В час, когда бытие отрекалось

Почерк корявый тетрадь измарал,
Смешали кагор с брыдким спиртом.
Слезливый рассказец комар пропищал
Отходящей гадюке под миртом.

Надежд неоправданных цех опустел —
Сумасбродствия яма сгущалась,
Да изречь «satis! satis!» никто не посмел
В час, когда бытие отрекалось.

Развеялся пепел пророческих снов —
На топях, на хлябких, жди вести:
Ухмылка зардела блатных образов,
Шестёрка, валет, король крести…

Долдонят безбожные матушки там,
Престол расписной исплевали.
Куда ни взгляни — не то стыд, не то срам,
Мы в пришедшем Его не узнали…

Варит щи Богоматерь в шальном котелке,
Бабка чёрта, что слизень, елозит,
Ангелок водит verbum на Х на песке,
Чертенёнок псаломец гундосит.

Хлёстко веет душистой бензойной смолой —
Нечистивый алтарь оскверняют.
На скелетах попы пляшут пьяной гурьбой —
Мреть-сыны Caelum Lux воспевают.

Не осталось теперя в невинности плев.
Первородное зло порубило —
Да толпа необутых преправедных дев
На Псалтырь Камасутру сгорнила. 

Раскололося дно, что веками жило,
Не поставить в ряд — в позу — ни слова.
Забубённо с очей полог-шоры снесло —
К новой жизни Земля не готова…