Во сне и наяву

До сегодняшнего дня всё в жизни Егора Петровича было хорошо, можно даже сказать замечательно: нехилая квартирка в приличном районе – всем на зависть, престижная работа с премиальным окладом в твёрдой валюте, достойная статуса машина, обустроенный для комфортного отдыха загородный дом.
Дочку воспитал добрую, отзывчивую, умницу.
Не было в его жизни любви.
Никогда не было.
Женился Егор по залёту.
Случайный одноразовый секс в ванной, на стиральной машине, с разбитной девчонкой на домашней дискотеке у друга. Он даже не помнил, получилось ли.
Хмельная вечеринка без тормозов. Весело было, игриво, шумно.
Лида в тот вечер целовалась и танцевала со всеми, но в итоге выбрала почему-то его.
Да, она была в ту пору прехорошенькая, спора нет, но сердце, сердце молчало. К тому же о Лиде ходили нехорошие слухи – якобы девушка переходила из рук в руки и гордилась, что её любят все.
Утром следующего дня Егор не мог отделаться от тягостного ощущения, что совершил нечто неприличное.
У Лидочки было иное мнение: девушка  всем и каждому рассказывала, что Егор – её молодой человек, что у них серьёзные отношения.
Она и улику предъявляла с выразительными полосками на тестовом маркере, – Егорка Спирин постарался!
Девица его преследовала, ловко пользовалась моментом, чтобы все видели – что-то между ними есть, просто Егорка стесняется: молодой ещё, счастья своего не ведает.
Он, как мог избегал контакта: не о такой любви мечтал.
Друзья и подруги шушукались, встречали и провожали Егора ироничными взглядами, на что-то интимно-непристойное намекали,  – краля твоя плывёт. Корма у неё что надо. Ватерлиния, где положено. Раздевать не надо – вся прозрачная. Да, недотрогой Лидку не назовёшь. Скорая помощь для каждого страждущего. Дура-дурой, а умная: теперь не отвертишься. Я бы тоже вдул.
– Кто же мешает?
– Так она теперь невеста. А ты, женишок, разве не в курсе – на сносях твоя ненаглядная?
Слухи смущали, вселяли нервозность.  Егора трясло.
Жениться заставили родители.
– Откуда мне знать, что Лидка от меня понесла?
– Какой ей резон врать? На принца ты не похож. Было, скажи, было?
– Да было, и что!
– За поступки отвечать надо, сынок. Ребёнок не виноват, что папа дурень.
В загсе на вопрос регистратора, –  готовы ли вы дать друг другу клятву любви и верности, – Егор с трудом  выдавил “Да!”.
О свадьбе он запомнил одно – было тягостно и дурно.
В первую ночь новобрачные спали спина к спине.
Но, быть, как говориться, у воды и не напиться? Спать в одной постели с нагой красавицей и не прислониться?
Супружеских обязанностей Егор не избегал. Лидочка время от времени изъявляла желание близости – он добросовестно отрабатывал феодальную повинность: в одной и той же скучной позе, в неспешно-равнодушном ритме, с невыразительным, даже вялым финалом. Отваливался, опроставшись от взбесившегося давления плоти, и тут же засыпал, повернувшись на другой бок.
И так двадцать лет.
Егор даже сумел себя убедить, что так живут все, что это нома.
Мечтал ли он о любви? Наверно да. Как все мужчины и все женщины. Но не увлекался. Время и вдохновение полностью отдавал профессии, где его ценили и уважали, где он мог полностью раскрыться.
Служебных романов Егор избегал, хотя внешним видом, непринуждённой манерой общаться, врождённым чувством собственного достоинства и умением шутить порождал неподдельный интерес у женщин разных возрастов. К флирту относился не то, чтобы равнодушно, спокойно, – мне льстит ваше желание понравиться, вы прелесть, Зиночка, но я уже двадцать лет как занят другой.
Жизнь – занятное приключение: всё в ней случается неожиданно, вдруг – в этом вся прелесть земного бытия.
Любовь настигла и Егора. В самое, казалось бы, неудачное для светлых чувств, время: шёл летний дождь –  тёплый, но стремительный, чрезмерно обильный, с тяжёлыми чёрными тучами и резкими порывами ветра.
Не спеша, поглощённый раздумьями о бренности жизни (пару часов назад прямо на работе у руководителя отдела, всего на два года старше Егора,  случился жестокий инфаркт), он ехал домой, куда совсем не было желания возвращаться: дочь уехала на моря, а контакт с супругой был потерян окончательно.
