Некрасивый голод, как дар

в  клетке  холода  угли  себя  сжигали,
извечный  вопрос  –  зачем  глазам  душеприказчик - взгляд,
смеётся  ворон,  улетевший  сразу
искать  меня,
искать  тишину  испуганной  моли,
резать  тени  битых  осколков  стекла,
на  губах   налёт  сплюнутой  песни,
паранойя  внутри,  за  окном
лицемерием  красных  глаз…

наш  разговор  пахнет  прощанием,
продолжают  листья  опадать, 
лишают  деревья  выглядеть,
как  выглядит  суррогатная  мать,
давят  на  жалость  слова  грустной  трели,
а  ворона  след  простыл,
за  горизонтом  другие  лица,
там  любовь  завернули  в  колючие  иглы,
там  крысы  без  меха  холод  слышат,
в  камине  огонь чувствует  пульс  провидцев, 
питаются  мясом  зёрна  ковыли,

там  хлещет  из  ран  кровь 
без  всякой  причины…

а  тучи  несут  в  ладонях  солнце,
а  пепел  становится  серой  известью,
плечи  костров  держат  пламя  ровно,
болтается  меж  отражением  взгляд,
писать   кровью  не модно,  зачем  это  мне,
мой  некрасивый  голод  –  дар…

а  кто  искал  причину, 
кто  строил  плотину,  –  смыло  волной,
венки  вместо  слёз,  небо  –  кладбище, 
вокруг  звёзд  погост,
и  зашкирку  вытряхнут  скитальцев  пальцы
дурь  глупцов,
кто  громко  не  понимает, 
как  терпеливо  молчание   редких, 
но  самых  правдивых  слов.