Лондон-Калькутта

В скором поезде Лондон-Калькутта
Пломбированный есть вагон.
Там всегда темно почему-то.
На провалах его окон

Чёрным бархатом занавески.
Полированные гробы.
Запах смерти, отчетливо-резкий.
Тихий шепот самой судьбы.

Двое древних, трижды рождённых,
Позабывших отца и мать
Часто ездят в таких вагонах.
Самолётом не любят летать.

К Солнцу ближе - мигрень острее.
Очень страшно, когда ты сбит -
Керосин вампира не греет,
Керосин так больно горит.

Кораблём? Ну, в принципе, можно.
Утонул - не значит пропал.
Но в вагоне лучше. Надёжно,
И людишек полный вокзал.

Выйти, выпить, и снова в кресло - через стенку -
Вагон-то закрыт.
Можно старой кровью хоть в стельку -
Холодильник битком набит:

Вот Париж, девяносто третий.
Вот семнадцатый, Петроград.
Вот голодной Бенгалии дети -
Как пикантно они горчат.

Но однажды надоедают
И бессмертье и даже власть.
Вечный спор не-жизнь согревает -
Не даёт от скуки пропасть.

Сотни лет уж этому спору.
Сели в поезд - и снова спор -
Под Ла-Маншем, и над Босфором.
(Как прекрасен ночной Босфор!)

- Мост построить - это наука.
Холодильники, поезда...
Я был прав, вот какая штука,
Развивая науку!
- Да,

Поезд это, конечно, сила.
Холодильники... спору нет.
Только, что тебя укусило,
Когда ты завёл интернет?

- Просто так. По приколу чисто.
Лучше ты скажи, старый хрен,
Для чего тебе террористы?
- А зачем тебе СNN?

Но пока это так, сатира,
Развлечение, болтовня.
Молодой и старый вампиры
Редко ходят при свете дня.

И в дороге им мало надо -
Стук колёс да здоровый сон.
Проезжая мимо Багдада
Старый вспомнит про Вавилон.

После вспомнит, как, ещё юным,
Он, держа под уздцы коня,
Слышал - Кришна учит Арджуну
Биться насмерть при свете дня.

Там он, дважды рождённый воин,
Исступленьем битвы горя,
Высшей чести был удостоен -
Пал, но спас своего царя.

Третий раз был рождён укусом,
От рассветного солнца слеп,
Стал ночным бойцом, но не трусом,
Хотя днём и скрывался в склеп.

Растворились, как дым, столетья.
Он прошёл через сотни стран,
А теперь за сутки проедет
Там, где год шагал караван.

Он поклонится скоро Будде,
Мудрой Кали глянет в газа,
Полнолунье встретит в Калькутте,
Как и тысячу лет назад.

Здесь деревня была когда-то.
Город вырос спустя века.
Но, как прежде, в лучах заката
Ждёт друзей святая река.


Здесь он друга встретил однажды.
Друг мечтал и искал чудес
И нашел их. Рождённый дважды
Умер, и, как вампир, воскрес.

С той поры они часто рядом.
Годы мчатся. Забыт им счёт.
У них очень разные взгляды -
Общий Ганг. Он как кровь течёт.

Первый жаждет порыва, страсти,
Ищет бури, войны, чумы,
Упивается силой власти,
Властью людям смущать умы.

До сих пор он на поле Куру
Льёт свою и чужую кровь...
У второго не та натура,
И к иным занятьям любовь.

Он искал бессмертья и силы.
Но, найдя, продолжил искать.
Тайны мира постичь из могилы,
Чтобы этот мир изменять

Он хотел. Он корпел веками,
Чтобы добыть из железа кровь.
Он искал философский камень,
Не нашел и пытался вновь.

Суть людскую и суть вампира
Он старался умом понять,
Резал скальпелем жилы мира,
Дистиллировал благодать,

Вопрошал богов и чудовищ,
О стихиях, о пране, о ки,
Горсть добытых из тьмы сокровищ
Рассыпал у святой реки

Перед первым. А тот смеялся,
Верил в меч и в красивый слог.
Только мир постепенно менялся.
Даже первый заметить смог:

Из алхимии и каббалы,
Сквозь схоластику в ремесло
Что-то новое прорастало
И однажды вдруг расцвело

Канонадой пушечных залпов,
Разрывающих прежний строй,
Новый мир родился внезапно
Из того, что делал второй.

Сталь, станки и войны пожары,
Как клыки, растерзали мир.
Столько крови пролито даром,
Что заплачет даже вампир.

Шар земной захваченный в путы
Из долгов, железных дорог,
И вранья... Второй почему-то
Очень радовался:
- Я смог!

Без людей сдвинуть эту гору
Никогда б не хватило сил.
Парацельсу, Декарту, Бору,
Я советовал, я платил!

Жаль, вампир не творит, не может -
Жажда крови застит мечту,
Жажда вечная душу гложет...
Но он может понять красоту,

Может знать, различить, заметить,
Поддержать, похвалить, купить...
Скольким гениям на планете
Я помог мечтать и творить!

Средь вампиров, мной обращённых,
Богачи, меценаты, знать...
Инженеров, врачей, учёных
Нанимал я, чтоб мир менять!

- И чего же ты смог добиться?
Разве лучше стало? - Смотри, -
Правит Лондоном упырица,
Правят банками упыри.

Упыри не спят в мавзолеях,
Упыри в конторах царят.
Отчего ж этот мир дряхлеет?
Где отвага? Где смелый взгляд?

Я рубил врагов под Кадешем,
Азенкуром, Бородином,
Как пират был дважды повешен,
С Чингизханом упился вином,

Месть творя на руинах Герата.
А теперь - где ярость и страсть?
После Курска и Сталинграда
Измельчала планета. Сдалась.

Обращённые мной вампиры -
Бунтари, бандиты, рвачи.
Сотрясали основы мира
Их идеи и их мечи!

А твои - адвокаты, клерки,
Деньги, статус - вот их любовь -
Пьют в закрытых клубах, как в клетке
Из коктейльных стаканов кровь.

- Как и мы сейчас... Ты не шутишь?
Разве лучше в ночи, из горла?
Сколько дряни с той кровью получишь?
И чтоб жертва потом умерла?

- Да. Так лучше. Открыто, честно.
Всё равно ведь мы её пьём.
Всем на свете давно известно,
Кого люди зовут упырём.

- Что ты, друг! В любом сериале
Про вампиров - гламур, любовь.
Нынче в каждом тёмном квартале
Девы жаждут отдать нам кровь.
Мир вампиров не знает горя!

- В мире серость, тоска, обман!

Двое триждырождённых спорят.
Поезд мчит вперёд сквозь туман.

Слышу я их спор почему-то.
А вчера мне приснилось вдруг:
Едет поезд Лондон-Калькутта,
Через Питер давя крюк.

Я в сансаре бьюсь, как в капкане,
Этой жизнью до смерти пьян.
Я горчу в коктейльном стакане,
Пью, держа коктейльный стакан.

Критик скажет, взглянув угрюмо,
Что такого поезда нет.
Да и всё-то автор придумал.
Кто поверит в подобный бред?

Пусть. Не стану лепить отмазки.
Миром правят добро и любовь.
Упыри - это просто сказка...
Верьте, чтоб не горчила кровь.