Беспокойные стихи

1

Я б написал стихотворение легко,
Не заплатив за это ни одной морщинкой,
Чтоб только умиротворение легло
На душу мира невесомою пушинкой.

Но тяжело даются лёгкие стихи,
Что не роятся у окна хрустальной башни.
Они гремучи, и болючи, и сухи,
Как приговоры, сопричастия и кашли.

В попытке стены броневые проломить,
Что не измерить высотою и длиною,
Они готовы издеваться и клеймить
Всё то, что прячется за этою бронёю.

Та боль, что в них, не ходит в розовых очках.
Струна, натянутая ею, как секира.
И эти струны отражаются в зрачках
У равнодушного, бесчувственного мира.

Никто не примет эти жалобы в штыки,
Где всё решается завратно и келейно.
Но оставляют беспокойные стихи
На шкуре мира прожигающие клейма.

И бьются насмерть беспокойные стихи,
Где зло позиции свои сдавать не хочет,
Лишь поднимая только вирши на смех и
Не чуя подлое, как капля камень точит.

2

У равнодушия в достатке чешуи
И зло поэзию врагом признать не хочет,
Лишь поднимая только на смех вирши и
Не признавая то, что капля камень точит.

У благодушия сады из белых роз,
Как на могиле для бойцов, почивших в бозе.
А что стихи? От них по шкуре не мороз
У благодушия, уснувшего на розе.

У криводушия заслоны из вранья,
Оно натаскано, матёро и двулично.
Ему не рай, конечно, крики воронья,
Но по-житейски это даже гармонично.

А что поэзия? Живёт и чёрт бы с ней,
По сути пьяной наблюдая дно бутылки,
Чтоб от неё такой необоримый змей
Куда-то прятался, круша себе подкрылки!

Но та оттачивает сызнова строку,
Копясь грозой; но ей не можется, где душно,
Прощая многое; но к этому врагу
Она не будет никогда великодушна.

Она уменьшить не сумеет катастроф,
Испепелить орду ничтожеств и убожеств,
Но показать мурлу мурло иглою строф
Она ещё, покуда живо слово, может.

2012