Мальчик. Февраль

Мальчик
И,  что  мне  свары  своры
  ищущей  славы
Забашленной  неразумным  стадом,
хавающим
      не проваренное  пойло
                эстрады.
Превращающей соборы  в  стойла!

Слово  рождается  не в скандале,
Не  в дележе в  неглиже,
Слово  убивает, жалит
            и  возрождает  же!
Неистово  в  мычание    молчит,
Что б прозвучать, и оживить  красу,
Прислушайтесь, глухие ловкачи-
Не  обловчить  вам  Страшный Суд.

...в каком-то захолустье,
В  устье реки  безымянной,
Где  разве  снегирь  не  пьяный,
Родился  мальчик  с  юродивым  почерком
Судьба  его  розгами  потчует,
Играет  он  с  петухом  в  пыли.
…………………………………………………………………...
Который всё  переиначит,
Он   объяснит  незрячим
   Смысл  Земли.
1.2.22.

Верность

Целую руки  алкашу,
Как декабристка цепи декабриста,
О  нежности  давно уж  не  прошу,
А  он  алкает  грамм  хотя  бы  триста.

И  не  до равенства  народов,
Не  до какой-то  там   свободы,
Не  до земного братства.
Меня  привычно  обвиняет  в  б..дстве,

Покорный  бреду  ревности  своей.
Замёрзли  розы, сгинул  соловей.
Тащусь за  ним безумной  потаскухой
Молюсь  о  нём  Святому  Духу.
2.2.22.
Хворь

А надо  лбом  первопрестольной
Натянуты  стальные  нервы,
А  под  Москвой холмам  не больно
Под тихие  молебны.

Попутал  кто-то звуки,  стоны,
В  созвездии лисицы
Всё  призывает  удавиться
Измученных  влюбленных.

Дожить  бы  до родного взгляда
Несеянного  василька,
Не  наглотавшись  бормотухи  яда
За  эти  хворые  века...
3.2.22.
Смысл любви

Как  поставит  небо  вопрос  ребром
И  снегами  завалит, закуёт вечным  льдом,
А  весною озвучит  небесный  гром
Мой бревенчатый крохотный  дом.

Много  слёз -  далеко  до  звезд,
Я  накрою  стол  на  Великий  пост.
Душу  ты  мою украл -  увёз,
Смысл  любви  ох,  непрост!

Я  пойду с  коромыслом под  сплетен  позор,
Зачерпну воды в  серебре озер,
Причешу  свои кудри  под  ивой  седой,
И очнусь ото  сна  молодой!
4.2.22.
Болотное

Я  бежала  к  тебе  морозами
Через бор  реликтовый сосновый
Исколола  всю душу  занозами,
Искромсала  обнову   парчовую.

Нищий  клянчил не ладонью, мозолями,
Голуби взмывали    с  колокольни,
Получил  ты  от  меня  волю  вольную,
Не испробовав  со  мною  пуда  соли.

Провалилась  я  в  трясину  зыбкую,
Веселя  кикимору да лешего,
Приползла  к  тебе  с  загадочной  улыбою
Непричёсанная да  окосевшая.
5.2.22.
Сечь

И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем Навеки.
/Ахматова/

Я костьми распластаюсь
за  нашествие  строчек  родных
коль  поэзия  -  старость?
Бейте  меня  под дых.

Коли, будто  у  колокола
вырван  язык  у Руси,
не пойду я  вокруг да  около,
по  тропинкам  босым...


Не  сумели  мы  сохранить
тебя, русская речь,
бьётся,  бьется  в  гранит
снеговая  колючая  сечь.
6.2.22.
На блокировку моей страицы ФБ

посвящаю  искусственному интеллекту.

Выпадет  черепаховый  гребень
из  моих    кудрей
под  взглядом властелина,
который  меня  мудрей,
превратит   в  пепел,
а  сам-то- из  пластилина.

Пророки  привыкшие  к  поркам,
к розгам пересолённым,
рвут  святые  аорты
по берегам закованной  сонной
Москва реки мёртвой...

