Песни из МеЗоЗоЯ

Страна СССР
Была самой читющей
И самой поющей страной
В мире. -
Неопровергаемый Факт!

Но песни
Поставлявшиеся
Потреблению
Народа
Были ура-патриотичными
Соц.реалистическими, -
В них воспевался
Предписываемый создателям их
ИдЕаЛ,
А не СуЩеСтВоВаВшИй
За окном Реал.
И соответственно
Были они оторваны
От жизни в повседневье.

Отдушеной для молодёжи, -
(И не только!), -
Были песни Окуджавы,
Визбора, Высоцкого,
Песни блатные, дворовые
И самодеятельные
Да студенческие.

Поскольку дело было
В годы Войны Холодной,
Их окрестил народ
"Песнями мезозойского
 периода"*.
Их популярность
Среди "молодых строителей"
Обещанного на 1980-ый
Коммунизма с благоустроенными
Квартирами каждой семье, -
Реал их отношения
К дубовой пропаганде
Оторванной от жизни
Правившей страной
Совпарт-"Номенклатуры",
В конце-концов развалившей
Советский Союз.

------------------------------------------------
* - См. приведенное ниже Приложение.

ПРИЛОЖЕНИЕ.

         

                МЕЗОЗОЙСКИЕ ПЕСНИ.
                (Материал из оькрытого Интернета).



 ... Есть грех. Маленький. Люблю блатные, студенческие, дворовые, туристские песни. Даже собирал их когда-то. Любил телепередачу из России "В нашу гавань заходили корабли...".

     Напоминала она двор, инвалидов-нищих, студенческие посиделки в колхозах, туристские походы...

     Авторы большинства этих песен неизвестны и никогда уже не станут известны.

     Но несколько имен сохранились в "анналах" и, признаться, они для меня были очень неожиданны. Вот, например...

                "Девушка из Нагасаки"

     Девушка родилась не в Нагасаки, а в Одессе, в приличной еврейской семье.

     Отец – Моисей Филиппович Шпенцер, владел типографией, был одним из руководителей научного издательства "Матезис".

     Мать – Фанни Соломоновна, преподавала русский язык и заведовала казенным еврейским женским училищем.

     Их дочь, Вера (1890-1972), еще в гимназии начала писать стихи (первый сборник вышел в Париже в 1914), затем жила в Москве, стала поэтом, журналистом. Написала известное стихотворение о двоюродном брате своего отца – Льве Давидовиче Троцком (во время учебы в Одессе он жил в их доме):

                Ни колебаний. Ни уклона.
                Одна лишь дума на челе,
                Четыре грозных телефона
                Пред ним сияли на столе...

      В 1920-е годы баловалась она и "экзотическими" стихотворениями:

                Как объяснить сей парадокс?
                Сам черт тут сломит ножку:
                Случилось так, что некий фокс,
                Что фокстерьер влюбился в кошку.

                И нежно приторен стал фокс,
                Он пел, рыдал румынской скрипкой,
                Он говорил: "У ваших ног"-с
                Готов я умереть с улыбкой"...

Заканчивался этот роман так:

                И ровно, ровно через год
                У них родился фоксокот.

       Вот еще одно из ранних стихотворений Веры, приводивших в восторг поклонников ее таланта:

                Милый, милый Вилли! Милый Вилли!
                Расскажите мне без долгих дум -
                Вы кого-нибудь любили,
                Вилли-Грумм?!

                Вилли бросил вожжи... Кочки... Кручи...
                Кэб перевернулся... - сделал бум!
                Ах, какой вы скверный, скверный кучер,
                Вилли-Грумм!

        В эти же 1920-е годы Вера написала стихи, ставшие популярной по сей день песней – "Девушка из Нагасаки".
 
        Кстати заметить, посвящена она оставшемуся неизвестным Александру Михайлову. Ее пели и поют известные и не очень известные исполнители. Ее пел, поет и еще долго будет петь народ.

        Вот ее оригинальный текст:

                Он юнга, его родина – Марсель,
                Он обожает пьянку, шум и драки
                Он курит трубку, пьет английский эль
                И любит девушку из Нагасаки.

                У ней прекрасные зеленые глаза
                И шелковая юбка цвета хаки.
                И огненную джигу в кабаках
                Танцует девушка из Нагасаки.

                Янтарь, кораллы алые как кровь,
                И шелковую юбку цвета хаки,
                И пылкую горячую любовь
                Везет он девушке из Нагасаки.

