Сотоварищи

Да , времена нынче пошли. Помнишь, как мальчонками по огородам лазали? Морковку у тетки Нюры с грядок - то вытащим, зеленушку отломим и опять в землю воткнём, аккуратно так. Вечером тетка охает, ахает, а мы за плетнем, знать, животы себе надрываем. Она - то, тетка, украдкой на нас поглядывает, а мы -то и не замечаем. Да ей и не жалко совсем моркови- то было, с любовью смотрела на наши шалости, и сердце оттаивать начинало. Сына, красивый был парень, добрый, одна поднимала. Маялась, ночей не досыпала, досыта не ела. Вырастила -  девки из окон вываливались, мимо когда проходил. Умный был, в техникум на механизатора поступил, оттуда и призвали в  армию -то. Да так и не вернулся. Мало ли куда нос, да не свой, правители- то наши толкали, скольких погубили. Тетка Нюра с лица сошла, похудела, с соседками почти совсем перестала общаться, так только -  соль кому даст или чем поможет, а так все одна да одна.  Мы- то, несмышлёныши, другая бы давно  матерям нажаловалась, батя бы выдрал, а она нет, вот мы- то и баловались. Однажды залезли на стайку, что нам надо было-то, не помню. Только без рук мужицких прохудилась крыша, провалились мы к теленочку -то, а выйти не можем, дверь- то поленом подперта. Леший, батя его председателя  возил, шустрый такой с нами был, здоровым казался, да и то почти что на год старше нас с тобой, и то испугался. «Все, - говорит.  - Крапивой точно отходит». В животе неприятно так стало, вроде как расстройство приключилось. Теленочек - то напугался, прыг да прыг и крупом - то в стенку, шум поднялся такой…. Тетка услыхала, бежит к стайке, дверь - то отперла, да собой проем- то закрыла. Потемнело в глазах, а Леший под подол- то юрк, и поминай, как звали. Взяла нас тетка Нюра за руки и повела, «ни живых - ни мертвых», не сопротивляемся, грехи -то свои, чай, знаем. Изба у неё покосилась слегка, а так ничего, чистенько, кружева везде белеют. Вытерла подолом- то лица наши чумазые, ничего не говорит, молока налила, мы -то осмелели, пить захотелось. Сама села, руки скрестила на коленях, смотрит, улыбается как - то печально, глаза добрые, но вроде как не видит нас, а смотрит куда- то сквозь стены бревенчатые. Переминаемся,  стоим, она ласково так потрепала нас за вихры, повернула и легонько так подтолкнула… Бежать бы, да не охота, так и поплелись восвояси.
Что ты так на меня смотришь, сказал бы что. Молчишь теперь, почти шевелиться не можешь, может, ещё отпустит, болезнь, оживешь.  Эх, бедолага, мы с тобой еще споем, по стаканчику пропустим. А за Матрену не переживай, я за ней догляжу, не погуляет у меня, да и помогу чем.. Мария моя, как это несчастье  с тобой приключилось, все с Матреной да с Матреной, не-е, я не злюсь. Рукой - то пошевели, дай-ка я тебе подушку поправлю, лежи, лежи, я еще с тобой посижу, еще отпустит, заговоришь, ходить начнешь.  А помнишь, как они к нам в колхоз приехали? Красивые были да прыткие, да и ты вроде поздоровей был, на гармошке играл. Ну, вот, что это у тебя глаза на мокром месте, дай-ка смахну. Лежи, лежи, я еще посижу……