Вечер и ночь, чтобы подумать... 5

     И в самой глубокой древности, и в первых, известных нам философиях, отличение, отделение сна от реальности составляло для человека большую проблему. Однако фраза эта носит предельно общий абстрактный характер - мы склонны приписывать предкам то, чего у них и в помине не было. Была ли у первобытного человека такая проблема - отличать сон от реальности? Мне думается, что нет, мне кажется, что до появления первых философий, сон был для человека всего лишь ещё одной реальностью. Ну например, реален дождь, дождливая погода вообще, но реальна и солнечная, они друг от друга, конечно же, как-то отличаются, но обе реальны. Вот точно так же и сон, ты спишь и находишься в какой-то одной реальности, просыпаешься и находишься в другой реальности. Сны так же полезны. сообщительны и увлекательны, как и обыкновенная жизнь, а может быть. они даже обладают большей степенью реальности, нежели последняя. По многим верованиям они проникают глубже в наши корни, способны что-то подсказать, изменить судьбу. Поэтому наличие самой темы "сон-реальность" ещё не говорит о характерной постановке вопроса - человеку ещё нужно захотеть одно противопоставить другому.

    Понятно, что когда Декарт начинает мыслить об этом, то в его времени и ситуации, такое противопоставление "или-или" кажется само собой разумеющимся: про что-то мы говорим, что это "или" сон, "или" реальность. Обращает на себя внимание и то, что знаки приоритетов тут меняются: у древних сон был ближе к сердцевине и истине, а в эпоху Нового времени, сон всё больше склоняют к отождествлению с иллюзией. Но как же тогда можно сравнивать друг с другом эти разные времена, если одинаковыми от них остаются лишь слова, а понимание, стоящее за этими словами катастрофически разнится? То, что обычно относят к доисторическому или мифологическому сознанию тяготеет ко сну и любым другим видам видоизменённой человеческой реальности, но эпоха рационализма это её полный антипод - требуется доказать, что наша реальность не сон ("дикарь" в этом месте нас бы не понял, обиделся). Но между мифологическим, как его называют сознанием и рациональным имеется ещё помимо христианства, и первое философское, то есть античное. Приключения сна и реальности происходят на всех этих ступенях - смещения, метаморфозы, и вот на руки нам выдан какой-то результат.

    У Декарта критерием не-сна как не-иллюзии, является, как мы уже говорили, большая настойчивость и навязчивость телесной материи, и если понимать Декарта не словесно и буквально, а смысловым образом, то он имеет виду именно большее "присутствие", и именно - присутствие телесности как внеположной нам субстанции - в конечном счёте навязчивое присутствие чего-то другого, нежели только лишь наш дух ( в реальности, а не во сне). Декарт говорит, что всё, что мы видим в реальности, мы видим "яснее" - но что он вкладывает в это своё слово "яснее", ведь это не может быть просто прилагательным? Яснее - ощутимее, различимее? Однако бывают такие сны, в которых мы видим и переживаем наши объекты во всех подробностях. Не стоило бы здесь неожиданно перейти к другому критерию и сказать, что во сне не требуется наше "мыслю, следовательно существую"? Сон не требует от нас мышления. А если нам и снятся какие-то мысли по ходу сна, то они не способны самоудостовериться, обрести самих себя и именно своё, а не телесное, внешнее движение. Складывается ещё одна запутанная, противоречивая ситуация: как-будто бы именно потому, что в реальности в противоположности ко сну, внешней телесности, как её присутствия, в разы больше - наш дух присутствует так же в гораздо большей степени, интенсивности и напряжённости, а главное, наш дух присутствует в ней в своей самоданности, чего не происходит во сне. То есть выполняется правило: чем больше тела, тем больше духа.

    Казалось бы по элементарной логике, раскрепощение, освобождение духа от телесного мира, должно вести его к расцвету собственных сил, и мы даже писали что в этом плане дух начинает лучше "проговариваться", но если посмотреть на всё, что здесь происходит в целом, то становится видно, что дух, в конечном итоге, и сам становится призрачным вслед за материей, они словно бы "попускают" друг друга - не заводят и нагнетают, как в реальности, не давая друг другу спуска, а "отпускают" друг друга на волю, которая кончается "рассеянием". Именно связка дух-тело держит и дух, и тело, сон же "развязывает" эту связку, и душа, и дух в свободном падении имеют возможность просматривать картинки и ощущать себя ровно настолько, насколько они не рассеиваются окончательно. Во сне и реальности мы словно связываемся и развязываемся, снова связываемся и снова развязываемся. Причём , если в реальности, мы как правило, связываемся жёстко, то внутри, в пределах даже одного сна, мы как бы пульсируем - мы пытаемся связаться с чем-то, но оно долго не длится и рассыпается, тогда мы хватаемся за следующее ( не осознанно, а сон хватается в нас за следующее), но оно так же ведёт нас недолго, оно не устойчиво, и снова падает, рассеивается. Эти процессы "схватывания" и "дления" во сне видны как на ладони, потому что они там чередуются предельно быстро, а в жизни, наяву, мы их видим хуже, хотя и наяву они тоже происходят, и мы длимся. живём и переживаем конкретные связи с миром, вовсе не абы какие, и менять эти связи на другие для нас всегда проблема. А сон меняет их легко, "как перчатки"

    Так мы снова приходим к тому, что по существу мы имеем дело с чем-то одним и тем же, в крайнем случае с чем-то подобным и аналогичным: сон и явь каким-то странным образом дублируют друг друга, одновременно и сужают, и расширяют. и усекают, и дополняют. Явь сужает нас по-своему, выкидывая из чудесного мира снов. Сон сужает нас в плане данности одного мира другому и данности нашего мира самому себе. Остаётся признать, что Декарт был прав, когда пытался признать за критерии их различия только их степени и интенсивности. И что не сон и смерть - близнецы братья, или не только они близнецы братья, но и сон и явь - тоже близнецы братья. Признать, что сон одними корнями уходит в умирание, а другими в жизнь, и тем самым подвешивает нас между первым и вторым. Но несправедливо говорить про сон, что он только опыт смерти, нужно ещё и с самыми древними повторить, что он и опыт жизни.

    В результате, можно наверное сделать вывод, что сон - это более примитивная форма организации нашего сознания, одна из предшествовавших ему в историческом формировании фаз, которая однако продолжает погружать нас в себя время от времени, а также действует в определённом ритме, вследствие необходимости для высшей формы восстанавливаться каждый раз заново из низшего бытия. В этом плане сон символизирует "всякий раз новое рождение" - необходимость рождаться снова и снова, или один из глубоких принципов самого бытия под названием "второе рождение". Благодаря сну мы открываем ту тайну, что мы - мерцательные существа - мы не можем длиться непрерывно - и в актах мышления, и в актах своих страстей, и в самых высших, и в самых низших формах жизни, мы постоянно проходим через смерть или ничто, чтобы вновь возродиться. Мы мерцаем в своих связках с миром. Вот почему Декарт считал, что каждое такое возрождение невозможно без участия Бога - оно не обеспечено тем, что происходит сейчас с железной закономерностью, но являет себя словно тысячи и миллионы раз, возникающим из ничто, что превышает всякие пределы нашей логики, не мыслящей ни возникновения из ничего, ни возникновения без предыдущей причины.