                Приехав, он спешит к ней чуть дыша
                И узнает, что господин во фраке,
                Сегодня ночью, накурившись гашиша,
                Зарезал девушку из Нагасаки.

      
      Это уже потом юнгу превратили в капитана, господина в джентльмена, у девушки из Нагасаки появились "следы проказы на руках", а "на спине татуированные знаки" и т. д.

      А девушка из Одессы превратилась в маститого, скучноватого советского поэта, орденоносца, лауреата Сталинской премии второй степени Веру Инбер за
написанную ею в годы Великой Отечественной войны поэму "Зоя".

      Сегодня тридцать сборников ее стихотворений не переиздаются, забыта ее проза, забыты переводы – осталась "Девушка из Нагасаки".

      ... У немногих из подобных песен есть "мама" – автор слов, а уж "папа" – автор музыки – вообще редчайшее дело. У "Девушки из Нагасаки" полноценная "семья". Биография "мамы" хорошо известна, а вот на биографии "папы" стоит остановиться поподробней.

      У него, как и у юнги из песни, родина – Марсель.

      Марсель – и часть его имени – Поль Марсель Русаков.

      Родился в 1908 году. Родители его, российские евреи, приехали во Францию из Ростова.

      Отец был анархо-коммунистом, участвовал в демонстрации протеста против интервенции в Советскую Россию, за что его и выслали в Советскую Россию – обменяли на французских офицеров, находившихся в плену в Советской России.

      В Петрограде Поль Марсель стал Павлом Александровичем, окончил консерваторию по классу фортепиано и теории композиции.

      Он сочинил музыку к знаменитому шлягеру "Дружба" ("Веселья час и боль разлуки..."), к романсу на стихи С. Есенина "Отговорила роща золотая...", к светловской "Гренаде"... Поль Марсель Русаков писал романсы на стихи Блока, Пастернака.

      Второго июня 1937 года его арестовали.

      Получил 10 лет. Отбывал срок в ВятЛАГе, где работал в образцовом музыкально-драматическом театре ВятЛАГа НКВД.

      "За высокие производственные показатели" композитору сократили срок на одиннадцать месяцев.

      В январе 1947 года освободили. Реабилитировали в 1956-м. По ходатайству Д. Шостаковича Полю Марселю Русакову разрешили вернуться в Ленинград. Он служил музыкальным руководителем и дирижером Ленинградского цирка.

      Репрессированы были и почти все члены его семьи.  -

      Сестра Эстер (жена писателя Даниэля Хармса) погибла в лагере на Колыме. Брат Жозеф сидел три года, сестра Анита – пять.

      Поль Марсель (Павел Александрович) скончался в 1973 году в Ленинграде.

                Песня "Марсель", -
                ("Стою я раз на стреме,
                Держу в руке наган...").

      ... Снова их Марсель.
      Снова наша Одесса.

      Ну что ж поделаешь... Так песня, вернее песни, складываются...

      У этой знаменитой песни "мама" был не блатарь, как многие считали и считают, а очень даже рафинированный интеллигент. -

      Звали его... Ахилл (Согласитесь – необычное имя для еврея)... Ахилл Григорьевич Левинтон (25/04/1913 – 26/10/1971). И посвятил он "Марсель", назвав ее, кстати, "Жемчуга стакан", не оставшемуся неизвестным человеку, а вполне конкретной молодой женщине.

      Но, не будем ставить телегу впереди лошади... Расскажем все по порядку.

      Он родился в Одессе, в семье директора банка (а я-то вначале, судя по имени, был уверен – у преподавателя древней истории).

      После революции Ахилл много где жил. Учился, работал на разных работах...

      В 1935 году приехал в Ленинград. Поступил на германское отделение филологического ф-та ЛГУ. Затем аспирантура, кандидатская диссертация, должность доцента, научная работа (исследование немецкой романтики), переводы...

      16 февраля 1949 года литературоведа Левинтона арестовали.   

      Приговорили к 10 годам. Но властям этого показалось мало – добавили еще 15...

      Ахилл Григорьевич отбывал срок в Свердловской области. И вероятно там, по одним сведениям в 1947-м, по другим – в 1948-м написал "Марсель".   

      Написал не просто так, под настроение, а ко дню рождения своей знакомой: писателя, переводчика, одесситки, участницы войны в Испании – Руфь Александровны Зерновой (Зевиной).

      Как и Левинтон, она окончила филфак ЛГУ.

