В крови по локоть руки...

В крови по локоть руки, на шкурку падает шкурка...
За деньги бьёт, не от скуки, прицельно: зверёк юркий.
Охотник по степи шагает, и беркуту не приснится,
сколько он убивает, отстрел всё длится и длится...

За тушканчиком сразу джейран, потом кенгуру и львица,
динозавр мчится в туман, коль охотник ему приснится...
Сквозь миллионы лет, скелетов обглоданных горы,
гордо идёт человек - убийца особой породы...

Бутики... стекло и бетон, огней рекламная роскошь...
Мех иным - "моветон", но отстрел всё больше и больше...
Рашкин стреляет лося, захотел душу потешить,
калмык забивает коня крови напиться свежей...

А где-то в дачной тиши, в дуализме сознания чистого,
красотка о шубе молчит в нелюбви, ничего личного...
Но охотника твёрже шаг, он мечты исполняет красоток,
в шубах летящих в мрак без запинок и долгих пробок...

Искушение так велико мехового манто и шубки,
жить вообще не легко, яд размешали в кубки
и отравлено жало клинка, и очередная жертва,
красная вязь венка, стакан, открыта консерва...

И всё-таки хочется счастья и легкости мироздания...
Охота и в зной, и в ненастье убийство... такое призвание!
И всё-таки счастье просится, чтоб сломлен был мир насилия...
Но красотке так шубу хочется, и охотник в ружьё, мол:  бессилен я!


***


В крови по локоть руки,
на шкурку падает шкурка...
За деньги бьёт, не от скуки
прицельно: зверёк юркий.

Охотник по степи шагает,
и беркуту не приснится,
сколько он убивает,
отстрел всё длится и длится...

За тушканчиком сразу джейран,
потом кенгуру и львица,
динозавр мчится в туман,
коль охотник ему приснится...

Сквозь миллионы лет,
скелетов обглоданных горы,
гордо идёт человек -
убийца особой породы...

Бутики... стекло и бетон,
огней рекламная роскошь...
Мех иным - "моветон",
но отстрел всё больше и больше...

Рашкин стреляет лося,
захотел душу потешить,
калмык забивает коня
крови напиться свежей...

А где-то в дачной тиши,
в дуализме сознания чистого,
красотка о шубе молчит
в нелюбви, ничего личного...

Но охотника твёрже шаг,
он мечты исполняет красоток,
в шубах летящих в мрак
без запинок и долгих пробок...

Искушение так велико
мехового манто и шубки,
жить вообще не легко,
яд размешали в кубки

и отравлено жало клинка,
и очередная жертва,
красная вязь венка,
стакан, открыта консерва...

И всё-таки хочется счастья
и легкости мироздания...
Охота и в зной, и в ненастье
убийство... такое призвание!

И всё-таки счастье просится,
чтоб сломлен был мир насилия...
Но красотке так шубу хочется,
и охотник в ружьё:  бессилен я!