Хрустальные часы. Подборка о музыке

                *   *   *

Я стал любить балет ещё сильней,
Когда увидел как в тени деревьев
Танцует девочка, ребёнок, – танец в ней
Родился, в её грацию поверив.

А ветер – только повторял движенья рук,
А свет – шёл будто от неё, а не от солнца,
Земля была – лишь сценою вокруг,
И только для неё весь мир придумал Моцарт.


          Моцарт родился

Молодое солнце,
Снежный календарь,
Зальцбург в ожидании весны, –
Здесь родился Моцарт –
Щедрый звуков царь.
И завёл хрустальные часы.

С вечностью минуты
Уровнял в правах,
С нежностью он силу помирил.
И через столетья
Дирижёра взмах
Все грехи Сальери отпустил!


             Вечер в Вене

Не скрипкой, не валторной и не флейтою,
Не фортепьяно разбираем воздух –
Стрижами, небо режущими летнее
Перед накатом волн ноктюрнов звёздных,

Движеньем музыкантов, сердцем слышащих,
Их отражением в воде Дуная,
И первым листопадом, замков крышами,
Нестойкой памятью цветов о чувствах мая.


             В филармонии

На музыку наложена печаль
И выложена на линейке нотной,
Но здесь она не может больше ждать
И расправляется шатром в полёте.

И это – редкий случай бытия:
Попав под её гулкие потоки,
Оно примеривает на себя
Какие-то нездешние заботы.

Виолончель чуть грубо говорит,
И скрипка повторяет многократно,
Что варварами город был разбит,
И что – тогда отрёкся брат от брата.

Мотив незримые творит дела,
Власть то герою отдавая, то народу;
Порыв и спад, – и скрипка вновь взяла
Неизлечимую больную ноту, –

Заветы предков попраны, а трон
Не благу служит, кровью омываем,
И воля продана, и вот уже Харон
С унылым пассажиром уплывает…

Когда затихнет звук последнего смычка,
Когда покинет зал последний зритель –
Куда уходит музыка? Она
Уходит в потаённую обитель –

Которая у каждого своя,
Кто открывает для неё сознанье
На той почти неуловимой грани
Слиянья вымысла и бытия.


            Откуда музыка?

Взял нечаянный звук,
За ним потянулась мелодия, –
Как выпустил птицу из рук –
Не твоя и твоя вроде бы,

И, опережая мысль,
Где-то там далеко,
В песню слова слились
С музыкой заодно.

Так и из оркестровой ямы,
Из беспорядочных фраз
Вырвутся вдруг фонтаны
И омывают нас.

Что это? Где начала,
Откуда берутся чувства?
Не по ним ли душа тосковала,
Когда в ней страшно и пусто?


          *   *   *

В узких улочках Флоренции,
Где к тому ж ремонт идёт,
Я бродил с душевным бедствием,
И внутри вертелся чёрт.

Но к стене прижатый ямами,
Обходя их, услыхал
Приглушённый звук органа
И – шагнул в церковный зал.

Бах, раскинув фуги мантию,
Накрывал всех с головой
Бурей первого романтика,
Где один лишь Бог герой!

И ни падре, ни свинцовых труб
Не заметишь, – только Бог.
Атеисты всё ж наивно лгут, –
А ступивши за порог,

Чтобы этим звукам внять,
В своих душах унесут
Несводимую печать
Остановленных минут.

В пепел чёрт! – и в полутьме светлей,
Чем на улице. Орган
Тысячей своих свечей
Освещает старый храм.


            Чакона Баха

Это – как перед иконами
встать на колени, – естествен
порыв – не словами, поклонами, –
сердца созвучиям тесно.

Но как роды не в срок тому! –
спазмы, разрывы и плоть, –
перед вратами раскрытыми
помоги, Господь!

Будто – нещадно, разом
раны давние вскрыл;
стоит наш бессильный, связанный
Ангел бескрыл;

И земная, жгучая –
не оставляет боль...
Но, облегчив удушье,
глаза застилает соль.