137. Чомга. Из рода василисков

137…((211.а)) Реконструкция. Из рода василисков
Ученик, скривившись от услышанного, гадает:
– Предположу: он мелкий суетливый уродец – ростовщик?
Колдун качает головой:
– Мимо. Чомга высокий, а в юности был так хорош на лицо, что отчасти благодаря этому и дожил до своих лет.
Род Чомги из переселенцев. Они синеглазые, как васильки, но это лишь совпадение с родовым именем Чомги. Не по цвету глаз они так назвались. Род Басилевсов – это Василиски по-нашему – изгнанные с каких-то весьма далёких краёв слуги базилевса, иначе сказать – тамошнего царя, а возможно, его родня…
Придя позже других в ученики, мнительный, нетерпеливый Чомга постоянно затевал ссоры и поединки, но в итоге ни у кого не поднялась рука на такую красоту.
Справедливости ради, когда успехи в магии уже позволяли Чомге выигрывать одной левой, стычки прекратились, и мести с его стороны не последовало. Надменность и алчность покрыли льдом всё, что не приносит выгоды.
Ученик, с сомнением:
– Чтобы красота была колдуну в масть, такое первый раз слышу.
– Дело не в чертах лица, это я так упомянул, чтобы ты понимал: внешность обманчива. Суть в другом. У него взгляд всегда жил сам по себе какой-то потусторонней скорбью. Воровать у своих начал, и тогда ничего не изменилось. До смешного: рука лезет приятелю в кошелёк, а в глазах штиль бездонный, горький океан! Я встречал его после изгнания, – припоминает Колдун, откинувшись в кресле. – Невменяемый, сухой как остов дерева, он не утратил гипнотической красоты. Издали я безошибочно узнал его в хламиде нищего. Угадал по глазам василькового цвета. Как букетики, которые девицы прикалывают на шляпку, такие же яркие, только снизу – под рваными полями.
Дорога была прямая, мы сближались, я держал нож в кармане и заклятие на языке, но не смог. Не смог! Мы разминулись, кивнув друг другу. Хламида, кстати, не была ни волшебством, ни маскировкой. Чомга стал такой невменяемый, что не брезговал и нищенствовать!
Ученик наливает в широкую глиняную чашку колдуна золотой чабрец, припорошив щепоткой серебряной мяты. Идеальное сочетание.
Колдун опускается в кресло и жестом приглашает Ученика присоединиться к чаепитию. Щедро. Этим вечером учителю пришла охота поболтать.
***
137…211.а Исходник
Колдун:
– Есть вещи, что превыше колдовства,
но с ними справится оно,
едва остынет к сути данного вопроса.
Отрезок жизни нашей, например.
Предельный срок тут каждому отмерян,
а лешему перевернуть несложно
песочные часы,
Он чем-то лучше прочих?
О, нет! Но может заблудить и заморочить
он сам себя!
Сколько захочет, столько и будет жить.
Есть и другие вещи, что вровень колдовству.
Вот с ними совладать оно не может:
усталость, скука, красота…
Всё, чью опору, чей глубинный корень
Искать бессмысленно
за полным отсутствием его.
Такие свойства, будто без секрета.
Я думаю, и Треф был воскрешён за это,
ненужный некроманту своему.
Он излучал покой бесстрашия,
лишь гостьей
в итоге оказалась для него
смерть. Он ведь и погиб за это свойство,
для всех так очевидное.
Что лестно было б Трефу, но
как своего затылка,
нам главного увидеть не дано.
Из всех вещей подобных, не волшебных
я нахожу опасной самой – красоту.
Она – сургуч, она – печать.
Она не создана молчать
и не способна уклониться.
Себе равна и больше ничему –
загадка не подвластная уму.
Как лезвие – открыто безоружна,
победоносна, как февральский ветер южный.
Цветок магический пустой,
ценою в слиток золотой.