Три стиха про богиню шмас и Прагу

.
БОГИНЯ  ЗА  ФИКУСОМ.
Играли у почты в войну пацаны,
Победа уже намечалась.
Увидел я фикус в окне, а за ним,
Соседка переодевалась!

Пиф, паф и Верпета подранком упал,
Подбитый рогаткою Цынкуша.
Я сам был, вот только, убит наповал,
Святой наготою за фикусом.

О том пацанам ни кому не сказал,
Хранил как сердечную тайну.
Казалось запретное что-то украл,
Хотя и увидел случайно.

Портфель её в школу, как Санчо носил,
В глаза смотреть даже стеснялся.
На хор и в кружок танцевальный ходил,
За все поручения брался.

Прошло пару лет, подросли пацаны.
Рогатки и поджиги прочь побросали.
В симпотных юнцов превратились они,
На девочек "глаз" ложить стали!

На вечере школьном читали стихи,
На диспутах спорили в классе.
Амурские Волны пластинку нашли,
Кружились в чарующем вальсе.

А летом всегда был у нас сенокос,
В бескрайних степях на Жулане.
Возил в село сено оттуда колхоз,
Мы жили в балке-балагане.

В траве перепёлки, сайгаки, сурки,
Ступени ракет попадались.
Вода --- дефицит, ни озёр ни реки,
Но, мы ж КОМСОМОЛ, не роптали.

Был в нашей бригаде, строптивейший конь,
Известный коварной привычкой.
На круп приседал, под оглоблей вставал,
Ломая легко, будто спички.

В уборку, никто не лежал на боку,
Трудились, как все, нет в том тайны.
Девчонки грузили зерно на току,
Мальчишки водили комбайны.

Всегда в сентябре, шли работы сельхоз,
Всем миром картошку копали.
А чтоб не попал огород под мороз,
Всех, даже РАЙКОМ посылали!

Есть в каждом подворье и птица и скот.
Делянка картошки и клумба у хаты,
Всегда за счёт их, выживал весь народ,
Когда не хватало доходов с зарплаты.

Зимой, после школы, всё книги читал,
Постичь мудрость жизни пытаясь.
Под утро, на чай, друг Витёк забегал,
Домой от девчат возвращаясь.

Меня постоянно, с собой тоже звал,
Чтоб опытом дружбы делиться.
Но, я сразу в этом ему отказал,
Считал, что нам рано жениться.

Давно, старой почты фундамент снесли,
По Свету друзья затерялись.
Работы-заботы в былое ушли,
На пенсиях мы оказались.

Теперь уже дед я, но память хранит,
Сюжет с романтическим привкусом,
Окошко, в котором БОГИНЯ стоит!
Девчонка нагая за фикусом.

ПОСТСКРИПТУМ!
Недавно родное село навестил,
О Бог! Словно вихрь там промчался.
По юности нашей с тоской побродил,
С девчонкой "богиней" встречался.

Она тоже бабушка, там же живёт,
Своих деток-внуков взрастила.
Река разлилась, снесла дом, огород,
В райцентре недавно, жильё получила!

Смущаясь, про фикус я ей рассказал,
В ответ, лишь задорно смеялась ---
Какого, мол лешего, столько молчал?
Про случай такой и не знала.
.                **************
**********************

.УЧЕБКА ШМАС В СРЕТЕНСКЕ И ВОЛОЧКЕ.
Служить нас призвали с тобой в ВВС,
Два дня обл. комиссия длилась.
Пришли на вокзал, под перроный навес,
Где флотский призыв разгрузился.

   В шеренге там, Кравченко, Гофман стоял,
   У них пересчёт проводился.
   Валера Безуглов от нас убежал,
   И в эту команду прибился.

Куда вас, кричали нам вслед земляки?
Сержанты уже рассказали,
Секреты хранить, было им не с руки,
Нас в Пермь, на Урал отправляли.

   Где кудри под ноль, быстро всем остригли,
   Пошли а баню мыться "в гражданке".
   Там выдали форму, кирзу-сапоги,
   Из байки отрез на портянки.

Сперва, мы друг друга признать не могли,
Все стали единым шаблоном.
Другой внешний облик, вдруг приобрели,
В причёсках, под ноль и в погонах.

   Прошли карантин, изучив автомат,
   Уставы и строй подготовку.
   Моор Эллу найди там, сходи в деканат,
   В письме сообщали девчонки.

В ЧеШа, хромочах прибыли латыши,
Амбалы сержантского звания.
Полсотни анкет отобрали они,
И нас повезли в Забайкалье.

   Друзья Савченко, Еськов со спиртным попались,
   На вокзале мыли пол, Свердловск проклинали.
   Хоть, конечно были в том, сами виноваты,
   Нарушителям дают в армии наряды.

Морозы за сорок, подъём в шесть, хоть лень,
Бегом три км. в гимнастёрках,
Поверка, столовая, ЦИКЛ каждый день,
И плац строевой подготовки.

   В казарме тепло, сухо, даже уют,
   Всю ночь батареи трещали,
   Так, пар перегретый, по десять минут,      
   На их обогрев подавали.