      Он в 1940 году, Руфь Александровна в 1947-м. Обоих "замели" в один год, по одному сфабрикованному делу. И освободили их по амнистии в один год – в 1954-ом, - после сталинском.

      Историю песни "Марсель" Руфь Александровна описала в своих воспоминаниях.

      Выйдя на свободу, они с друзьями часто пели ее во всех вариантах. А вариантов было очень много. Приведу более-менее канонический авторский текст:

                Стою я раз на стреме,
                Держу в руке наган,
                И вдруг ко мне подходит
                Неизвестный мне граждан.

                Он говорит:"В Марселе
                Такие кабаки!
                Такие там мамзели,
                Такие бардаки!

                Там девочки танцуют
                голые,
                Там дамы в соболях,
                Лакеи носят вина,
                А воры носят фрак".

                Вытаскивает ключик,
                Открыл свой чемодан.
                Там были деньги-франки
                И жемчуга стакан.

                - Бери, говорит,-
                деньги-франки,
                Бери весь чемодан,
                А мне за то советского
                Завода нужен план.

                Советская малина
                Собралась на совет.
                Советская малина
                Врагу сказала: - Нет!

                Мы сдали того суку
                Войскам НКВД.
                С тех пор его по тюрьмам
                Я не встречал нигде.

                Нам власти руку жали,
                Жал руку прокурор,
                И сразу всех забрали
                Под усиленный надзор.
             
                И вместо благодарности
                Не дале как вчера
                Последнюю малину
                Прикрыли мусорА.

                С тех пор имею, братцы,
                Одну лишь в жизни цель:
                Ах, как бы мне добраться
                В ту самую Марсель,

                Где девочки танцуют
                голые,
                Где дамы в соболях,
                Лакеи носят вина,
                А воры носят фрак!

       Автор этих слов, Ахилл Григорьевич Левинтон умер в 1971 году. Похоронен в поселке Комарово под Ленинградом.

       ... Руфь Александровна Зернова, многие читатели ее знали и помнят, вместе с мужем, литературоведом, историком литературы Ильей Серманом, сыном и дочерью в 1976 году приехала в Израиль. Умерла в Иерусалиме в 2004-м.

                "Неолитическая"
                ("Ты помнишь мезозойскую культуру?").

       Эту песню я впервые услышал пятьдесят лет назад. -

       Нас, студентов-первокурсников, отправили в колхоз села Ястребиново, Вознесенского района, Николаевской области.

       Меня и еще одного студента, Вадика Махно, разместили на постой в хате бабы Вили.

       С хозяйкой договорились быстро – мы ей каждый вечер привозим с поля мешок кукурузы, ящик помидор, ящик баклажан, перца и т.д.

      (Тогда еще не знали исторической фразы Михаила Жванецкого: "Что охраняешь – то имеешь", и жили по принципу: "Что собираешь – то имеешь").

       А она нам каждый вечер в летней кухне во дворе, ставила литр самогона и закуску.  -

       Пир горой с песнями под гитару шел до глубокой ночи...

       Баба Виля была человеком строгих моральных правил и наши посиделки однажды прокомментировала так: "Шо воны пьють, оци дивчата, шо до вас ходють – так уси пьють, шо воны тут сплять – то цэ дило молодое, но воны курять – то цэ воны бл*ди...".

       Привожу текст песни в том виде, в каком слышал и пел пятьдесят лет назад:

                Ты помнишь мезозойскую культуру? -
                Как у костра сидели мы с тобой?
                И ты мою изодранную шкуру
                Зашивала каменной иглой.
   
                Я сидел, нечесаный, небритый
                Нечленораздельно бормотал.
                В эти дни топор из неолита
                Я на хобот мамонта сменял.

      Припев:

          Есть хочешь – приди,
          У костра посиди,
          Хобот мамонта вместе сжуем.
          Наши зубы остры,
          Не погаснут костры,
          Эту ночь у костра проведем.


                Ты иглой орудовала рьяно,
                Не сводя с меня мохнатых век.
                Ты была уже не обезьяна,
                Но, увы, еще не человек.

                И с тех пор я часто вспоминаю
                Холодок базальтовой скамьи,
                Тронутые розовым загаром
                Руки волосатые твои.

     Припев.

       Автор слов этой, во всех смыслах слова, доисторической песни – Александр Владимирович Мень (1935, Москва – 1990, Московская область) – протоиерей Русской православной церкви, богослов, проповедник, автор книг по богословию, истории христианства и других религий, основам христианского вероучения, православному богослужению.

       Его работы переведены на английский, французский, литовский, польский, украинский языки.

