Шёл восьмой мирный год

Это было давно. Шёл восьмой мирный год.
Человек незнакомый шагал по безлюдной деревне,
сбросив с плеч вещь-мешок вдруг у наших ворот,
он воды попросил и цигарку свернул на колене.

В фуфайке в заплатах, был он худ и высок,
шапка-ушанка седину на висках не скрывала.
Он, напившись воды пот смахнул с впалых щёк.
Вид уставший, видно крепко судьба потрепала.

Он поёжился зябко, на меня искоса посмотрел,
но глаза-угольки так тепло и светло улыбнулись.
- Вам пилу наточу. (Нам помочь захотел)
- Сами точим, мы без папки всему научились.

- Обветшал у вас дом, раньше Фёдор в нём жил…
- Это папка-герой, он на фронте погиб в сорок первом.
Брат сказал, на войне много фрицев побил…
Задрожала цигарка в руках и глаза потускнели.

Он ещё постоял, не нашёл что сказать
и поправив ушанку он вскинул пожитки на спину,
тяжело зашагал от крыльца, я осталась стоять…
сердце сжалось, будто родной кто покинул.

Вот и снова весна, идут ветераны в строю.
Мне казалось, что время военные раны залижет…
Только больше пол века ту встречу забыть не дают
глаза-угольки. Их всю жизнь в моём зеркале вижу...


Стихотворение написано по рассказам моей тёти, отец которой числился пропавшим без вести в ВОв. Ей было лет 14-15 когда состоялась эта встреча. И тётя всю жизнь жила с уверенностью, что это был её отец. Лишь 10 лет назад его следы отыскались в польском городе Надажице в лагере для военнопленных...