Под землёй и на земле

Глубоко, в пещерах дальних, сотни лет хранятся тайны,
А живущий там народ, эти тайны бережёт.
Встретить тех существ непросто, очень маленького роста.
Города их – под землёй, под пещерною бронёй.

Существа в плащи одеты одинакового цвета,
Капюшоны с остриём, ходят по двое, втроём.
Старики и молодые… Говорят, что очень злые,
Каждый взгляд, как дальномер. В ночь выходят из пещер.

Выйдя, ищут пропитанье неуёмные созданья.
Что найдут в домах – берут. Люди – троллями зовут.
По ночам собаки лают, значит тролли промышляют.
Тащат уток, кур, гусей, а, бывало, и… детей!

Был такой, однажды, случай: застилали небо тучи,
Ночь – черна, сплошная мгла, и Луна во тьму ушла.
Шумный ливень, гром грохочет, словно старый Бес хохочет!
Кто пробрался к людям в дом? Что случилось там потом?

Утром встали – нет ребёнка! Только – мокрая пелёнка,
Небольшое полотенце… В одеяле нет младенца!
Кто? Когда? Куда? – не знают. По сыночку мать страдает.
Обыскали всё кругом, лес прочёсывали днём.

Были в ближних деревнях, в дальних и чужих местах,
Малыша искали долго, только – никакого толку.
Значит ночью были тролли…. Унесли в пещеры что ли?
Находились смельчаки – шли в пещеры. Простаки!

Возвращались все не в духе. Их пугали злые духи,
Странный луч слепил глаза, жутко выли голоса,
Долго мать всего боялась… Жизнь идёт… И вновь рождалось
Поколенье – сын и дочь, но всегда пугала ночь.

Два огромных пса снаружи отгоняли этот ужас.
Так прошло шестнадцать лет. Но, однажды, к ним в обед…
Расскажу потом об этом… А пока что, под секретом
Рос малыш в семье чужой и не знал, где дом родной.

Ото всех он отличался, в три погибели сгибался.
Рост мальчишки был высок, упирался в потолок.
Не привычен горожанам – называли великаном.
Сторонились все вокруг, был всего один лишь друг.

Он подслушал разговоры: – Знай, тебя украли воры
У людей – сказал Адаш, – точно слышал, ты – не наш!
Мать молчит. Вопросов много. Лишь – молитвы перед Богом.
– Долго будешь ты молчать? Может быть пора сказать

Кто я и откуда родом? Прежде жил с каким народом?
Может быть, меня там ждут, именем другим зовут?!
Мать расплакалась сначала, но, однако, рассказала,
Коль молва уже пошла. Узелок ему дала.

– В жертву принести хотели… Упросила еле-еле
Мне ребёночка отдать, или, может быть, продать.
Праздник был «Огня и света», страшно вспомнить мне об этом!
В жертву дитятко! – Нельзя! Выменяла на гуся.

С той поры тебя растила, и учила, и любила.
Ведь и ты меня любил. Отпустить тебя нет сил.
Ты – большой, уже – шестнадцать! Как ни трудно мне расстаться,
Без тебя придётся жить, вечно буду слёзы лить.

Только путь тот – очень сложный. Он – опасный и, возможно,
Злые духи на пути не дадут тебе уйти.
Вот, возьми кусочек мяса. Кот сюда приходит часто,
Все дороги знает он и всегда вооружён:

Когти острые и зубы! В драке он – упрямей зубра,
Смел и грозен, словно тигр! Духам будет не до игр!
Да и ты возьми корягу, без неё туда ни шагу,
От Кота не отставай. Вот и он. Ну что ж, прощай.

Обнимает мать сыночка, но не хочет ставить точку.
– Передай, хоть иногда, письмецо через Кота.
За собой закрыли двери, и отправились к пещере.
Где по лестнице идут, где ползком… Сыпучий грунт

Не даёт подняться выше, а из-под пещерной крыши
Паутин липучий ряд, пауки на них висят
Преогромного размера! Лапы, словно землемеры.
С жадными глазами ждут, и затащат, и сожрут.

Под ногами – всюду кости. Перешли какой-то мостик…
Тут-то всё и началось: визг и вой, рычанья злость!
Беглецов пугают духи, но они к пугалкам – глухи.
Как пантера, чёрный Кот разогнал подземный сброд.

Можно верить и не верить, защищались, точно звери!
Перед ними цель была – выйти из пещеры зла.
Разветвления, проходы, лабиринты, шахты, своды,
Лазы узкие порой… Путь их долгий, непростой.