А ведь  сказала  одно  только  словечко
об   убитом поэте,
подлость  всечеловечна,
вечна  на  этом  свете.
7.2.22.
Преломление

лягу  черновиком  твоим
 в  свете  сада,
в  котором  тесно  двоим
под диким виноградом.

в  котором  строки  расплылись
в  дождях  грибных,
в  котором может  быть  сбылись
мольбы глухонемых.

а  были  мы  с тобой  тогда
у  всех полей  оброчны,
и преломляла  кисть  вода,
и  карандаш  заточенный...
8.2.22.

Звёзды
Они  бы  и  сейчас  расстреливали
со  своей  неусыпной  верой-
Россия под ними  расстелена
вечно - к  высшей  мере

приговоренная,  заговоренная
знахарками по ветхим  углам
намоленная,  бездонная
идеологиям  не  по зубам.

Прочтите,  прочтите,  потомки
на  моих  костях,
как  меня били  подонки-
не за  совесть-за  страх.

Страх, он  не  предсказуем,
его  не  смоешь  словами,
разденет тебя  и  разует
да  прикует  оковами.

Но  строки  мои  на  костях
прочтутся седым  инвалидом,
и  звёзды  блеснут, будто  мстя,
в  которых Время  сокрыто!
9.2.22 
Малость
а  если  звезда
не  горит  в глазах-
это  не  глаза
если  в  соседстве
  с  сердцем
нет  души-
это  не  сердце
если  в  ребрах
не  теплится  жалость
 к человеческой  малости -
это  не ребра.
иду  навьюченным
верблюдом
осмеянной пустынным  людом
из ниоткуда в  никуда...

 10.2.22.

Решки
Ты  ругал зачем-то  передвижников,
Пьяно в след  монархию оплакивал,
Все  твердил,-Ну, как  же  это  вышло?
Бесов материл по всякому...

Побегу,- я  отвечала,-Поздно  нам
Шла,но не  на  плаху  и  не в ссылку
Не   санях боярыней  Морозовой,
В винный- за  бутылкой.

Не страшились оперОв  и   слежки мы, 
Всё грозились  общий  страх осилить,
Но орлы вдруг  превратились  в  решки
Над  огромной, неизведанной  Россией.
11.2.22.

С фонарём
Надменный  дым  унес тугую думу
Твою  через  трубу к  заснеженной  коре
Дерев,в  которой  скорбь  моя,
Серебряным  окованная хладом...

Нет  не  было  меж  нас  земного  лада,
Теперь  метель  беспечно  негодует,
Как  и  положено  ей  в  январе.
Поля  снегами  землю  напоят.

Мы  не  успели  осознать друг  друга,
Мерцает  в  звездах  Время, где  мы  вдвоём,
Прошедшее, хранящее  другую вьюгу-
Встречал  ты  меня  в  поле  с  фонарём.
12.2.22.

Уха
Екатерина-Августа Маркова
карасей  ловили  мы  в  Павшине
засучив в  чешуе  рукава,
в  том  прекрасном  позавчерашнем,
а  теперь  я твоя  вдова...

сухарей  насушила  чёрных
я тебе  на  твой  черный  день,
кот  мурлычет  в  коленях  проворно,
будто  ищет ушедшего тень.

а  в  саду боль  у ягоды каждой
в каждом влажном  листе  лопуха,
не  случившаяся  уха
мне  возмездием- вечной  жаждой.

а  согнуть  меня  просто несломленную,
как  живёшь на  земле  без  меня
без веселой  вдовы  соломенной,
мою нежность  на  тлен  разменяв.
13.2.22
Деревенская идиллия
Как огонек  лампады беззащитно
За  речкою бельканто,
Ничто  на  вечность  не  рассчитано,
Всё  померещится  и  канет...

Прости  меня  на  площади
За  площадную  брань
Стреноженною  лошадью
Тону  в  тумане  в  рань.

