Чужой рукой

           «видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, 
           написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями»

Альбом оплыл, страницы пожелтели,
Овалы лиц утратили различья,
Царапины на стройном женском теле,
и скрыта под пятном щека девичья.
 
Взор падает на даты и на рамки,
Рука листы меняет неохотно
Непроницаемые, как броня на танке.
И старые коричневые фото,
 
давно утратив девственную свежесть,
лишились и житейской подноготной:
как ни смотри на них, - одни и те же -
известно имя, место, даже год. Но -

что двигало коричневым парадом
пред камерой улыбчивых навечно -
теперь секрет. И навсегда - за кадром -
их мысли и желанья человечьи.
 
Ни в памяти, ни в путанном рассказе
им не воспрять живою подоплёкой.
… Альбом оплыл, он грузен, безобразен
Он полон жизни, до того далёкой,

Что стоит лишь начать в неё вживаться,
И день сегодняшний с кромешной суетою,
того гляди, - как примется сжиматься,
тебе оставив корешок пустой от

билета, чека или этикетки,
рассыпав гигапикселей ряды…

И я встаю с икейской табуретки,
стирая неслучайные черты,

и прячу в недра писем и открыток,
и задвигаю дверцами с трудом
этот тревожный непонятный свиток -
иных судеб загадочный альбом.
 
Он изнутри исписан и снаружи
Чужой рукой. И никому не нужен.


17.06.2012