Благословенный первый и последний

Благословенный первый и последний, как понедельник долгожданный день
и оппонент, точнее собеседник, и неотступный спутник, словно тень.

Как на рассвете детства пробудиться, где о тебе свидетельствует всё,
то в сон потянет, что вот-вот отснился, то яви предвкушаемый объём.

Избыточность без пошлого избытка, так пыль преображается в пыльцу
в сквозном луче блуждающей улыбки по смазанному временем лицу.

Ни жив, ни мёртв, и в стихотворной прозе как противоположности свело, –
и до, и после холодов промозглых внезапно «бабье лето» расцвело!

И состоялись встреча и прощанье, венчая судьбы общей не-судьбой,
сводя в конце вопрос и восклицанье – два знака-ощущения в одном!

И «первый блин» невероятным комом, как в горле вставший намертво комок,
и стыд, и срам, а воздух заоконный насыщен светом, горечью с дымком.

Как скотч в бокалах, на глазок разлитый, заполненный не больше, чем на треть
виной без покаяния забытой и снова обрекающей терпеть.

Затем продолжим голливудским виски. Так пальца на три запросто плеснув,
пропасть для всех «без права переписки», всеобуча Отечества хлебнув!

Как все мы шибко грамотными стали, такой взлелеяв общий дружный страх,
что каждый гражданин в потенциале для государства настоящий враг!

А друг преступник, в деле искушённый, какие кадры, что за коллектив,
в партийное искусство посвящённый. Ну, детка в клетке, нА тебе, расти!
                __________________________

Гуляй, рванина, от рубля и выше, общайся, празднуй, кто во что горазд,
пока здоровы и не вышел дышлом крутым парадом на поверхность ад!

Пусть глушат хань во славу преисподней, иcкусством выживания кичась,
вождям давая полную свободу, ничем не ограниченную власть!

Из рабства, нищеты не вылезая, пусть требуют каких-то прав и льгот,
точнее справедливых воздаяний для всех, кто обещал, но не даёт!

Как ложный пафос держится словами, мол, пить, как быть, иначе жить нельзя,
бывало, не на всё ещё плевали, пока не повылазили глаза!

Запой – диета, и цвета похмелья при безвременье – времени цвета,
какие-никакие ощущенья, своя неповторимая среда.

Да и само желание напиться, как будто бессознательный порыв,
не телом, так душой освободиться и над своим же трупом воспарить!

Стернёй под корень срезанных традиций благополучно нажитой беды
куда бежать, чтоб в мире этом сбыться во имя несказанной красоты?!