Мужик  под клёном клином вышибает
Похмельный  бред-
Заклеит  самокрутку  и  не  знает,
Что  самого  его  на  свете  нет.

Бабёночка - созданье бодрое,
Божественного  остроумия,
Гремит в  сарае  вёдрами
В бахилах кумовых.
14.2.22.

Жеребёнок
Нет, не  облаченной  в  тогу
Пророчицей, поющей в  рифму.
Я  кобылицей  тонконогой
В  шторм  по океанским рифам-

В  неизвестность,
В  потустронюю местность,
Умчусь  неподкованной
Под  созвездье  Овена.

Рожу  в  волну  вольную
В материнской  нежности
Жеребенка  мятежного,
Дышащего  раздольем,

Такого  же  гривастого
Головастого
И  неусмирённого.
Как  я влюбленного
В звезды  и  океаны
От  соли  волны  пьяного!
15.2.22.

Любитель поэзии
Собаками  блудными  зацелован,
Читал Есенина  с  нищенской  спесью,
КраснО  говорил  на  кладбище  цицероновом,
Лаская  могилу  поэта  поэзией.

Так  и  нашли  тебя  однажды  утром
Примерзшего  к мрамору белому 
Ушел  ты  к  Богу спокойным  и  мудрым
По хрусткому  снегу  спелому.
16.2.22.
Обида
На  гремящей  с  каждым  поездом  платформе
Я встречала    вечерами  тронутую-
Все  кружилась,  провожая  поезда,
Повторяя  слово  дальнее,- Звезда...

И  дивились  пассажиры  сквозь  стекло,
Допивая свой походный  кофе,
На безумную, закутанную  мглой,
Медяком проглоченную чёрным  омутом.

Кто-то,  знать,  её  обидел  что  ли?
Обещал  прийти  и  не  пришёл.
Тот,  с  кем  целовалась  в  поле
Тот,  с  кем  было  в  поле  хорошо….
17.2.22.

Замять
Старый  треух  нахлобучу,
Выйду  под звёзд раздолье,
Кинусь  с заснеженной  кручи
Вместе  с  привычной  болью.

По  бездорожью  с  дрожью
Пройду. Тротуары   мощенные
Не  для  меня, бездорожьем
Вечно  гонимой,  крещенной.

Мне  за глаза  не  надо
Радостей толстосумов.
Мне  бы  дойти  до  сада
Под колкую   замять  косую.
18.2.22.

Дурак
Одинокой,  как  слово  в  запятых,
Я  непременно тебя  забуду,
Ты  дышать мне  не  запретишь,
Самоуглубиться  Буддой.

Когда-то  и  кумиры обожаемые
С  пьедесталов  слезают,
Хлёсткими,  ледяными  слезами,
Ветер лицо  моё  прожигает.

Но  и  меня  вот-вот  насмешит
Колпак седого  дурака,
Вышедшего  под  хмельком  из  кабака,
Который  никак  не  решит,
Кто  праведник,  а  кто  грешит.
19.2.22.

Небесный Кремль

 "Небесный Кремль,
надстоящий над Москвою.
 Нездешним золотом и
 нездешней белизной
 блещут его святилища".
/Даниил  Андреев/

Лошадиными  угодьями,
Облаками  синебрюхими,
Полечу  к  забытой  родине
За  купцом  пропавшим,  ухарем.

Там  жива  еще  Монархия,
Прям  к  небесному  Кремлю,
Слыхом  не  слыхать  о  крахе  там
К  Родине,  что  так  люблю.

Там  в  серебряной одежде
Крестит  Император  землю
Там,  за  облаками  снежными
Господу  Россия  внемлет.
20.2.22

Старьё
Ни друзей  у  меня, ни  знакомых
Там,  где  беззаконие -законом,
Там, где  "по  понятиям" текут  и  дни
Там, где от  лесов  остались  пни.

Там  старьёвщики,-"Старьё  берьём!"
Продаётся  даже  чернозём.
Там,  где  истина  в  цепях заложницей,
Справедливости дышать  неможется.

