Владимир Морозов

ВЛАДИМИР МОРОЗОВ
(род. в 1956 г.)

Ни с совестью, ни с Богом не в ладу,
Смогу ли я прожить хоть этот миг?
Я, словно волк, предчувствую беду,
Я осторожным быть уже привык.

И от Москвы до самых лагерей
Я принимаю, что закон – тайга.
В России много замкнутых дверей,
Вот потому и воля дорога.

И даже если вечера чисты,
И даже если лета – тишь и гладь,
Спасите нас, Славянские Кресты,
Владимирская наша Божья мать.

Колокола над золотом полей,
Черёмуха у медленной воды –
Спасите нас молитвою своей…
Я, словно волк, в предчувствии беды.

***

Здесь не надо много: пайку хлеба,
Да кайло, да волю впереди…
За окошком лагерное небо,
Да на стенках прошлые вожди.

Век двадцатый… Следствия, побеги.
Сколько виноватых без вины?
Всё укрыли гибельные снеги,
Да ещё две гибельных войны,

Да ещё делёжка беспредела,
Где земля и воздух нарасхват,
Да ещё…
А впрочем, надоело –
«Бог не фраер», разберётся, брат.

ВЕЧЕРНЯЯ СКАЗКА

Уходили молодцы лихие
Войском в чужедальние края.
Ласковая девушка Россия
Им платком махала от плетня.

Годы пролетали над лесами,
Проплывали в небе журавли,
Где-то там, у песенной Рязани,
Спят в столетьях воины твои…

Тишина над русскою деревней,
Гаснет свет в берёзовых углях.
«Бабушка, ведь это о царевне,
О её семи богатырях?»

* * *

Всех мастей пророки и кликуши,
Чёрное как белое творя,
Завистью поганят наши души,
Сказками про доброго царя.

И стоят берёзоньки босые,
Им, родным, не деться никуда.
И безумье бродит по России,
Выкликая смутные года.

* * *

“Привыкай, братишка, к сухарям”, –
Сам себе печально говорю…
Был я раньше молод и упрям,
А теперь дорога к январю.
А вокруг пустынно и темно,
И собачий лай, и волчий вой,
И луны холодное пятно
Светится погодой дождевой.
И по листьям жёлтым и песку
Я иду, как будто наугад,
И прижата кепочка к виску,
Чтоб не покалечил листопад…

* * *

Я пережил трагические даты.
И нынешняя жизнь – последний сон,
Поток времён, назначенный когда-то,
Что в звёздные скрижали занесён.

И прошлых, и грядущих бездорожий
Знак солнца и спасительный ковчег.
Кто я такой? Я просто странник Божий,
В ладонь зажавший падающий снег.

* * *

Мучительное время лицедеев.
Империи трагический распад.
И только водка от безверья греет
Да рукописи, вроде, не горят.

Гоняю мяч на уличной площадке,
Смеюсь как будто старость далека,
А рядом жизни волчии порядки
И лживые законы кошелька.