       Слова "Неолитической" песни Александр Владимирович написал в 1953-ем году, студентом-первокурсником Московского пушно-мехового института в Балашихе.

       В марте 1958 года он был из института отчислен за религиозные убеждения, через месяц рукоположен в диаконы.-

       С древними и современными мехами и шкурами было покончено навсегда.

       ... В 1989-1990 отец Александр был настоятелем Сретенской церкви в Новой Деревне (микрорайон Пушкино).

       Утром девятого сентября 1990-го он торопился в церковь.

       Предположительно произошло следующее: к нему подбежал какой-то человек и протянул записку... В это время из-за кустов выскочил другой человек и с силой ударил его сзади топором... Не из неолита. Самым обычным, современным...

       Несмотря на личное распоряжение президента России, убийство осталось нераскрытым... Мотивы преступления неизвестны...

                Комментарий от Е.Голубовского:
   
       Имя отчество - Александр Вольфович Мень. В Новой деревне служил с 1970 по 1990 годы. И главное - убит не топором, а саперной лопаткой - оружием спецназа

                "Школа танцев Соломона Шкляра".

       У покойной моей двоюродной сестры, Лили Рабинович, были два сына – близнецы Алик и Борик. Как только они слышали эту песню, то начинали реветь – ведь в ней упоминался и Алик Рабинович, и Боря, который "наделал лужу в коридоре"... Помните?

                Это школа Соломона Шкляра,
                Школа бальных танцев, вам говорят.
                Две шаги налево, две шаги направо,
                Шаг вперед и две назад.

                Кавалеры приглашают дамов,
                Там, где брошка, там перёд.
                Две шаги налево, две шаги направо,
                Шаг назад и две вперед.

                Дамы, не сморкайтесь в занавески,
                Это неприлично, вам говорят!
                Это неприлично, негигиенично,
                И несимпатично, вам говорят!

                Кавалеры, не держите дамов
                Ниже тальи, - вам говорят!
                Это неприлично, негигиенично,
                И несимпатично, вам говорят!

                Дамы приглашают кавалеров,
                Там, где галстук, там-таки перёд!
                Две шаги налево, две шаги паправо,
                Шаг назал и две вперед.

                Фима, Соня, бросьте разговоры,
                Что за балаболки, вам говорят!
                Две шаги налево, две шаги направо,
                Шаг вперед и две назад.

                Дамы, дамы, помогите Боре,
                Помогите Боре, вам говорят!
                Он наделал лужу в корридоре...
                Шаг вперед и две назад.

                Алик Рабинович, я имею выйти,
                Я имею выйти, вам говорят!
                Алик Рабинович, вы мне замените,
                Шаг вперел и две назад.

                Это школа Соломона Шкляра,
                Школа бальных танцев, вам говорят!
                Две шаги налево, две шаги направо,
                Шаг вперед и две назад.

       ... Дальше позвольте привести несколько цитат из статьи Георгия Кузьмина "Школа Соломона Шкляра" ("Киевские ведомости", от 27/08/2007).

       "Парикмахер Соломон Исаакович Шкляр жил на Большой Васильковской, 10 (г. Киев – В.Х.), в доме, принадлежавшем Генриху Генриховичу Пфалеру, а стриг и брил на Бибиковском бульваре, 5.

       Наводя лоск на кавалеров с помощью ножниц и расчески, а также одеколона, который он закупал у своеего приятеля Фридриха Пульса на Подоле, зоркий Соломон обратил внимание, во-первых, на угловатые манеры киевлян среднего сословия, а во-вторых, на то, что у многих из тех, кому уже по возрасту было неловко слоняться по тому же Бибиковскому, просто негде познакомиться с барышней для серьезных взаимоотношений.

       И парикмахер  Шкляр открыл школу танцев по тому же адресу, что и жил, на Большой Васильковской, 10!.

       Школа Соломона Шкляра почти сразу же захватила пальму первенства в нашем городе.

       И не только потому, что плата в ней, как гласило объявление, была умеренной, а срок обучения – коротким.

       Шкляр принимал желающих практически любого возраста.

       Сам он танцевать не умел. Все показывал на пальцах и с помощью своих ассистентов, а главное, перемежал объяснения бесконечными шуточками и комментариями (знаменитым стало его выражение: "Начинать нужно от печки" – В.Х.), из которых впоследствии возник текст знаменитой песни".

       История сохранила нам имя, вернее только фамилию, автора текста – В. Руденков. (Он же написал и музыку).

