Рассеянность

когда-то я любил апрель
настолько, что, отличник круглый,
я по утрам, собрав портфель,
шёл за другой от школы угол,

где, мне казалось, - первый ряд
на самой нужной из всех лекций,
где пахло сразу всем подряд,
и в жгучей смеси острых специй

варились тайны и дары
приоткрывавшихся просторов,
где, спрятанные до поры,
земли извилистые поры,

уже дышали расходясь,
где всё сверкало и манило, -
ручьи и снег, и лёд, и грязь,
где только-то всего и было

что старый, в ивняке, пустырь,
и снег топорщился в канавках,
и солнце жрало, как упырь,
его останки. и прочавкав

по раскисающей меже,
я становился чуть взрослее.
и на второй урок уже
я приходил, себя рассеяв

в суглинках, ивовых ветвях
и голубых апрельских лужах -
во всём что никому - ни нах,
ни просто посмотреть - не нужно ...

мир изменялся и стекал
куда-то, оголяя русла.
вот я иду, пиная кал,
с досадой отгоняя чувство

всё возрастающей вины
в том, что, насколько хватит взгляда,
я вижу в поступи весны
не обновленья, но распада

причину, признак и приход
в его удушливой печали,
и каждый следующий год -
лишь призрак прожитых в начале

и ставших перегноем дней.
и - в много раз сошедшем снеге,
в упрямстве ивовых ветвей,
ручьёв бессмысленном побеге,

в листве, готовой распахнуть
грядущей гибели объятья, -
я вижу только скорбный путь,
неумолимое проклятье,

что неизбежно к ноябрю
сведёт несчастных и счастливых ...
апрель я больше не люблю.
но - в чудом уцелевших ивах -

всё чаще различает взор
пусть не надежды не ответа
не тайных смыслов, но - узор -
прошедшего сквозь ветви света.

в его щебечущую вязь
бесстрастно вплетены  - все годы,
ручьи и снег и лёд и грязь,
небес ветра, земли породы ...

и где-то в толще тех пород,
где под корнями спит Рассея,
я, с забеганием вперёд,
как собственный же прах, - рассеян.

08.04.2014