Жили как бы вместе, но каждый сам по себе: вели общее хозяйство, встречались и провожались символическими поцелуями, изображали для посторонних идеальные отношения. Но без искорки, по привычке.
Ритуальные танцы с бубнами ссор и распусканием истерических перьев случались редко. Супруги были друг к другу безразличны, но почему-то сохраняли верность.
Или её видимость.
Егора, во всяком случае, не интересовало, чем живёт, где и с кем бывает жена. Сам он был воспитан на здоровых этических принципах: измен как таковых не признавал, ревниво относился к  репутации.
Дождь усиливался, дворники не справлялись с потоками влаги.
– Пожалуй, лучше пережду, – подумал он, и прижался к обочине возле остановки автобуса у палатки “Союзпечать”, – куплю журнальчик, полистаю, отвлекусь от скорбных мыслей, которых накопил столько, что в голове не умещаются.
Егор раскрыл зонт, шагнул на территорию стихии и обомлел, увидев на остановке девушку, которая была мокрой с ног до головы, потешно прыгающую на одной ноге, как обычно это делают купальщики, вылезшие из воды.
Сердце отреагировало на обыденную сценку усиленным биением.
По всему было заметно, что нимфа только что добежала до навеса. Вода всё ещё стекала с одежды струями.
Тонюсенькое полупрозрачное платье фисташкового цвета нахально облепило её аппетитную фигурку, бессовестно выставляя напоказ то, что должно было по задумке портного, задумавшего этот соблазнительный фасон, охранять от излишнего любопытства, подчёркивая между тем достоинства осанки, изящество грации и скульптурный рельеф формы.
В полунаклоне, неловко отворачиваясь от нечаянных зрителей, чтобы не привлечь излишек назойливого внимания, незнакомка пыталась выжать длинные волосы.
Было довольно неловко наблюдать за пикантным зрелищем, которое завораживало, будило несвойственные его характеру фантазии.
Егор невольно сравнил незнакомку с женой, не в пользу супруги.
Девушка могла принять Егора за озабоченного самца, но ведь он не такой.   
Их взгляды на мгновение встретились. Незнакомка виновато улыбнулась, пожала плечами, словно вела беседу со старым знакомцем, показала грязную босую ступню и туфельку без каблука.
С этого всё и началось.
– Как бы вам не простыть, мокрая фея. Давайте подвезу. У меня уйма свободного времени.
– Дорогая машина, чистый салон. Пожалуй, откажусь. Неловко навязываться.
– Для подобных случаев у меня имеется специальная впитывающая пелёнка, полотенце и плед. Знаете, дочь такая непоседа, вечно что-нибудь набарогозит. Приходится быть начеку. Сядете сзади. Обещаю не подглядывать.
– Сколько же вашей малышке лет?
– На втором курсе в институте учится. Она у меня такая умница. Как же вас угораздило оказаться в такую погоду без зонта?
– Гуляла. Просто так. Шла, шла. шла и оказалась на остановке. Даже не представляю, где она находится. Со мной такое бывает: уйду в себя и путешествую. В голове воображаемая жизнь, изумительные впечатления. Я ведь, стыдно признаться, до сих пор во сне летаю. Разбегаюсь, машу руками, отрываюсь от бренной земли и зависаю где-нибудь над городом, привлекая внимание – вот я какая! А вы… вы летаете?
– С удовольствием полетал бы… с вами. Да! Не умею, а жаль. Могу предложить чай или горячий кофе где-нибудь в летнем кафе.
– В таком виде? Боюсь всех посетителей распугать.
– Мне нравится.
– Вы меня смущаете. Представляю, что вы обо мне подумали. Обещали не подглядывать. Ладно, сделаем так: кофе будем пить у меня дома. И не спорьте. Должна же я вас отблагодарить за спасение.
Егор и не думал возражать. Идея понравилась. Он поймал себя на том, что выпрямил спину, втянул живот.
Что бы это значило?
– Давайте знакомиться. Варвара. Не замужем. Глаза тёмно-серые, волосы золотисто-русые, грудь натуральная. Замужем не была, не рожала. Пробегом интересуетесь?
– Это как, Варенька? Я же от всей души. Меня Егором зовут.
– Годится. Хотела посмотреть на реакцию.
– Зачем?
– Пока не знаю. Так, накатило что-то.
