Илья Каплунов

Как камень замерзшие степи,
И спит подо льдом Мышкова,
От солнца глаза снегом слепит,
Земля поддаётся едва.

Застыла дернистая глина,
И заступ её не берёт...
Фашистов стальные машины
Пошли на окопы вперёд.

Матрос, парень с-под Аркадака,
Установив ПТР,
Прищурился, целясь по тракам:
"Эх,мне б не промазать теперь!"

Дымились подбитые танки,
Кипела, страдая земля,
Когда после страшной атаки,
Один вдруг остался Илья.

Зашёлся мотор злобным воем,
И хоть пострадала рука—
Бывает один в поле воин,
Гранаты ещё есть пока.

Земля содрогнулась от взрыва,
На миг потемнел белый свет,
Но— жив! Значит всё-таки мимо,
Вот только ноги одной нет.

Сознанье дрейфует куда-то,
И как по волнам— вверх и вниз,
Рука зажимает гранату:
"Держись бронебойщик! Держись!"

Он полз эти долгие метры
Чудовищу наперерез,
И снег, с грязью смешанный щедро,
В глаза и за пазуху лез.

Всё ближе ревёт и грохочет,
Всё гуще становится мрак,
Последним движением точным
Набросил гранату моряк.

...На поле в декабрьской стуже,
Оставив чернеющий след,
Пылали железные туши,
Своих не увидев побед.

Стволы опустивши стояли,
Утратив воинственный пыл,
Как будто бы честь отдавали,
Тому, кто их остановил.