Самая-самая. Дивы М. Ю. Лермонтова. 1941

Дива. Разлуки. Встречи!
   В толпе огромной мы друг друга вдруг узнали,
 Сошлись с огромной радостью  и с каплей грусти расстаёмся быстро вновь.
Я верю, что была так радостна наша любовь,
Разлука ж даст возможность ожиданья встречи без печали.
// М. Ю. Лермонтов. Договор.
   В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдёмся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
1841 //

Дива. Вы в счастье рождены!
   Я в дивном свете звёзд узнал,
Что под одной и той же восхитительной звездою
И я, и Вы - мы были в счастье рождены!
Мы шли дорогой дивной, видимо, одною,
И нас не обманули наши сны!
    Отныне мы, как две волны, что быстро мчатся вместе дружно, хоть и необычно,
Себя влечём к брегам чарующим и каждой ночью столь различным,
Всегда в восторге, как в потоке восхищающей любви, -
Влечём, словно волна в свой ропот тихий, сладостный, влюблённо-томный,
В свой бурный и дающий восхищенье шум и в поток брызг - сияющий и неуёмный,
И в ласки вечные, влекущие лишь в наслаждение, свои.
// М. Ю. Лермонтов. Графине Ростопчиной (Я верю: под одной...)
Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны.
... Так две волны несутся дружно
... Они несут брегам различным,
Без сожаленья и любви,
Свой ропот сладостный и томный,
Свой бурный шум, свой блеск заёмный
И ласки вечные свои.
   Середина апреля 1841. //
    Графиня Евдокия Петровна Ростопчина, урожденная Сушкова (1811 – 1858) – Додо, как называли ее близкие, росла сиротой при живом отце в доме своего деда по матери Пашкова. Юная Додо блистала на всех московских балах, а в промежутках писала стихи.     Личное знакомство её с Лермонтовым произошло только в феврале 1841 года  у Карамзиных, когда Лермонтов приехал с Кавказа в свой последний отпуск.   «И двух дней было довольно, чтобы связать нас дружбой, - писала Ростопчина. - Принадлежа к одному и тому же кругу, мы постоянно встречались и утром и вечером; что нас окончательно сблизило, это мой рассказ об известных мне его юношеских проказах; мы вместе вдоволь над ними посмеялись, и таким образом вдруг сошлись, как будто были знакомы с самого того времени».
  Когда в апреле 1841 года Лермонтов получил предписание в 48 часов покинуть столицу и выехать в Тенгинский полк на Кавказ, друзья устроили ему прощальный вечер у Карамзиных.
 «Лермонтову очень не хотелось ехать, - вспоминала Е.П. Ростопчина, - у него были всякого рода дурные предчувствия. Наконец, около конца апреля или начала мая мы собрались на прощальный ужин, чтобы пожелать ему доброго пути... Мы ужинали втроем, за маленьким столом... Во время всего ужина и на прощанье Лермонтов только и говорил об ожидавшей его скорой смерти. Я заставляла его молчать и стала смеяться над его, казавшимися пустыми, предчувствиями... Через два месяца они осуществились, и пистолетный выстрел во второй раз похитил у России драгоценную жизнь, составлявшую национальную гордость. Но что было всего ужаснее, в этот раз удар последовал от дружеской руки».
   Е.П. Ростопчиной принадлежит цикл стихов, посвященных Лермонтову. В стихотворении «Пустой альбом», написанном в ноябре 1841 года, она создала пронзительный образ трагически погибшего поэта:
   Но лишь для нас, лишь в тесном круге нашем
Самим собой, весёлым, остроумным,
Мечтательным и искренним он был.
Лишь нам одним он речью, чувства полной,
Передавал всю бешеную повесть
Младых годов, ряд пёстрых приключений
Бывалых дней и зреющие думы
Текущия поры...