– Обижаетесь на всех сразу мужчин? Впрочем, я вас понимаю. Меня тоже сбили на взлёте. Даже понять не успел, что такое любовь.
– Любовь! Вы уверены, что это не миф?
– Не задумывался.
В подъезде Варя заставила Егора идти впереди, чтобы не было соблазна разглядывать просвечивающие сквозь ткань подробности. С порога отправила его в кухню, попросила вскипятить воду для чая. Сама юркнула в ванну.
Кухня Егору понравилась: опрятно, декорировано в одном стиле, уютно.
– А вот и я, – просияла помолодевшая хозяйка, успевшая переодеться, уложить причёску, чем-то удивительно приятно пахнущая, – в меню бутерброды с сыром, пирожные, помидоры и свежая зелень. Располагайтесь. Будем знакомиться ближе.
– Пожалуй, мне пора, – засмущался Егор.
– Не принимается! Пока мылась, настроилась на стриптиз.
– Помилуйте, Варенька, я не по этой части. Однажды уже мою судьбу решили без меня. Простите.
– Я имела в виду духовный стриптиз… исповедь. Зачем же так бояться! Я не кусаюсь. Уводить вас из семьи тоже в мои планы не входит. Чтобы вы мне поверили, начну сама. Вас ведь удивляет, почему я не замужем, так?
– Не то, чтобы очень. Феминизм нынче в моде. Некоторые девушки вообще женщин любят.
– Чай, кофе, потанцуем? Шучу. Итак, Варвара Ильинична Колчина, тридцати двух лет. Крою, шью, тачаю. Специализируюсь на вечерних платьях. Самодостаточна. Экономна, замкнута. Не верится, да? Не замужем потому, что женихов дважды увели из-под носа. Однажды прямо в загсе. По этой скорбной причине подруг не имею: дорого обходятся. И не хочу иметь.
– Похоже на резюме для сайта знакомств. Насколько я понимаю, вы меня клеите?
– Какой же вы бука, Егор. Конечно, хочу понравиться… в качестве друга, потому и откровенничаю. Если боитесь – можете идти.
– Пожалуй, задержусь. Заинтриговали. Теперь моя очередь каяться? Обещаете, что не будете использовать услышанное мне во вред?
– Честное пионерское, красная звезда. Клянусь!
Так или иначе – контакт был налажен. Сначала общались настороженно, неохотно, но довольно быстро вошли во вкус.
Первый раз в жизни Егор, не стесняясь, в ярких красках, с иронией и эмоциями рассказывал о своей жизни. Удивительно, но ему становилось всё легче и легче делиться интимными подробностями, которые в присутствии Вари совсем не казались роковыми, фатальными.
Множество моментов вызывали улыбку, даже смех.
Общаться с новой знакомой было до того легко, что Егор начал грезить. Как вы догадались – о любви.
Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Просто так, а не потому что.
– Неужели ты, – собеседники неожиданно перестали выкать, – никогда не ревновал свою Лиду и ни разу не изменил? Я тащусь! А смог бы… со мной, например?
– Мы же друзья.
– Чисто теоретически.
– Не хочу об этом думать.
– Так уж и не хочешь?
Чем дальше, тем откровеннее становилась беседа. Домой Егор отправился за полночь, договорившись на следующий день встретить Варю у входа в ателье.
– Предлагаю маленький пикничок на природе. Разожжём костёр, поваляемся на траве. Любишь смотреть на закат?
Что бы ни предлагала Варя, Егор всему был рад. То же самое можно было сказать о его и предпочтениях и вкусах.
Полное совпадение взглядов на жизнь и привычек – разве такое бывает?
Запах на поляне у маленького озерца стоял умопомрачительный: ароматный, вкусный, до головокружения свежий. Всё вокруг стрекотало, жужжало, пело.
Друзья, да-да, именно так: они ни на йоту не нарушили дистанции, с наслаждением вдыхали обычный, в принципе, такой же, как всегда воздух, который сегодня казался особенным, потому, что изменились взгляды на жизнь, потому, что оба поверили в возможность чего-то волшебного.
Егор, возможно и Варя тоже, вспоминал совсем другой вечер – тот самый, превративший  жизнь в персональный ад. Вспомнил он и строки из стихов слепого поэта Эдуарда Асадова – пусть любовь начнётся, но не с тела…
Ночевать Егор остался у Вареньки.
Спали они в разных комнатах, но воображали, будто вместе.
И летали.
Конечно же во сне.