Режим такой, ШМАС наш всегда соблюдал,
Он стимулом был восприятиям.
Останин-сержант, в дневнике написал,
Пока лейтенант вёл занятия.

   Случай был известный, на лекции ремесленной.
   Курсант Балмагамбетов, не вёл свои конспекты.
   Нам объясняют плексиглас, все слушают и пишут,
   А он, сачок, прищурив глаз, про тему и не слышит.

Ему не надо гетинакс, полистирол подавно,
Во сне он видит свой аул, покинутый недавно.
Еськов в плечо слегка толкнул и сна, как не бывало,
Исчез аул, а перед ним действиьельность предстала

   Придумал взводный контр приём,
   Когда, кто-либо засыпал,
   Кричал команду, взвод подъём!!!
   Один лишь спавший и вставал.

Мы все смеялись "от души",
Над соней непутёвым,
Занятья снова дальше шли,
Комвзвода был наш не суровым!

   Шагиров, способный узлы завязать,
   Как кошка, турник оседлая.
   Синхронно не мог, вместе с ротой шагать,
   Ей ритм постоянно сбивая.

Но, вот на обеде, бачок увидав,
Он сразу же преображался.
Что дали, с добавкой, мгновенно съедал,
За ним,  так никто не угнался!

   По этой причине сержант нас гонял,
   Подъём девять раз объявляя.
   Весь ярус второй и Свиридов скакал,
   В сапог не всегда попадая.

Списали растяпу, с учебки в Читу,
Там, в роту охраны послали.
Писал через месяц, попал он в мечту,
На днях, вот, ефрейтора дали.

   Второй батальон поутру говорил,
   Отбой был, уснуть мы успели,
   А ваш старшина, шмон та-а-кой наводил,
   Всю ночь сапогами гудели!

Вот наш, он совсем не такой,
Ему не подвластна муштра,
Лишь сделает в роте "отбой",
Уходит домой до утра.

   Самойленко Толя, свой "стресс" не забыл.,
   И берег крутой, реки Шилки,
   Где наш Абсатаров, сапог приложил,
   По Кашина злобной ухмылке.

В Ташкенте своём, снега он не видал,
Пыхтел, надрывая поджилки
Все десять км. кросс по сопкам бежал,
Но, лыжи тащил на загривке!

 Поступок такой, всех тогда удивил.
   За эту, настырную странность, и
   Волю к победе, комбат объявил,
   В приказе ему благодарность!

Весной, хунвэйбины повергли всех в шок,
Убив воробьёв, чтоб не жрали провизию.
Наш шмас --- в эшелоны и аж в Волочёк,
Прислав, в замен, танков дивизию!


   (2-я часть шмас в Сретенске).
   *****************************
Маршрутом на Запад, шёл наш эшелон,
А в нём километров немало.
Нырял, почти сутки, в туннели вагон,
Вдоль берега кромки Байкала.

Неделя в пути и народ заскучал,
Достали родных фотографии.
Дорогою этой Колчак убегал,
В сибирской его биографии.

Пока под Челябинском литер-талон,
 На град Волочёк оформлялся,
В белых подштаниках весь эшелон,
В озере местном купался.

Брызги и гвалт, целый день у воды ,
 Кухня походная с кашей ,
Местные дамы разинули рты,
Видя подштанники наши.

 Белым контрастом, над зеленью всей,
 Резко он, так выделялся.
 Будто походный стан уток-гусей,
Для перелёта собрался.

 Зычно три раза пропела труба.
Мы побежали в вагоны,
В след нам махали девчата тогда,
Будто мужьям своим жены.
.                *********
. 
Ты помнишь, Андрюша, вокзал Волочка?
 Мы сахар в мешках выгружали,
 Текли струйки пота из сахар-песка,
И нам в сапоги попадали.

Занозой засел случай, в памяти  тот ,
Сюжет к размышленьям не лишний.
Был пот не соленый,но сладкий сироп ,
 Единственный раз в моей жизни.

 Потом <козлонули> в соседнем садку,
 Там яблок зеленых нарвали.
Десертом добавили к сахар-песку,
 И дружно, смеясь, зажевали.

Как Сашка Саипов <шиши> затерял,
 В кровати своей под подушкой
 Весь взвод втихаря, отпуск мой отмечал,
 Спиртным в алюминевой кружке.

И Сёмочкин номер чудной отмочил---
Девчонке в письме распинался.
Мол, сутки в <секретном> наряде ходил ,
В хоз двор свинарем назначался!

 Как трижды герой --- генерал Кожедуб ,
 В Смоленск к нам на смотр прилетал.
Беседовал запросто и в перекур ,
--- КАЗБЕКОМ своим угощал.

Я, хоть не курил, папироску-то взял ,
Ценил её,  пуще медали.
Потом на ученьях, ребятам отдал ,
 Под Кубинкой, где мы встречались,

Четвертый наш взвод , третьей роты и ШМАС,
На целый год доля курсантская ,
С тоскою в душе, вспоминаю сейчас,
Как ком. отделения Савченко.

Девушку все звали Маргарита ,
Под гитару часто нам певал.
В Праге, был он снайпером убитый,
После службы от парней узнал!

