И голос охрипший, отчаянной горечью сник

               
  Старушка у окна в печали одинокой,               
  роняла взгляд тоски, на пустоту дорог.               
  Прекрасна эта жизнь, но старость так жестока.               
  В преодолении её, помочь никто не мог.               
               
  Разъехались дети, у каждого своя семья.               
  Бежит их жизнь по кругу, в проблемах и делах.               
  В их жизни, только их судьба - судья.               
  Но только мать печалится, оправдывая их в слезах.               
               
  Приехали бы в дом родимый на денёк.               
  Проведали бы мать свою старушку.               
  Ну да, конечно, путь для них - далёк.               
  Тоской одинокой, поплачу, молча я в подушку.               
               
  У старости усталой, и силы уж не те.               
  Рукам ослабленным, так стало трудно воду принести.               
  Глаза и окна, ждут издали родных вестей.               
  Лопатой тяжёлой, в сарае, уголька бы наскрести.               
               
  Замёрзну ведь одна, жестокая зима.               
  Не докучать бы детям, и не поддаться бы колючей хвори.               
  Ну почему за годы многие, от них, нет ни единого письма?               
  Ведь мы же дружная семья, да и не жили мы, в раздоре.               
               
  Да, старость – это неизбежный путь.               
  Без спроса, дни  и ночи, молчаньем долгим тянутся.               
  Попробуй в горле ком, без тяжести глотнуть.               
  Вздохнёшь, и рядом одиночество и пустота, останется.               
               
  Струит душа свечой, последнее тепло.               
  Морщинистые руки, стали непослушны.               
  И прячет боль, дожди из зимних слёз или осенних, холодных глаз
  стекло.               
  Охрипший голос, тихим стал, без радости простужен.               
               
  Жизнь печально к развязке идёт.               
  Кто же будет меня из детей, хоронить?               
  Может грусть, на поминках, всплакнёт?               
  И не станет тоску теребить.               
               
  Вот и печка, по - прежнему, топиться.               
  По  привычке вода, стоит на крыльце.               
  Это в помощь ей, Мать Богородица!               
  Оставляет улыбку, на усталом лице.               
               
  Став  охрипшей, шепну ей на ушко.               
  Облегчи мою боль, чтобы тело и воду,               
  держали мои ноги и руки.               
  Одиночество тихо поплачет в подушку.               
  Доживу  до  весны, чтобы вскоре, приехали дети и внуки.               
               
  Качается дом, душой скрепя.               
  От стужи зимы, от плача, от одиночества.               
  Обиды из сердца, свои отмолив, отпустив  их боль отцепя.               
  Ценя свой  продрогший очаг, ведь жить ещё очень так хочется.               
               
  И солнечный день, внезапно поник.               
  И ветер задул, горевший в печи огонь.               
  И голос охрипший, отчаянной горечью сник.               
  Ушёл в тишине, под вечности сон.               
               
                27 01 22 Галина.