Сказание о Чусовой

Русь запасла немало рек великих впрок,
И Волга-матушка, и Обь, и величавый Енисей,
Несущих воды по стране и вдоль, и поперек
Бежит их много по России всей.

Через суровые Уральские хребты,
С трудом сквозь горы  дорогу пробивая,
Течет река, что появилась будто с высоты,
Таинственная и строптивая- река та, Чусовая.

Петляя средь бойцов, стоящих, как брат за брата,
И, наводящих суеверный страх и жуть,
Была река та в старину когда-то
Единственный в Европу " железный путь"

Стремятся в небо зубцы багровых от заката скал,
Чернеют среди них пещер развёрзнутые пасти,
Извечно человек здесь золото искал,
Кипели, как огромнейший котел, людские страсти.

Демидовских заводов бесконечный чад и дым,
Где спину гнул весь люд мастеровой,
Все в поисках куска насущного, за ним одним,
И беглый каторжанин здесь ютился, крестьянин крепостной.

В ущельях спрятались раскольничьи скиты,
Заимки тайные разбойников и мародеров окаянных,
Вокруг селений брошенных голбцы, кресты
Из камня вечных и полусгнивших деревянных

Повсюду сплавщиков доносятся приветственные крики,
Ведущих барки средь бойцов в разлив весной,
Играют солнечные на воде затейливые блики,
И многие нашли на дне реки покой.

Весь сброд людской прижился у той реки,
С крестом на шее, иль вовсе без креста
И мельниц машут крыльями гнилые ветряки,
Приказчик -душегуб все злобствует, страдает беднота.

Обломки скал, как указующие ввысь персты,
Зарытых кладов тайны хранит раскольников община,
А сосны-исполины угрюмо смотрят с высоты,
Своею жизнью живет здесь каждая лощина.

Разбитой барки порой раздастся зловещий треск,
Нашедшей гибель у коварных скал бойцов,
И на десятки верст послышится окрест,
С речных глубин глухое пенье бурлаков.

Народ честной пугая и издавая жуткий волчий вой,
Так не нашедши правды жизни и ее основы,
Среди руин заброшенных порой
Все бродит призрак обезглавленный Емельки Пугачева.

По берегам утесы, как вечности дозор,
Развесив на деревьях раскрашенные ургаланы,
Ночами темными, у подножьев гор
Камлают при луне шальные вогулы-шаманы.

В лесных чащобах охватит неясное томленье,
Где не пройдет ни конный, ни даже пеший,
И путника уводит в никуда неведомое мленье
Здесь царствует лесной хозяин, иль просто леший.

Вдруг гул и грохот раздастся над рекой,
Не перекатов шум и не речная то стремянка,
Отряд свой бабий собрав на смертный бой,
С татарами степными бьется Ульянка-Чусовлянка.

А филина зловещий крик с его подругою совой,
Прервет лихая песня донского казака,
Высоким берегом в Сибирь по Чусовой
Пройдет отважная дружина Ермака.

Веками жил народ на Чусовой,
Страдал и радовался, прошел и лед, и пламень,
Как  верный страж, хранит извечный их покой,
Древнейший, как сама Земля, Уральский Камень.