Дива. С Тобою!
     О, как же встретить я Тебя хотел,
Чтобы всю эту изумительную ночь,
Весь день волшебнейший, мой слух лелея,
Мне про Твою любовь Твой сладкий голос пел -
С Тобой в объятиях, когда весь горизонт почти что спит, алея!
// М. Ю. Лермонтов. ***
...Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел...
1841 //

Дива. Моя дорогая Александрин!
   Моя дорогая Александрин,        Ma chere Alexandrine,
Простите, Вас прошу,                Простите, же ву при,*
За мой армейский чин,                За мой армейский чин
Всё, что я Вам пишу                Всё, что je vous ecris;**
Меж тем, я уверяю,                Меж тем, же ву засюр, ***
Я счастья этим искренне желаю -  Ich wunsche**** счастья вам,
Конечно, счастья очень много - Вам,
Но особенно много любви,             Surtout beaucoup d'amour
Когда Вы будете Мадам!                Quand vous serez Мадам.*****
____
Примечания:
* же ву при - Я вас прошу (франц.).
** je vous ecris (же ву экрис) - Я вам пишу (франц.). – Ред.
*** же ву засюр - Я вас уверяю (франц.). – Ред.
**** Ich wunsche - Я желаю (нем.). – Ред.
***** Quand vous serez - А главное много любви, когда вы будете Мадам (франц.).
//  М. Ю. Лермонтов. А.А.Углицкой (Ma chere Alexandrine...)
Ma chere Alexandrine,
  Простите, же ву при,*
За мой армейский чин
Всё, что je vous ecris;**
Меж тем, же ву засюр, ***
Ich wunsche**** счастья вам,
Surtout beaucoup d'amour
Quand vous serez Мадам.*****
    Февраль-март 1841 //
    Александра Александровна Углицкая — родственница поэта со стороны матери. Стихотворная шутка Лермонтова написана макароническими стихами. «За мой армейский чин» - в апреле 1840 года  Михаил Лермонтов был переведен из лейб-гвардии гусарского полка в армейский Тенгинский пехотный полк.
«Quand vous serez Madame» («Когда вы будете Мадам» - франц.) - в апреле 1841 года А. А. Углицкая вышла замуж за К. И. Альбрехта.

Дива. Обещание!
   Ты вся прекрасна, словно ангел небесный,
Как сказочный сон сверхпрелестный!
  Вновь слышу Твой голос, он - чары:
В нём нежность желаний и страсть -
В нём радость желанной с Тобою жары
И счастья влекущая власть.
    В объятьях сплелись наши руки, лаская,
Уста прикасались к устам
И Ты, наслаждалась, меня обнимая,
Весь мир восхищенья был - нам!
   Ты нежно шептала, что скоро прощанье,
Так чудно Твой голос звучал,
Как будто восторги и счастье свиданья
И ласки любви дивной вновь обещал!
// М.Ю. Лермонтов. Тамара
...Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.
...И слышался голос Тамары:
Он весь был желанье и страсть,
В нем были всесильные жары,
Была непонятная власть.
... Сплетались горячие руки,
Уста прилипали к устам,
....Звучало оттуда: прости. 
И было так нежно прощанье,
Так сладко тот голос звучал,
Как будто восторги свиданья
И ласки любви обещал.
1841 //

Дива. Родина!
   Люблю Отчизну я мою, но странною, мне кажется,  любовью!
Готов дарить цветы для Её счастья - к Её очаровывающему изголовью!
    Но я люблю Её за то, что знаю достоверно сам:
Её степей холодное, пленяющее взор молчанье,
Её лесов безбрежных, дивных - сказочное  колыханье,
Разливы рек её могучих, что подобны лишь чарующим морям!
Люблю просёлочным путём скакать в простой телеге сам
И на холме средь жёлтой, уж созревшей в каждом колоске родной мне нивы, -   
Люблю чету белеющих берёз! О, как  они красивы! 
// М. Ю. Лермонтов. Родина.
Люблю отчизну я, но странною любовью!
... Но я люблю – за что, не знаю сам –
Её степей холодное молчанье,
Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям;
Просёлочным путём люблю скакать в телеге...
... Люблю...
... И на холме средь желтой нивы   
Чету белеющих берёз. 
1841 //

