В аду

В аду

Вот и двери заводского литейного корпуса. Твоя ладошка из моей ладони выдёргивается словно чека из гранаты – резко и безоговорочно. Молча расходимся в разные стороны – ты на второй к своим технологам. Я в подвал – к своему ржавому ящику для переодевания в робу литейщика. От входа до нужного ящика тянутся деревянные поддоны из-под кирпича. Из-под них парит – кипяточная вода в ладонь (на ребре) толщиной. Жарко и невыносимо душно, словно в преисподней.
Рабочий день начинается с отмывки и отшкрябывания огромных чугунных стаканов – литейных тиглей. Полумрак огромного цеха, холод и ветер от плохо остеклённых окон, сонные лица "коллег", неуверенно шарахающихся от лавки до стола с водой после наканунных возлияний. Звон толстенных цепей с крюками на концах. Рычание с подвизгиванием предельно изношенных мостовых кранов. Ближе к обеду разожженные печи с опущенными в них тиглями с болванками магния начинают призывно гудеть и калиться до оранжевого цвета. Пора уже и саткинский магний в кусочках руды подсыпать. Словно в чай сахар кусковой кладёшь в стакан. Подсыпал и огромной железной ложечкой начинаешь перемешивать. Рраз, рраз, рраз. Кружится зеркальная поверхность расплава.
Теперь только дождаться окончания варки и доводки жидкого металла. Уже скоро.
Бригадир вещает вдруг: – Сходи к завхозу. Это не далеко, чуть ближе к входу в цех. Пронизывающие струи морозного ветра подгоняют в нужную сторону.
Завхоз, ещё не старая тётка, что-то долго выговаривает мне о моих крошечных ножках – ажно 36 размера. Долго гремит разной задубевшей обувкой на стеллаже и выдаёт мне самые маленькие ботинки – аж 41 размера. Ещё в догонку им массивную шерстяную курточку и брюки с широкополой шляпой из той же колючей как проволока шерсти.
- Всё, теперь ты совсем наш.
Что-то ещё спрашивала о семье, детях. Всё отвечено, всё подписано. Шуруем до печек.
Разливка готового металла проведена без косяков. Быстрая очистка по горячему тиглю от остатков шлама подсыпанной руды и металла железной полукруглой «тяпкой». Вычищенные остатки застывают в подставленных круглых чашах половинками почти метровых шариков. Всё, день к концу. Скоро в преисподнюю для душевых утех и чистого костюма.
За проходной, прыгая аки заяц от холода, жду свою спутницу. Вот и она. Улыбка моя шире площади перед заводом. Но что-то не весела моя технологиня. Лицо нервно напряжено. Голова опущена. Руку, протянутую мной, не принимает. Шагает дальше, словно меня и нет.
– И что это мы такие хмурые?
– Не лезь.
– Да как не лезть? Я для того, чтобы быть рядом с тобой и семью бросил и работу…
– Слышала, как тебя нахваливают чуть ли не все женщины в цехе – от завхоза до уборщицы. Ты что им там всем сделал? Всех ублажить успел?
Вот это поворот. А может я ПРОСТО добрый, вежливый и отзывчивый? Людям это нравится. Такое не приходило в голову?
– Да отстань ты...
Так и отстал. Не сразу конечно. Но перестал приезжать и даже звонить. Уволился, вернувшись к своему предпринимательству. Семья меня приняла без вопросов. Всё вроде наладилось. Только иногда грусть воспоминаний бросается под ноги как запаршивевшая собачка – без лая, но с каким-то запоздалым отчаянием. Грустно. Странные выкрутасы преподносит нам наша жизнь. Шаг в сторону, и ты в дер... (грязи). Прости меня, Господи.

19.01.2022
Белёнов Андрей
г. Пермь