Там  румянятся  для  пляски  мертвецы,
Под  разбитый погребальный  колокол,
Тащат к  казни  Правду волоком,
И рыдают  в  небесах  отцы...
21.22.22.

Памяти Губанова
Прикоснусь  к  строкам твоим  губами,
Слышавшем  не звуки -знаки,
Леонид  Георгиевич Губанов,
Спящий  на  могиле  Пастернака,

А  писательство то  сворами, то  ульями,
Населяло там  дома терпимости-
Промельк  Евтушенко, Ахмадулиной-
"Пипл  схавает"  по  необходимости.

Идеологических увёрток оживляжа,
Показательной для  Запада  "свободы",
Громогласье стадионов  ряженых-
Лямку  рабства заглушить  народа.

А  поэзию так  просто  не  обманешь-
Ты  проснёшься,  я  даю  тебе  поруку,
Пьяный памятником площадным  восстанешь-
Дай  пожму  твою  стальную  руку!..
22.2.22.
Снег
Смеялись  снегом  небеса,
И  мне  просторней
Спешить к незримым  чудесам
Дорогой торной.

Пока тончайшую лыжню
Не заметелит,
Как  раньше  варежку  сниму
Под  колкой  елью,

Но не  согреешь руку  мне
Своим  дыханьем,
Ты  где-то  там,  на  самом  дне,
Где  снег  не  тает.

Бьет  по  глазам сосна блестя,
Снег  в  тёмных  иглах.
Увидеть бы  в  снегах  тебя,
Ну  хоть  на  миг  бы...
23.2.22.

Не по лжи
Подземный  грохот  варварских  телег,
Окаменевший  звон  на башне,
Под  хрип летящий в  Бога  в  смех
Презренное пленённых  брашно.

Всё  снится  мне, ладонь  свечой
Сжигаю я,  чтобы  проснуться
Весь  млечный  надо  мной течёт,
Под ним ночные  тучи  рвутся.

И давят, давят  этажи
В бессоннице  иль  в  полусне,-
Как  жить на  свете  не  по лжи?
...Никто  не отвечает  мне.
24.2.22.
Перо
Делили  сутки  пополам
За речкою колокола,
А  мы  с  тобою,как  подельники-
На колких  кущах  можжевельника,

И  нам  казалось  смерти нет,
И улетал дым сигарет
В то  далеко, в котором  я теперь
Закрылась-на  запоре  дверь.

А  в  небе  ангел,  вставши  на  крыло
Уже  зовёт,бумагу  рвёт  перо
Стальное,  ржавое,  старинное,
В  прощание  с  тобой  повинное.
25.2.22.

Счастье
Грозы  крещённые
Троеперстием сухостоя,
Что  я  нынче  стою,
Тобой  непрощённая.

Плачущие  стволы  обнимаю
Под  тучею грозовой,
Пороги с  сумой  обиваю,
Брошенная  тобой.

Окандаленные  запястья
Излечить  бы  к  маю,
А  что такое  счастье
Так  и  не  знаю...
26.2.22.

Образа
И пьяница,  и  потаскуха,
Залившая  глаза,
Вымаливают  у  Святого  Духа,
Прикладываясь  к  образам,
Когда  идёт  гроза,
И  режут  небо  молнии...

Почти  уже  себя  не  помня-
Любви и радости, почти  в  отчаянье,
Почти  уже  отчаливая
К  незримым  берегам Хароновым,
Надеясь на рассветы  новые...
 27.2.22.

 Горбун
Не  струшу  под  студеными струями
там  где облака облокотились о  скалы
где  ветхий  человек сдираем струпьями,
где Новозаветного  искала...

и  нашла  горбуна, что  Богу  молится,
 блюдёт строжайшие  посты,
воду  носит из горного  колодца,
вырубившего  в  скале свой   монастырь.

В  общей  молитве  тишина  между  нами,
мне бы  и  глаз не  поднимать,
неужели  мир  спасётся  горбунами,
или  в  гневе Господнем гибнуть  опять?
28.2.22.