Александр Акимов - Под солнцем Самарканда 1-2

Публикуется с разрешения по первоисточнику http://stihi.ru/avtor/aleks50
в обработке авторов Александр Вишерский

Продолжение "Хаги – Ваги – Райские кущи"
Офицерам первого (и предпоследнего) выпуска СВТКУ,  посвящается.

Под солнцем Самарканда часть 1

«Нас сто лет татары гнули -
Не смогли никак согнуть,
Тут нас за три так нагнули,
За всю жизнь не разогнуть!…»
(из строевой песни)

Вот Вам правда о том, как прислали учиться,
В пылью веков занесённый и жаркий ад,
В анналы древних трактатов внесённый,
Двадцатипятивековой Самарканд,
Нас, "кызыл-аскер" - красных солдат.

Начальство меня назначило старшим,
И на прощанье всучило мне в руки
Командировочное предписанье:
Через пять дней быть в Самарканде,
Вместе со всей угрюмой командой ….

Из "Хаги-Ваги" - на вокзал,
Поехали мы на трамвае,
Но по пути туда,
Двоих - из пяти, - уже потеряли!
В тот год в стране лютовала холера,
И  лишь, в октябре,
Добрался до Самарканда друг наш, Валера…

Через три дня ночью глубокой,
Команду мою и меня встречал,
Старый одноэтажный, залитый светом неона,
Самаркандский вокзал:
Жара, не отличавшаяся от нашей дневной,
Жук - со всего маха треснувшийся головой,
И сонный помначвоенкоменданта,
Который сказал: "Ждать",
И ушёл  досыпать…

Дежурка "Газ-66"
Быстро до КПП домчала,
Звонко щёлкнул замок на воротах ограды,
Отделив нас от чернеющего за ней
Чинаро-саксаульего сада.
Сдал документы дежурному я по бурсе,
И - в казарму пахнущую краской свежей,
Нас повели, где товарищи наши
Давно пребывали во сне уже.


Утром подъём мы - проспали,
Так как нас не будили,
Видя как после дороги,
Мы в себя приходили;
Только на завтраке за окном горы
С действительностью примирили.

Мы, новоиспечённые "самаркандцы"
Не могли перестать удивляться:   
У нас там - ледок на лужицах,
А здесь - и ночью ещё - за двадцать!
Горы арбузов и груш на улицах,
И на всех углах, – сочный шашлык,
На углях  мангалов дымится
Сразу слюни пускаешь, и хочется кушать.
Из репродукторов на столбах –
Завывает муэдзин "Акбар - Аллах"…
Как надоест, каждый день это слушать!

Повсюду – виноград,
Которому уже и не рад,
И дыни,
А над всем этим - белое солнце пустыни.
Бородачи-басмачи – в чалме,
Женщины их – в парандже,
Ну а мы, почти все, - в мандраже:
Как же угадать-не прогадать,
Как с ними -  договориться?
Ведь, - ни хрена - не видать!
Скрыты и - ноги, и – лица!

В сентябре, когда нас сюда привезли,
Белое солнце уже не было таким злым,
А друзья, что в "Хаги-Ваги" остались,
Радовались, что никуда не девались,
И сокрушались: "Как же не повезло - им!".

Пересадку в новую почву пустыни,
И в старые танки,
Восприняли мы,
Как издёвку злодейки-судьбы,
Но, потерять свои гвардейские погоны и знаки-
Не было в ту пору нам хуже беды.
Состояние и моё было далеко не отличное,
А скорей - пограничное,
Рядом с нервным срывом,
Хотя мне, крымчаку, к жаре сильной,
Было легче, чем остальным привыкать,
Но на разводе, с утра, так же трудно стоять.
То - здесь, то - там,
Кто-то из строя начинал выпадать,
Бритым затылком стукнувшись об асфальт…
И начальство решило –
На час раньше побудку играть,
До наступления пекла,  в пять, -
По классам учебным нас разгонять…


Под солнцем Самарканда часть 2

Под жильё приспособили танковые стоянки,
Предварительно выгнав из них танки,
В два яруса поставили солдатские койки,
Получилось место для вечерней попойки, -
Трудно внезапно нас здесь поймать,
А для клаустрофобов, - вообще, благодать!
Однако после крутого, дневного "афганца",
С лопатами-мётлами начинаются танцы,
Ведь, чтобы,  как людям, улечься  спать,
Надо сперва - расчистить кровать,
Или даже совсем - раскопать!

Не долго в них жили, вроде хазар мы,
Скоро достроили наши казармы,
По жребию досталась мне возле окна койка -
Очень удобно шнырять в самоволку.
В метре - газовый был титан,
Большой и серый - как добрый слон,
Сушить портянки - удобно на нём,
Да и зимой рядом с ним,
Мне было довольно тепло.

И почти сразу же был анекдот -
«Боб Цыба», мой новый комод, -
Поручил мне отчистить от краски стекло
Да не только одно ,
А весь пролёт,
С таким объёмом бы корячился взвод!
А в качестве инструмента,
Предложил использовать - бритву!
Такого издевательства,
На виду у товарищества,
Вынести я не мог, и затеял битву.
Увидев лезвие у своего мясистого,
Вмиг побледневшего носа,
Он увернулся,
О кровать запнулся и убежал, 
Ругаясь, клянясь больше не доставать,
Этого озверевшего "придурка-матроса!"…

Иногда, под вечер у нас,
Ведь за забором чайхана рядом, -
Появлялся чайник полный вина,
И тогда, в настроении приподнятом,
Пел я песни Володи Высоцкого, под гитару,
(Сказали – что карьеру подставляю удару),
Но все отцы-командиры знали,
Беру я с кого пример:
За злую решимость, в ущерб себе,
Быть за правду всегда и везде,
Со злом до конца бороться,
За этот настрой, и за песни его,
Меня в училище, так и прозвали
Просто – Шура Высоцкий!

А в армии начальство (от ефрейтора до генерала)
Не любит подобного "материала",
И карьера моя - за это страдала…
Тогда-то впервые, я и был включён, возможно,
В "чёрный список" - не очень …благонадёжных.

Два года назад,
В десятом классе, - в натуре!
Сдавал выпускной я, по литературе,
И последний, пятый вопрос,
Моего билета
Был: "Великая Отечественная война
В стихах советских поэтов",
Я для себя сразу решил:
Володиных "Братских могил"
Ничего для меня лучше - нету!
Но "классная" сделала страшны глаза,
Скривилась, замотала своей головой,
И замычала - как от боли зубной…
Председателем приёмной комиссии,
Был - заместитель начальника ГорОНО,
И подобных поэтов, не чтило оно!
Но я, малый упрямый, что нельзя знал,
Но решенье своё - не поменял,
Несмотря на возможный скандал,
Стихотворение им прочитал!
Мнений у комиссии было лишь два:
Или - пять, или - два!...

На бедную "классную" –
Смотреть было больно, -
Ведь карьеру с репутацией
Мог ей испортить невольно,
И о мечте, военном училище,
Можно было б забыть…
За закрытой директорской час решали: – как быть?
Но с перевесом в один голос, (приличным!),
Постановили они, что заслужил я – "отлично!",
Хоть это и было по тем временам
Очень аполитично!