Самойленко Толя, подвластный  судьбе,
Участник событий тогда  оказался.
Их борт АН-12, привёз  ДШБ,
Во мгле предрассветной, в порту выгружался.

              жжжжжжжжжжжжжжжжж


.   ПРАЖСКАЯ    ВЕСНА.
  (ОКРАЭ-74 и ОГРАП-193).

Их полк подняли по тревоге,
Когда ещё весь город спал.
По узкой, Западной дороге,
Ильчук на Прагу танк свой гнал.

Шёл полк из Дрездена на Прагу,
Чтоб быть к утру там, поспешал.
Медаль бы Вове за отвагу,
Что танк дистанцию держал.

Поспели фрукты вдоль обочин,
Срывал и грыз их командир.
Когда-то фюрер, между прочим,
По всем рокадам посадил.

Почти что Век --- благоухают,
Фрукт продолжают свой плодить.
Одна беда, что ведь мешают,
Тяжёлым танкам  проходить!

Снопами сыпалися искры,
С камней булыжной мостовой.
Столкнулись лбами здесь министры,
Вокруг политики крутой.

Самойленко Толя, подвластный судьбе,
Участник событий тогда оказался.
Их полк АН-12  привёз ДШБ ---
Во мгле предрассветной в порту выгружался.

Успешно выгрузили всех,
Десант на джипах в ночь умчался.
К стоянке прибежавший Чех,
Стрелять грозился и ругался.

Сошёл с трап-сходни командир
Спокойно, даже улыбался.
И застегнул ему мундир,
Сник надпоручик, тихо сдался.

Андрюша Гельвих под Москвою,
В полёты МИГи снаряжал,
К ним Кожедуб и к нам, порою,
На смотр учений прилетал.

По всем округам марш-броски тогда шли,
У  "синих"  колоны, у  "красных"  тылы.
Штабы отыскать, ну никак не могли,
Дороги рокадные в грязь и в пыли.

Но, две эскадрильи разведали их --
Нейтральны мы были для тех и других.
Пакет развед данных добыл тогда всем,
--- Полк ИЛ-28  и  ЯК-27.

Ученья вошли в наивысший накал,
ОГРАП наш негласно везде успевал.
Как белка, мотался в коло'верти сей,
В Шаталово, в Кубинку и в Укурей.

У всякой тревоги смысл ясен и прост,
Ученья идут, решён важный вопрос ---
В Смоленске взлетели, приказ пришёл, сели,
Уже в Забайкалье, за тысячи вёрст.

Где в местном нагорье, одно плоскогорье,
Легло, будто стол над округою всей.
Там срочно когда-то, бойцы двух инжбатов,
В тайге возвели гарнизон Укурей.

Случилась же с нами такая напасть,
Опять через год, в эти сопки попасть.
Пол века прошло, заменяет полк наш,
--- Один самолёт, что системы АВАКС.

Так вот, тогда я в Забайкалье,
Под самолётом ночевал.
К границе двигались  "канальи",
Стан хунвэйбинов ликовал.

Когда в цитатник свой уткнутся,
Идеи Мао видят в нём ---
Грозились даже ломануться,
Сюда, на наш аэродром.

Давалась служба всем не лёгко,
Мальчишкам в ратном их  труду,
Была тревожной обстановка,
В том шестьдесят восьмом году.

Когда участвуешь в параде,
Своей персоной, такой скромной.
Всю жизнь хранишь ты, как награду,
Частицу гордости огромной.

Мы шли в  "коробке"  батальоном,
Печатал чётко строй свой шаг.
Металось эхо изумлённо,
Над Волочком -- Чах-Чах! Чах-Чах!

Орлом паришь по-над землёй,
Зажат в строю упругими плечами.
И разделён восторг душевный твой,
С шагающими верными друзьями!

Свою эскадрилью с учебкою ШМАС,
Далёкую службу курсантскую.
Я с грустью большой вспоминаю сейчас,
Особенно Виктора Савченко.

"Девушку все звали Маргарита"---
Под гитару часто нам певал.
В Праге был он снайпером убитый,
После службы, дома я узнал.
.              *********

В парадной форме полк,
У всех гвардейский вид,
ПРИКАЗ О ДЕМБЕЛЕ,читает замполит.
Я часовым стою, у знамени пока,
Приказ подписан -- Каратушин, комполка!

Для всей истории, в Веках ---
Житуха хоть штришок и тонкий.
Но, как текла она --- в стихах,
Потом уж пусть прочтут потомки!

Минуло ровно пятьдесят,
Но, ничего не изменилось.
Вокруг нас першинги стоят,
Европа снова ополчилась.

-- 32-ой истребительный полк в Кубинке, служил Андрей Гельвих.
--193-й ОГРАП, в/ч 10201--- мой отдельный гвардейский развед полк, авиабаза Укурей в Забайкалье, командир п/п-к Каратушин Ю.Н.
Моя --75-я ОКРАЭ --- отдельная корректировочно разведывательная авиа эскадрилья, в Шаталово, командир п/п-к Трифонов, замполит майор Аннин.