Баллада о Рыцаре и Барде

Высокий рыцарь в черных латах,
На стяге - череп и лоза,
С мечом в руке и с громким матом
Ввалился в бар, как в штиль - гроза.

Он снял свой шлем, тряхнул щитками,
Он грузно сел на хлипкий стул.
Был бледен лик его, и под глазами
Лежала тень. Он отхлебнул
Предложенный барменом эль
И головою покачал,
Он поднял взгляд, и как свирель
Вдруг его голос зазвучал:

- Что ж за напасть - повсюду нечисть!
Куда ни глянь - то гниль, то чёрт.
Тут ни бравада, честь и доблесть -
Тут нужен немцев огнемёт.

Подслушав рыцаря ворчанье,
К нему заблудший бард подсел.
Едва сдержав свой смех и затаив дыханье,
Он, не сводя свой взор, смотрел,
Как рыцарь на чертей бранился.

- Вы, сир, весьма предвзяты, погляжу!
Нет, я на вашу речь не подивился,
Лишь образ ваш мне показался груб, я вам скажу.
Вы чересчур зациклены на мрачном,
Что не даёте себе шанс увидеть свет,
А в этом мире - славном, злачном! -
Есть доброта, огонь. Мой вам совет:
Попробуйте взглянуть иначе
На современное житьё.
Быть может, Вы кому-то значим
И он баллады и стихи о вас поёт.
Хотя то не имеет веса, право.
Важнее то, что вам ваш мир милей,
Когда увидите, какая все же слава
О вашей доблести гремит среди людей.

Взгляд светлых глаз взъярился гневом,
Легла ладонь на рукоять меча,
Сказал он, снизив голос в бас:

- Как смело.
И не боишься ты, что голова твоя не долго на плечах?
Я ведь рубил не только нечисть, но и люд,
Особенно приятно и отрадно
Мне было убивать, кто обо мне поют,
Так замолчи навек.

- Ах, как досадно! -
Всплеснул руками бард, лукавый пряча взор
За пеленой ресниц, и сделал вид серьезный.

- Милорд, позвольте мне загладить мой позор,
Прошу, смирите тон ваш грозный.
Хоть скуден мой доход, но вас я угощу.

Бармену дал он знак.

- Давайте выпьем за здоровье. Как вас зовут?
Откуда родом вы?

- На первый раз тебя прощу, -
Промолвил рыцарь, хмуря брови.
В один глоток он выпил эль и, оттерев усы,
Внимательно взглянул на барда.

- Зовусь я Рихард, родом я из Гарденштайна.

Огромная ладонь легла на гарду.
Прищурил светлый взгляд.

- А ваше имя - тайна?

Расхохотался бард, чуть не слетев со стула.

- Милорд, я не скрываю ничего, да и зачем бы?
Все Нориус зовут меня, и коль судьба не обманула,
Откуда я - не ведомо мне. Ради корки хлеба
Или похлёбки тут и там тружусь не покладая рук:
То дом построить помогаю, на кухне кашеварю, коз пасу,
Пою на торжествах и подменяю слуг
И травы продаю, что собираю здесь в лесу.

- Так ты поешь? - с сомнением промолвил рыцарь,
Видать, про остальное позабыв.
- Работал много где, а выглядишь на тридцать.

- Мне двадцать пять, милорд!

- Не суть, - глаза полуприкрыв,
Вдруг усмехнулся рыцарь тонко.
Чуть дыша, бард попытался не смеяться,
Но все же не возмог и рассмеялся звонко:

- А вам уже небось за двадцать?
Вы выглядите так свежо, но в то же время грозно,
Рука крепка, но взгляд как пеленой покрыт.

Тут Нориус на рыцаря вдруг посмотрел серьезно.

- Уже ли кто-то близкий вам в земле зарыт?

И холод вновь вернулся в зелень глаз,
Из Гарденштайна Рихард улыбнулся горько.

- Не так, как прежде, больно мне сейчас,
Давно собрал я заново души осколки.
Тот короток рассказ. Мой старший брат - великий воин,
Красивый, мудрый, всеми был любим
И больше прочих на земле был он достоин
Прожить до старости, в довольстве, невредим.
Да только страшная случайность подоспела -
Взбесилась лошадь, понесла с ужасной прытью.
Как только крик толпы утих и пыль осела,
Его кровавый след стал виден на земле багряной нитью.
И я тогда был мал, я бросился к нему, рыдая,
Я сгоряча за день до этого его проклятьем наградил.
И все же, к лучшему, а, может, нет, не знаю,
Не я, а Злой Колдун его сгубил.
С тех пор я путешествую по свету,
Не зная про покой и мир, неистовый, в бреду,
Не зная ни любви, ни жара тела, вечно где-то,
Где не хотел бы быть. Но Колдуна найду.