       И... на этом щедроты истории закончились. Нигде об этом человеке мне не удалось ничего узнать...

       А что же Соломон Шкляр и его школа?

       Началась Первая мировая война.

       Его бывшие ученики, обосновавшиеся в Америке, собрали деньги на билет и уговорили Шкляра (последующие поколения называли его и Фляром, и Пляром, и Скляром) податься за океан...

       Ходили слухи, что там он снова стал знаменитым хозяином знаменитой школы танцев. Доподлинно известно только, что на корабль, уплывавший в США, Шкляр ступил с причала одесского порта. Это, наверное, и стал причиной того, что одесситы часто называют Шкляра своим земляком.

       Вот такие немыслимые шаги, налево и направо, вперед и назад, выделывает история...

                "Поспели вишни"

       «Поспели» они относительно недавно – в 1968 году.

       Точно известно место их созревания и сбора, действующие лица этого процесса, настоящие имена хозяев сада (они же лица, мывшиеся в знаменитой бане)...

       Известно даже, что вовсе и не вишни поспели в том саду, а черешни и т.д. и т.п. Итак, маэстро:

                Поспели вишни в саду у дяди Вани,
                У дяди Вани поспели вишни!
                А дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане,
                А мы с тобою погулять как будто вышли.

Припев:

    А ты, Григорий, не ругайся!
    А ты, Петька, не кричи!
    А ты с кошелками не лезь поперёд всех!
    Поспели вишни в саду у дяди Вани,
    А вместо вишен теперь веселый смех.

                - Ребята, главное – спокойствие и  тише...
                - А вдруг заметят?      
                - Нет, не заметят.
                А как заметят,
                так - мы воздухом здесь дышим, -
                Сказал с кошелками соседский Петька.

Припев:

   - А ну-ка Петька, нагни скорее ветку...
     А он все вишни в рубаху сыпал.
     Но, видно, Петька, перегнул ты слишком ветку
     И вместе с вишнями в осадок выпал.


                Пусть дядя Ваня моет тетю Груню
                Солдатским мылом в колхозной бане.
                Мы скажеи вместе: "Спасибо, тетя Груня!
                И дядя Ваня, и дядя Ваня!"

     Две цитаты. На этот раз из материала Дмитрия Быкова, опубликованного в "Собеседнике", №20, 2004.

     "Григорию Евгеньевичу Гладкову (не путать с его тезкой композитором Григорием Васильевичем Гладковым – В.Х.) было 18 лет, когда он, ученик слесаря на Южнотрубном заводе, сочинил песню "Сельские мотивы".

     Урожай черешни в 1968 году в Никополе был исключительный.

     На Саратовской улице, где проживали Гладковы, их соседкой была тетя Груня, у которой в свою очередь была любовь с дядей Гришей.

     Они ходили мыться семейственно, вместе, что до сих пор в обычае на юге России.

     Помывки происходили в бане на окраине Никополя, в районе, называвшемся почему-то Расчеган.

     Отсутствием немолодой, но страстной пары очень соблазнительно было воспользоваться, но Гладков до сих пор клянется, что черешню (которую для укладки в размер назвал вишней) сроду не воровал.

     Когда он спел "Сельские мотивы" своей маме, первой и наиболее доброжелательной слушательнице, она даже испугалась: вот, подумают теперь, что ты с Петькой обокрал Груню. Начнутся неприятности.
 
    "А,- сказал, Гриша,- ладно, мало ли Грунь!".

     Но на всякий случай перенес действие в колхоз, а соответственно колхозной сделал и баню.

     Впоследствии Гладков поступил в медицинский институт в Днепропетровске, а там в спортлагере затеялся КВН, еще не упраздненный.

     На этом КВНе он спел свои "Поспели вишни " – просто так, без особой надежды на успех, - но песня почему-то вызвала общий восторг".

     Забегая вперед скажу, что она стала его единственной песней, - (а он написал еще, по словам понимающих людей, несколько хороших песен), - которая "пошла в народ".

     И народ стал ее петь от Владивостока до Калининграда. =

     Где только не мыли бедную тетю Груню, и не собирали вишни! =

     Барды Виктор Баранов и Леонид Мараков сочинили даже на нее пародию в стиле кантри – "Поспел маис на ранчо дяди Билла".

     А автор песни работал врачом на две ставки в больнице и в санатории...

     Потом настал "разгул демократии" – перестройка...

     Композитор, пианист и певец Михаил Шуфутинский увез песню в США. (Впервые он услышал ее, когла работал в магаданском ресторане "Северный").