Дива. Влюблённые!
   Они любили друг друга так долго и так  нежно,
С такой глубокой  страстью и безумной, и мятежной!
И с тех пор ни разу ни на миг расставались,
Их чувства в пространства Вселенной мчались!
// М. Ю. Лермонтов. (Они любили друг друга)
Sie liebten sich beide, doch keiner
Wollt'es dem andern gestehn.               
Heine
Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!
1841 //
______
Примечания:
 Они любили друг друга, но ни один не желал признаться в этом другому. Гейне (нем.) 1837-1838
Вольный перевод стихотворения Гейне «Sie liebten sich beide doch keiner...» из «Книги песен» (1827), начало которого приведено Лермонтовым в качеств эпиграфа.

Дива. Красы Твоей блистанье!
   Не верь, что не Тебя так пылко я люблю
И что не для меня красы Твоей блистанье!
Поверь, что даже годы расставанья
Не зачеркнут во мне черты Твои и дорогую сердцу красоту,
Не отберут - с Тобою рядом вечно быть – мечту!
// М. Ю. Лермонтов.  (Нет, не Тебя)
Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье...
1841 //

Дива. Твои живые речи!
    О, Твои чары! Ведь такие могут быть лишь в сказке!
Мне голос Твой звучал отрадный, дивный, как волшебная мечта!
И сказочно сияли Твои пламенно-пленительные, так влекущие в чарующее глазки
И улыбались Твои столь лукавые и увлекающие к ним уста.
   Сквозь дымку вечера заметил я невольно
Очарованье Твоих девственных ланит, и шеи изумительную белизну,
И Твоей грации пленяющей  весну!
    И всё же создал я в моём воображеньи
По лёгким признакам очарования - красавицу мою;
И с той поры Твоё бесплотное виденье
Ношу в душе моей, ласкаю, нежу, очаровываю и возвышенно люблю. 
   С тех пор мне кажется: Твои живые речи
В года минувшие я слушал, будто бы сегодня, восхищенье затая,
И словно шепчешь Ты мне: после нашей восхитительнейшей встречи
Мы вновь увидимся, как добрые, любующиеся красотой, друзья.
// М. Ю. Лермонтов.  (Звучал мне голос твой)
   Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.
Светили мне твои пленительные глазки
И улыбалися лукавые уста.
… Сквозь дымку легкую заметил я невольно
И девственных ланит, и шеи белизну.
… И создал я тогда в моём воображенье
По лёгким признакам красавицу мою;
И с той поры бесплотное виденье
Ношу в душе моей, ласкаю и люблю. 
И всё мне кажется: живые эти речи
В года минувшие слыхал когда-то я;
И кто-то шепчет мне, что после этой встречи
Мы вновь увидимся, как старые друзья.
1841(?) //

