Двенадцать месяцев

Февраль. Светла печаль. Немного жаль. Зимы. С которой я уже успел сродниться. И как с подругою своей успел о чем-то сокровенном поделиться. Метель покрыла город как вуаль. Прохожих еле различимы лица
А дальше грянет март. Распутице гнилой дан будет старт , в которой плоть с душой заноют. Его я не люблю. В нём вязко, неуютно кораблю, который время - вечный мастер - строит. Скорей пройди - его всегда молю
Апрель. Скворцов артель. Но только скорбь сочится сквозь свирель, и болью отдаётся трель. Спаситель ведь в апреле умер . И как жалка в сравненьи с этим вся земная канитель
Май. Весенний рай. Цветов необозримый и чудесный край. Но ты их только не срывай. Ведь каждый есть кого - либо из умерших душа. Сквозь землю прорасти спеша, она на краткий срок хотя б ожить желает, а вдруг из близких кто её узнаёт?! И радость встречи мимолетной предвкушает
Июнь. И месяц юн. И ветерок ласкает речку. Дымок тихонько вьется от костра. Случайно обронил колечко. Но вот бесплотные фигуры возникают в темноте. И грустные бредут в помятых гимнастерках. И, растворяясь скорбно в высоте, оглянутся на миг с улыбкой горькой. Они по воздуху плывут туда, где мост из серебра воздвигла им луна, чтоб по нему уйти в неведомые дали. Накроет все вокруг волна нечеловеческой печали. В июне началась война. А многие из них и выпускной не отгуляли. Окликнуть их хочу. Но не дает незримая стена
Июль. Макушка лета. И в капюшона зной земля одета. И Пётр с Павлом машут мне рукой. Я видел где-то их уже. Постой. Никак не вспомню - где же лик в толпе мелькнул тот. Боже мой. Нет, не иконный, а совсем земной. Коней мальчишка радостно ведёт на водопой. И земляники дух всегда со мной
Вот август. Звёздный чародей и яблочный кудесник. Он звездопадов дирижёр, дождей грядущих он неотвратимый вестник, часов дневных неумолимый вор
Сентябрь. И дама - осень жалует во всей своей красе. И безразлично ей, что рады ей не все. Так много нитей золотых в её косе. И радость с грустью встретились, как две оси в сентябрьском колесе. И катится оно по утренней росе
Октябрь. Он бодр и храбр. Зимы начальный натиск он всегда встречает. Как может он даёт отпор, её наскоки отбивает. Но как остановить неумолимый ход времён - увы, и храбрый воин тот не знает. Ночами, уж бывает, вьюжит и метет. Узоры робкие рисует первый хрупкий лёд. И солнце все ж тепло прощальное любовно отдает. И груды павших листьев странный образуют хоровод, и шепот их неистов - все сущее, как ныне мы, падет, умрет, умрет
Ноябрь. Тьма гнетущая вступает на престол. Для скуки и тоски - застолье, хлебосол. Но я и на него не зол. Вот лист календаря мне в руки приземлился. Средь завыванья заунывного ветров напомнил мне о том, что в ноябре и я родился. И я простить его готов
Декабрь. Месяц философский. О смерти размышлять так хочется чертовски. И в тайны сущего ночами длинными так сладко проникать. И Гегеля читать, и слушать Моцарта. И чуда ждать, как в детстве, снова и опять. И год, как друга верного, который неведомо куда уходит, незлобиво провожать. И в том - своя есть благодать
Январь. И все старо, как мир. Год новый коронован был. И колесо времён свой продолжает пир. Мороз рисует на стекле узор из снежных роз. А дальше - оттепель. Узор тот тает. И исчезая, он даёт понять - все не всерьёз. То Брахман бликами лишь на воде играет. И снег есть видимость, есть Майи покрывало, что Истину от нас по повеленью Брахмана на протяженьи тьмы веков скрывало. И чтоб прорвать его всей вечности Вселенной мало. Но все ж январь хорош. От буйной свежести ветров бросает в радостную дрожь. Таких сугробов дивных больше не найдешь
А там опять февраль.....Но стоит ли грустить? Едва ль. Не разобьется времени Грааль