Александр Акимов - Под солнцем Самарканда 11-12

Публикуется с разрешения по первоисточнику http://stihi.ru/avtor/aleks50
в обработке авторов Александр Вишерский

Под солнцем Самарканда часть 11

Места в купейном вагоне,
Галдящей толпой брали - с боем,
В суматохе захвата мест,
Теми, кто первый влез.
Володьке Шияну, с трезва, – не спьяну!
Дверью купе сломали пальца фалангу, -
Испортив для праздника бедолагу.

Поезд наш по дороге в Ташкент,
Притормозил на станции Джизак,
Захожу в привокзальный буфет,
И чего только там нет!
Кроме "Агдама" и "Кара-Кум" конфет -
Ничего совсем больше и нет…
Но, - что  поделать,  хоть пойло,
И - не бог весть, какое,
Буду отмечать завтрашний праздник
Тем, что – есть!

Пью, и ловлю на стакане –
Полные восторга-зависти взгляды:
Во, мол, - даёт!
Но чую, - что то - не так, славяне!
Повёл глазом, - а в толпе зевак,
Почти что рядом - взводный второй роты,
Аж - на носки  привстаёт!…

Я,  чуть было,  не поперхнулся,
"Агдам" - сразу показался невкусным,
Но поезд даёт гудок, -
И - меня на перрон со всех ног,
Выносит невесёлый трезвых курсантов поток…

В купе ложусь на одну из полок,
В ожиданье гляжу в потолок,
И жду наказанья, в раздумьях,
"Заложит, или не заложит?"
И - вдруг, очень чётко и ясно
Осознаю: - " Этот, – может!"…
И точно, - тут же слышу в купе трезвон:
"Курсанта Акимова вызывают
К - комбату, в штабной вагон!
Покачиваясь поезду в такт, словно пьяный,
(Это - с одного то, стакана!),
Подхожу к его купе двери с мыслью: 
" Так глупо попасться, – чёрт подери!"
Вошёл, – доложил, рядом - рожа моего ротного,
Капитана Голобача, пунцового цвета,
Уже схлопотал, от комбата за это,
"С занесением строгача".
Долго со мною не разбирались:
"10 суток ареста по возвращению!"
И – распрощались.
В общем, - поздравили с праздником Октября!
Мягко выражаясь, и грубо говоря…

Затем пол ночи мы отдыхали
В Ташкентском училище пехотном,
В его просторном, спортивном зале,
А под утро – на Красную площадь
На торжественное построение.
За три часа до парада –
Выстроены батальонов коробки рядом.
А из автоматов - затворы забрали,
"Так надо!" исчерпывающе объясняли.

Ну вот,  наконец, - появляются!
Стихли в строю разговоры,
Представление начинается -
Командующий Туркестанским Округом,
Объезжает на "Чайке" войска.
Трёхкратное наше "Ура!"
Вспугивает с крыш голубей,
И стоявших на трибуне людей,
И тех, – что за ней, -
Не поленившихся встать с ранья,
Пришедших на нас поглазеть,
А в сером небе, - полно воронья…

После стандартных речей
Во славу Родины и прочих вещей,
Слышим,  наконец:
"К торжественному маршу!" -
Значит - конец, мученьям нашим,
И толпы счастливых зрителей,
Флажками нам машут…

За 30 шагов до трибуны,
Витька Воротников протяжно орёт:
"Рррр-аа –з, и тут мы, уже хором,
Во все глотки рявкаем: -"Два!"
И у всех, кроме правофлангОвых,
Вскидывается вправо и вверх голова.
Грохот сапог по брусчатке,
Оркестра марш, воздуха дрожь,
Мой сосед слева - Выборнов Сашка,
Уже без фуражки 
Блин из неё теперь - лишь найдёшь!...

На трибуне Рашидов нами доволен,
Тычет в нас пальцем и говорит Белоножке,
Что мы лучше всех проходим,
А дальше, через весь город к вокзалу -
Грузиться по эшелонам,
Идём уже не спеша, вразвалку,
Походным строем…
От Командующего всем -
Благодарность объявлена;
А нам с ротным -
О снятии взыскания.
Но это не успокоило
Самолюбие раненное,
Выговаривал он мне и далее: 
"Вывести бы вас - в чисто поле,
И - пулю в лоб!
Чтобы запомнили на всю жизнь,
Как на мои приказы - ложить!"
Такой же он, как и многие
Командиры мои, - остолоп!