О, бури тайные страстей!
   Признаюсь, что любил я в юности - пленительные годы,
Когда в невинности была душа моя и не было Её светлей!
В них - бури шумные изменчивой природы
И бури тайные изменчивых  страстей!
О, как  прекрасны эти восхитительные годы!
Нет их милей!
// М. Ю. Лермонтов.  Из альбома Карамзиной (Любил и я...)
Любил и я в былые годы,
В невинности души моей,
И бури шумные природы
И бури тайные страстей. 
1841 год. //
   Софья Николаевна Карамзина (1802-1856) была дочерью писателя и историка Н.М.Карамзина от первого брака с Е.И. Протасовой. Она была душою литературного салона, который существовал в доме Карамзиных в 1826-1851 годах. По словам А.Ф. Тютчевой, этот салон «был одним из самых привлекательных центров петербургской общественной жизни, истинным оазисом литературных и умственных интересов среди блестящего и пышного, но мало одухотворенного петербургского света». По свидетельству А.И. Кошелева, вечера у Карамзиных были «единственные в Петербурге, где не играли в карты и где говорили по-русски».
   Михаил Юрьевич был представлен Карамзиным 2 сентября 1838 года на их даче в Царском Селе и в тот же вечер Софья Николаевна «вальсировала с Лермонтовым», как сообщала она сестре. В дни начала знакомства с Лермонтовым Карамзины были заняты подготовкой к празднику в дворцовом манеже. Лермонтов сразу же был приглашен принять участие и в «карусели» - своеобразному маскараду наездников и наездниц, и в спектакле и начал активно участвовать в репетициях. Но 22 сентября за появление на разводе с детской игрушечной саблей он был посажен под арест, где просидел 21 день, и праздники прошли без него. Зато потом в Петербург он возвратился в сопровождении Софьи Николаевны и друзей.
   Дом Карамзиных Лермонтов предпочитал многим светским гостиным; он был очарован сердечностью, доброжелательностью и непосредственностью членов этой семьи и, конечно, их высокими духовными интересами.    Здесь 29 октября Лермонтов прочитал свою поэму «Демон».
   Позднее здесь читались и страницы «Героя нашего времени», новые стихи. Софья Николаевна была увлечена поэзией и личностью молодого поэта.
   С.Н. Карамзина к тому времени уже достигла «бальзаковского возраста», но не ощущала бремени прожитых лет. Её неистощимое жизнелюбие заражало окружающих. Её талант «громко говорить то, что думаешь, даже в присутствии человека, о котором она говорит» и не наживать себе врагов отмечала и М.А. Щербатова. Однажды, не желая того, она ранила самолюбие столь любимого ею поэта. В письме к сестре она рассказывала, что по её просьбе Лермонтов написал в её альбоме стихи, сказав: «если стихи мне не понравятся, порвать их, и тогда он напишет мне другие. Он не мог угадать вернее!» Стихи Софье Николаевне не понравились, она вырвала из альбома этот лист «и, разорвав его на мелкие кусочки, бросила на пол. Он их подобрал и сжёг над свечой, очень сильно покраснев при этом и улыбаясь, признаться, весьма принужденно. Маменька сказала мне, что я сошла с ума, что это глупый и дерзкий поступок, словом, она действовала столь успешно, что довела меня до слёз». Но Лермонтов «Сказал, что благодарен мне, что я верно сужу о нём, раз считаю, что он выше ребяческого тщеславия. Он попросил обратно у меня альбом, чтобы написать что-нибудь другое, так как теперь задета его честь».
    В салоне Карамзиных Лермонтов продолжал бывать до последнего отъезда из Петербурга. В апреле 1841 г. Карамзины устроили прощальный вечер для поэта, уезжающего на Кавказ. По словам В.А. Соллогуба, в этот вечер «растроганного вниманием к себе и непритворною любовью избранного кружка, поэт, стоя в окне и глядя на тучи, которые ползли над Летним садом и Невою, написал стихотворение «Тучки небесные, вечные странники!..» Софья Карамзина и несколько человек гостей окружили поэта и просили прочесть только что набросанное стихотворение. Он оглянул всех грустным взглядом выразительных глаз своих и прочел его. Когда он кончил, глаза были влажные от слез...» Софья Николаевна подарила ему на счастье кольцо.
   10 мая 1841 г. Лермонтов писал Софье Николаевне из Ставрополя: «Пожелайте мне счастья и лёгкого ранения, это все, что только можно мне пожелать». Это письмо было последним от Лермонтова к друзьям в Петербург.


_____________

     Михаил Юрьевич Лермонтов (родился в ночь со 2 на 3 октября (15 по новому стилю) 1814 года в  Москве,  умер  27 июля 1841 у подножия горы Машук вблизи Пятигорска)  – великий русский поэт, прозаик, драматург, художник.