Февральское...

Кому киот, кому и бар  -  алтарь
для причащенья вялых сонных  душ.
Придёт вдруг  исповедником февраль -
и поведёт дорогой ярых стуж.

И буду  цвет  чернила выбирать
в век незнакомый, странный и чужой.
И вышивать стихов стежками гладь
в простывший вечер - серый и смурной.

С чутьём звериным ждать приход весны,
смотреть как крыши сбрасывают мех.
И душу продавать за полцены
тому, кто расторопней...ближе всех.

В окне аптека. Блоковский фонарь.
И вьётся  мотыльками рыхлый снег.
Всё то же самое... Как было встарь.
И даже грех не новый - тот же грех!

И исповедь всё ту же слышит Бог,
годами... Он уснул, а ты - не спишь
в попытке угадать - так в чём подлог,
когда вдруг душу накрывает тишь.

Придёт февраль, когда допью вино
из рифм и ритмов пагубных страстей.
Рассыплет кости звучно домино
из белых дней... Скорее бы, скорей!

И вот тогда, как будто невзначай,
вдруг осенит  - стихи не мёд, не яд...
Они  - зерно. Тучнее урожай,
когда сам Бог питает жизнью сад.

Стучится исповедником февраль,
открыто небо для мятежных душ.
Зовёт с собой в неведомую даль
через огонь почти смертельных стуж.