В пайетках материального

1. Неотвратимое

Пьяноголовые -
рвёмся на тряпочки.
   Вне понимания
   вечноглубинного.
Чёрные мысли,
как белые тапочки.
   Смрад у агонии
   бреда рутинного.
От прославления
и обожания -
   до отрицания
   и неприятия.
Без передышек:
борьба, выживание,
   кровопускания,
   смерти объятия.
Сжаты змеино
сомненьями-кольцами.
   Вера - по праздникам.
   Тьма беспробудная.
Ржём над сердечностью,
над богомольцами,
   вкусом причастия.
   Жизнь безрассудная
гневом взрывается,
гладит осколками.
   Те, кто не выдержит -
   вряд ли достойные.
Правду умащивая
кривотолками,
   память стирает   
   шаги непристойные.
Без промедлений,
гремя миокардами,
   на пьедестал возводя
   перспективности,
смяты кредитами
или ломбардами -
   катимся в пропасть
   неотвратимости.

Катимся в пропасть.
   Непоправимости.

2. Красный кут

В углу, у потолка -
есть двери к раю.
Скрываясь в ризе,
источая свет,
иконы слушают
как голоса читают
Евангелие.
Сердце вопиет
о помощи,
к Всевышнему взывая.
И кровоточат миром
образа.
Грустит Господь,
надежду утешая,
но двери открывает.
В небеса.

Всем двери открывает
в небеса.

3. У последней черты

Прокуренный проспект
ломает ноги
  дышащих гарью.
  Час расплат грядёт.
Здесь, завывая,
ноют эпилоги,
   а вера -
   бездыханно упадёт
на плаху
бесконечных отчуждений,
   в которых сохнет
   мамина герань.
Средь тысячи
проблем и потрясений
   гниёт
   судьбы благочестивой ткань.
И гул дорог съедает,
в красках ночи,
   восторженность
   духовной тишины.
Смыкают вежды
очищений очи
   на фоне бед
   и горестей войны,
в которой
победителей - не судят.

   В которой победителей
   не будет.

4. Бесконечность

Старушка застыла.
В глазах удивленье.
Кой раз от иконы
по комнате свет
струится,
ниспосланный
ей в утешенье.
В окошко луна,
обнажив силуэт,
заглянет,
сияньем украсив
пространство.
«Ах, Господи,
нешто пришла благодать?»
Дорога чиста
в белоснежном убранстве
и звёзды на небе -
конца не видать.

5. Фокусы

Блеск инфлюенции.
В небо с оборочкой
   кашляют пушечки.
   Гром - перекличками.
Выжить пытаясь,
империй задворочки
   помощь глотают.
   Вполне архаичными
кажутся цели,
стремящихся к светлому.
   Чувства раздавлены
   и обезличены.
Материальные
-по беспросветному-
   все отношения
   обезналичены.
Нет ни душевного,
ни человечного.
   Нет ничего
   кроме жажды чрезмерного.
Мир превращается
в блик скоротечного,
   алчущий злата
   во тьме суеверного.

6. Икона «Поклонение Волхвов»

«Волхвы в пути.
Сиянием зияет
над черным небом
белая звезда,
да ветерок
у яслей щеголяет.
Расплавлена
грехов земных руда
и ангелы трубят
надежды вестью
о радости,
пришедшей
в каждый дом.
Три дерева
-святилища предшествий-
взошли тому,
кто Господом влеком.
Над яслями,
склонившись пред ребёнком,
застыла дева,
счастием пьяна», -
и дремлет
перед свечкою иконка,
событиями прошлого полна;
чуть завывает печь,
огонь глотая;
тоскливый,
разольется волчий вой
по лесу;
филин ухает, летая
над бренностью
поверхности земной.
 
7. Лабиринты грехов

Злое -наполненных
жизненной силой-
   злато сжирает людей.
   Кутерьма
вертит, и хаос
холодной могилой
   мир поглощает.
   Сгущается тьма
кровью,
питающей семь лабиринтов,
   где Минотавр -
   это время инстинктов.
   
8. Фрагментарное

Старенький домик,
гремя черепицей,
вьюгу пугает.
Судьбы недосказанность
краски сгущает:
события, лица,
скромность, несдержанность,
речи несвязанность.
Счастье, как кошка,
к печи, на приступочек
тихо взберётся,
согревшись, уляжется.
Прошлое дремлет...
В потоке минуточек -
жизнь пролетает.
А, может, так кажется?
Жить и любить -
наказание ль, милости?
Время скрывает лицо
за мгновеньями.
Выброшу -фобии,
выношу -фильности,
прячась от холода
в стихотворения.
Где причащение -
духа касание,
рифмы
жгут стены
греховной обители.
Жизнь лишь борьба,
где любви отрицание -
словно стигматы.
На теле Спасителя.

          07.01-25.01.2022