Наконец, полоска света! Потянуло свежим ветром…
Вышли! По земле родной продолжали путь домой.
Вот и я могу продолжить, про обед в семье напомнить:
Ели щи… пёс кости грыз… вдруг… негаданный сюрприз!

Постучался кто-то в двери и, открыв, глазам не верят!
Пёс, однако, не рычит, что-то чувствует, молчит.
А в семье – недоуменье и приятное волненье.
Видят добра-молодца;, просто копию отца!

Ростом он в него – высокий, белокурый, светлоокий,
Кожа светит белизной, юноша хорош собой.
Вся семья оторопела и растерянно глядела.
Протянул свой узелок, развернула мать платок…

Слёзы радости, объятья! Плачут все: сестра и братья.
– Вымолила! Мой сынок! Мальчик Вася-василёк!
Мать колени преклонила, всех святых благодарила.
Первенец вернулся в дом со знакомым узелком,

Что сама когда-то шила, вышивала. Так любила
Сына-крошку наряжать. Было счастье! Благодать.
А сейчас? Конечно – счастье, но в глазах её – ненастье.
Сын не знает их язык, к жизни он другой привык.

Как он жил? Чему учился? Как он снова очутился
Здесь, в родимый дом попал? Кто дорогу показал?..
Дремлет на краю деревни ветхий дом среди деревьев.
Бабка в нём сто лет живёт, с ней коза и чёрный Кот.

Знали все, она – ведунья, или, попросту – колдунья.
К ней-то мать пошла одна, что расскажет ей она?
К бабке – как на именины: принесла пирог с малиной,
Нить грибов сухих, творог и брусники туесок.

Встретила её колдунья: – Знаю про твою беду я.
Что известно – расскажу и местечко покажу.
Зелень травную варила, тихо что-то говорила,
Опускалась голова, красной стала, вдруг, трава!

– А теперь найдём то место… Закопала там я тесто,
Выльем красную траву и посмотрим поутру.
Отыскали место сразу. Вылить жгучую заразу
Не составило труда. Вырыть ямку и туда

Лить тихонько, осторожно, не задеть, стараясь, кожу.
Ветвь колючую воткнуть и – домой, в обратный путь.
– Лишь погаснут звёзды-точки, приходи ко мне с сыночком.
Обещаю, помогу! Только людям – ни гу-гу.

Дети спали на полатях, А Василий – на кровати.
Рост высокий, ширь в плечах, вырос он, как на дрожжах!
Мать проснулась – чуть светало, поднимать сыночка стала.
Просыпался он с трудом, значит, добрый этот дом.

Вот пошли вдвоём к старушке, постучались в дверь избушки,
И уже идут втроём. За ночь стала ветвь кустом!
– Тут, Василий, – не игрушка, – говорит ему старушка –
Куст волшебный здесь растёт, всем он знания даёт.

Подойди к нему поближе, поклонись кусту пониже.
Стоит веточку сорвать, всё начнёшь ты вспоминать!
Вслух она не говорила, лишь губами шевелила.
Как ведунью понимал? Всё же ветку он сорвал.

Шип вонзился деревянный, побежала кровь из раны.
– Кровь разбрызгай под кустом, вспомнишь ты язык и дом!
И, как будто, он очнулся, на ведунью оглянулся…
Вышел прежний чёрный Кот и к Василию идёт.

Подмигнул ему лукаво… – Мяу! Это значит – браво.
А теперь иди к себе, сам расскажешь всё семье.
Поклонилась мать ведунье. Вспомнил Вася ночь, безлунье,
Сильный ветер, град с дождём, он – младенец под плащом!

Из кроватки взяли тролли, нет у них детишек что ли?
Дух ли злобный вдохновил? Куст волшебный всё открыл.
Вася очень удивился! Словно заново родился.
Вырвался, невольно, крик: – Слышу свой родной язык!

За столом у самовара, добавляя чаем жара,
Сын беседовал с семьёй – всё о жизни под землёй.
– Кот довёл меня до дома, местность вся ему знакома.
Знает Чёрный всё вокруг, он теперь – мой лучший друг.

Обнимает всех Василий: – Слишком долго врозь мы жили!
Мать, отец и дом родной, счастлив я, что вы – со мной!
Здесь – простор и воздух чистый! Пруд, под солнышком искристый,
Всё зелёное кругом, и в цветах роскошных – дом!

Но хотел бы, пусть нечасто, проходить тот путь опасный.
Мать, с кем вырос, повидать, поклониться ей, обнять!
С другом встретиться, с Адашем, и о детстве вспомнить нашем.
Знаю, что тоскует мать… Мне их будет не хватать!