икота

Икота. История появления на Руси. Проклятие И.Котова

Судороги, неспособность пить,
есть и говорить — вот симптомы икотного приступа. Медицина до сих пор не имеет эффективного медикаментозного либо терапевтического метода для полного излечения икотных пациентов. Проблема состоит в практически стопроцентной инфицированности населения земного шара. Носитель икотного вируса может долгие годы не подозревать о своей болезни, пока его в один момент не скрутит жестокий приступ. Обильное питьё, покой и бессухарная диета приносят лишь временное облегчение. Многие страдающие икотой граждане поддаются мракобесию и пытаются отогнать приступ икоты при помощи поговорки «Икота — икота! Перейди на Федота! С Федота на Якова, с Якова на всякого!» Откуда взялась эта поговорка? Кто такие Федот и Яков? Откуда вообще пришла в Россию икота?
Мало кто знает, что икота не является исконно русской напастью. До середины XVIII века наши предки и слыхом не слыхивали про этот приставучий недуг.
Икоту в Россию привёз в 1751 году некогда знаменитый путешественник Игнат Котов, вернувшийся со своими сводными братьями Федотом и Яковом из Страны Восходящего Солнца. «Икошкина лихоманка» быстро распространилась по модным салонам, домам дворян, богатых купцов, знати и духовенства. Помещики, спасавшиеся от икоты, привезли её в свои родовые гнёзда, в провинцию. Там новая болезнь молниеносно охватила массы крепостных крестьян. Вскоре по всей империи время от времени можно было наблюдать хватающихся за горло страдальцев, проклинающих Игната, Федота и Якова.
Позднее указом Высочайшего Синода Игната Котова предали анафеме и запретили христианам упоминать его имя. С тех пор лишь его сводные братья Федот и Яков живут недоброй славой в памяти народной.

Ныне не известный практически никому Игнат Котов, негоциант и мореход, в 1750 году на свои деньги снарядил частную экспедицию в таинственную Ниппонию, надеясь наладить выгодную торговлю. Ниппония в то время была полностью изолированной от мирового сообщества страной, поддерживавшей некоторые отношения лишь с Холландией. Сёгун Токугава яростно препятствовал попыткам европейцев ступить на запретные берега. Самураи встречали иноземные корабли тучами стрел и мушкетных пуль, криками «Факин Гайдзин, гоу хоум!»
Котов знал о кознях сёгунов в отношении европейцев, поэтому решил искать аудиенции непосредственно у Солнцеликого Тохито (Момодзоно), Божией милостью императора всея Ниппонии, Хоккайдии и Сикокии, покровителя Кюсю и Окинавщины.
Фрегат «Палтусъ» со всей командой было решено оставить на рейде, за небольшим островком, с целью укрыть его от сёгунских наблюдателей.
Игнат же Котов со своими братьями Федотом и Яковом переоделись в «кимоношны кафтаны», прищурили глаза и на утлой лодчонке под покровом ночи высадились не неприветливые берега Хонсю. С собой они захватили карту местности, купленную загодя в кабаке Макао у узкоглазого контрабандиста, небольшие «басурмански ножики» вакидзаси для самообороны, а также завёрнутые в оренбургский пуховый платок подарки государю-императору Тохито (малахит, пеньку и собольи шкуры). За пазухой Игната лежала верительная грамота «Я от Елизаветы Петровны» с высочайшим автографом и открытой датой.

Скажем прямо, ни до Киото, ни до Тохито братья Котовы так и не добрались. На рассвете им встретилась группа буддийских монахов, бредущих по дороге в поисках подаяний. Игнат, Федот и Яков затаились в зарослях бамбука, наблюдая за странными бритоголовыми людьми, звенящими в колокольчики и голосящими какую-то тарабарщину.
Один из шествующих немного отстал от своих спутников. Пожилой монах стоял на дороге, сжимая посох в скрюченной руке и обратив лицо к небу. Внезапно ноги его свело судорогой, он уронил посох, схватился руками за горло, упал на колени, подняв с дороги клубы пыли. Издавая страшные утробные звуки, он сотрясался всем телом, выпучив глаза. С сочувственными криками подбежали другие монахи, двое схватили страдальца сзади за локти, третий пытался палочками разжать зубы бедного товарища и влить ему в глотку немного воды из глиняной бутылки.

Русские путешественники с ужасом наблюдали за творящимся из кустов. Игнат сквозь ткань кимоно дрожащими пальцами теребил грамоту, Федот часто крестился, а Яков в слезах бросился было бежать, но упал, схваченный Игнатом за ногу.

Монахи тем временем выстроились неровным кругом возле бьющегося в пыли старика, стали дробно постукивать посохами в землю и нараспев хором повторять: «Икотэ*-икотэ! Накати-на котэ! Карочи хокку, итти-на Сикоку!»**

Яков вырвался и опрометью метнулся в сторону берега с истошным воплем. Игнат с Федотом, оставив в бамбуке оренбургский пуховый платок с подарками, бросились вослед. Догнать Якова удалось только у самой воды, недалеко от спрятанной среди замшелых камней лодочки. Яков забежал по пояс в волны, стал срывать с себя кимоно и всё кричал «Чума, чума, холера! Бежимте, братие во родны пенаты!»

К несчастью, именно в это время неподалёку находился отряд конников-самураев. Услыхав незнакомые слова чужой речи, самураи выхватили мечи и с криками «Банзай их!» ринулись банзать братьев Котовых.

Спаслись чудом. Кое-как вытащили из-за валунов лодку, столкнули её в воду, гребли по-очереди, уворачиваясь от свистящих стрел. Игнат, сидя на корме, вдруг увидел, как один из самураев выпустил из руки лук и подобно тому монаху зашёлся в страшных спазмах. Тут же остальные воины прекратили стрельбу и бросились спасать товарища. С берега донеслось: «Икотэ-икотэ»…
Федот налёг на вёсла. Яков, свернувшись калачом на дне лодки, сотрясался в рыданиях. Игнат не мог оторвать взгляд от удалявшихся в туман самураев, бездумно бормоча «Икотэ-икотэ, перейди на Федота...» Внезапно, в тот же миг Федот бросил вёсла и рванул рукой ворот кимоно, суча ногами и валясь со скамьи.

До фрегата с божьей помощью кое-как добрались. Федота и Якова отпоили горячей водкой, судовой лекарь осмотрел всех троих и ничего подозрительного не нашёл. Игнат велел команде спешно готовиться к отплытию.
За всё время пути до Петербурга «икотэ» никак себя не проявила.
Решив, что всё пережитое в прошлом, Игнат Котов вернулся к своим торговым делам. Иногда, нервно посмеиваясь он поговаривал «Икота-икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого...», чем неимоверно пугал братьев.
 
А в сентябре 1751 года по Петербургу и Москве поползли слухи о множестве случаев необъяснимых припадков, терзающих время от времени самых именитых персон государства... К рождеству почти вся громадная империя была поражена поганой «Икошкиной лихоманкой», содрогаясь в пароксизмах и поминая Игната, Федота и Якова.

Примечания:
* Икотэ — с японского, буквально — кошачья болезнь. Предполагается, что вирус икоты японцы приобрели, поедая кошачье мясо. Или мисо. Корм, короче.
** Икотэ*-икотэ! Накати-на котэ! Карочи хокку, итти-на Сикоку! - с японского, буквально — Икотэ-икотэ, тренируйся лучше на кошках, заканчивай свой стишок и убирайся подальше, островов на всех хватит.
Авторство этой поговорки приписывают придворному поэту-хоккуисту Кугеробороду. Иллюстрация тоже его рук дело.