     Григорий Гладков оставил медицину, стал бизнесменом.

     В канун тридцатипятилетнего юбилея песни, в 2003 году, он, - к тому времени уже директор рынка, - получил авторские права и право собирать авторские с исполнителей "Поспели вишни".

     Наверное, этот "вишневый урожай" приносит ему неплохой доход, потому, что "тетю Груню" по-прежнему "моют" в ресторанах, на теле- и радиостанциях от Магадана до Мичигана...

     Но не пора ли нам прогуляться по улице? - Естественно, по Мясоедовской...

                "Мясоедовская улица моя".

     В свою последнюю командировку в качестве советского журналиста я ездил на строительство Байкало-Амурской магистрали (БАМ).

       Сутки мы вместе с латвийским комсомольско-молодежным отрядом ехали из Риги до Москвы, а оттуда четверо – до Улан-Удэ.

       В столице Бурятии нас разместили переночевать в центральной гостинице, а на утро отряд должен был на вертолетах переброшен в Нижнеангарск.

       Вечером мы с коллегой-журналистом пошли поужинать в гостиничный ресторан.

       Веселье там было в разгаре, дым коромыслом...

        Сели за столик, сделали заказ, и в этот момент оркестр грянул... "Мясоедовскую".

       Посетители ресторана, -(в основном, это были местные жители, буряты), - повскакивали с мест и начали отплясывать что-то свое, национальное.

       Я спросил у сидевшего радом с нами бурята, а что это за улица такая, Мясоедовская?

        И гордый сын степей гордо ответил: "Это наша улица, она здесь в Улан-Удэ, на окраине города... Мы – буряты любим мясо".

        Его не смущали такие детали в песни, как Утесов, Мишка-Япончик, Еврейская больница и т.д. А может быть, он посчитал их бурятами?

       А Еврейскую больницу ведь легко можно из-енить на Бурятскую.

                Есть у нас в районе Молдаванки
                Улица обычная, друзья.
                Старенькие дворники подметают дворики,
                Чтоб сияла улица моя.

Припев:

     Улица, улица, улица родная,
     Мясоедовская улица моя.
     Улица, улица, улица родная
     Мясоедовская милая моя.

                Здесь живут порядочные люди,
                Никто здесь не ворует и не пьет. -
                Если вы не верите, сходите и проверьте,
                Но какой дурак на улицу пойдет.

Припев

                Есть на этой улице больница,
                Все ее Еврейскою зовут.
                Я желаю вам, друзья, не бывать там никогда,
                Пусть туда враги наши идут

Припев

                Были годы, здесь бродил Утесов,
                Под гитару песни пел свои,
                А когда он создал джаз, то исполнил в первый раз,
                Песенку про улицу мою.

Припев

                Мишку тут Япончика все знали,
                Хоть на Мясоедовской не жил.
                Прошлое ушло давно вместе с старым миром,
                Но– он по этой улице ходил

Припев

                Предложили мне сменить квартиру
                С чудным видом на Москву-реку.
                Я согласен на обмен, но прошу учесть момент –
                Только вместе с улицей моей.

Припев.

       Песня эта  создана, как нетрудно догадаться, в Одессе, в 1960-е годы, но единого мнения об обстоятельствах создания и авторе нет.

       При этом все сходятся на том, что написана она экспромтом в ресторане "Тополь", который находится в конце улицы Мясоедовской, в парке культуры и отдыха им. Ильича, для ресторанного оркестра.

        Сейчас остались две версии авторства.

        Согласно одной, текст написал поэт и инженер Морис Бунимович, сидя в "Тополе" за бутылкой "Алигате".

        Он умер в молодом возрасте.

        По другой – песню сочинил кларнетист Михаил (Майкл) Блехман.

        Он живет и работает в США. Причем, и Блехман и, согласно воспоминаниям, Бунимович, говорили, что они написали песню вместе с музыкантами ресторана "Тополь" (ансамбль "Гномы") – то есть не претендовали на единоличное авторство.

        В конце материала вставлю, как говорили в Одессе, "свои 20 копеек".
   
        Мне приятно вспомнить, что наша с женой свадьба проходила в 1967 году в "Тополе", и на ней играли "Гномы", сочинившие "Мясоедовскую"...

                "Прошлое ушло давно,
                вместе со старым миром – но...".
      
        И мы по этим улицам ходили, и мы эти песни пели. Здесь и поставим точку.


                19 января 2022-го года.