Под солнцем Самарканда часть 12

Стрельбы

Наши отцы-командиры,
Когда метко стрелять нас учили,
Чтобы цель с первого выстрела поражать,
Говорили:
«Выстрел нажал, -
В белый свет, как в копейку, снаряд послал,
Считай, пара хромовых сапог улетела зазря!
Потому надо так формулу рассчитать,
Чтобы - наверняка во врага попадать,
Он то - не промахнётся по вам, друзья!»
Ну мы и слушали те назиданья,
Днями - ночами тренировались
В классах, на тренажёрах «ТОПТах»*,
И директрисах - на шестьдесят двойках …
*Тренажер огневой подготовки танка

Газ-66 - старый армейский конь;
После 3-х часовой поездки на нём,
Задница вся ноет-болит и стОит
ГАЗону немного лишь сбросить скорость,
Как сзади нас догоняет облако пыли,
Которой здесь водится в изобилии!
Но мы от этого - не унывали,
И во все свои глотки орали:
"Маруся - раз! Два! Три!,
Взвейтесь соколы - орлами!"
Местным жителям спать мешали.
Когда на ночные стрельбы-вожденья,
Мимо суперфосфатного проезжали.

Стрельба снарядом штатным -
Для нас давно обычное дело,
Это - не как в Т-64, заряд – раздельно;
Унитарный - вполне безобиден,
Вроде большого патрона,
Если на гвоздь капсюлем
Не уронишь его на…

От 20-ти выстрелов запах в танке,
Как от груды тухлых яиц,
И непривычный к таким ароматам,
Сразу же в той духоте, как в банке,
Без чувств падает - ниц,
Как убитый,
Если вдобавок ко всему,
Обе ФВУ - пылью, забиты!

А процесс стрельб из ЗОПов*,
Для нас, танкистов,
Совсем не обыден,
Так как результат нам совсем не виден,
Нам привычней стрельба –
Прямой наводкой,
А тут – занимаешься пушкарей работкой,
И отнимаемы хлебы -
У артиллеристов - богов войны,
Так как стрельба по площадям за 18 км,
Типа «Марс»,
Это не наша, а - их забота.
*закрытые  огневые позиции

В тот день было под пятьдесят,
И когда, наконец, отстрелялись,
Несколько угоревших
Уже под санитаркой валялись.
А потом - нас по пустыне
Развёрнутым строем погнали,
Неразорвавшиеся снаряды –
До горизонта искали;
И когда кончилась во фляжках вода,
Под нещадно палящим,
белым солнцем пустыни,
Стали остальные падать тогда.

Последние семь километров,
Шёл я как будто во сне,
Подбиравший нас, на песке лежащих,
ГАЗ-66 только помог мне.
Ни одного снаряда мы так и не отыскали,
Но от теплового удара, - трое из наших,
В медсанбат попали…

Не только нам, европейцам,
От жары там некуда деться:
Как-то на стрельбе,
Был я назначен в команду показчиков -
Отмечать после очередного заезда,
В мишенях, попадания,
Лёгкое, с виду, задание!

А в нашем бункере под потолком, на балке -
От жары уползя - притаилась гюрза,
И пока, к темноте адаптировались глаза,
Выбираться наверх, уже было нельзя:
С вышки был дан сигнал - "По-па-ди!"
И пришлось вместе с ней коротать минуты,
Длинные - как часы в землянке,
И - ждать, пока отстреляются танки.

Но я выполз под пули наверх,
«Погибнуть во цвете, уж лучше - при свете»,
На мишенное поле, и от зрелища прибалдел:
На меня прущие танки,
Вертят башнями - влево и вправо,
Пушки - щупальца - щупают воздух,
Как у принюхивающихся собак,
А, примерно у трёх,
Мне показалось так,
Нацелены в непутёвый мой лоб!

Звонко, как удар бича,
Столб из кирпича,
Прикрывающий меня от правого танка,
Целует пуля,
Блестящая струйка свинца вытекает  -
И моментально же застывает.
От фанерных мишеней  эРПТРов,
Что метрах в пятисот меня,
Попавших под град пуль -
Щепки летят,
А по главной цели - номер первый -
Попаданий – нуль!

Когда справа и слева,
Стали они приближаться,
Я понял - некуда теперь ховаться,
Но трескотня пулемётов уже стихала,
Видно, патронов у них не стало,
А когда и с вышки "Отбой" прозвучало -
Облегчение было не малым.

Только старший, Боб Цыба,
Внизу все сидит,
В бункере зубами своими стучит,
И, на все корки, меня материт.
Как то без последствий всё обошлось
Стукачей среди нас тогда - не нашлось!