Усадьба купца Расторгуева

Воспоминания З.Грачёвой,
которая  жила в доме купца Д.Расторгуева,
в Тарычёво (Московская область).

     Дом купца стоял вдоль Старо-Нагорной улицы между Храмом Рождества Богородицы (возведённого в 1765 г. на месте деревянной церкви) и Тарычёвским прудом (сейчас там детская площадка между домами N2 и N15). Парадный вход особняка был обращён к Церкви. Перед домом лужайка, окаймлённая берёзами и липами, а ближе ко входу ; клумбы, которые ремонтировали и поддерживали наши мамы до сноса особняка. Большой липовый парк простирался от лужайки вдоль пруда по направлению к деревне Прудищи. Стройные и мощные деревья парка, которым было примерно двести лет, берегли даже во время войны, когда порой нечем было топить печь. Весной эти места наполнялись тонким ароматом цветущей липы, а дом купца Расторгуева и хозяйственные постройки утопали в кустах душистой жёлтой акации и пышной сортовой сирени.
     Дом был двухэтажный бревенчатый, просторный и светлый благодаря огромным окнам. Особенно запомнились широкие наличники с витиеватой резьбой растительного орнамента и великолепный подзор – нижняя часть окна, высотой примерно 50 см, с такой искусной резьбой, что напоминал кружевной платок. Ступеней на широкую террасу было немного, всего три или четыре. Деревянная лестница в доме с плавным изгибом, вела на второй этаж, где в послевоенные годы было 8 комнат. В ширину лестница довольно просторная с массивными гладкими перилами, с ажурными балясинами, пропитанная натуральным красителем до глубокого коричневого цвета.
После революции опустевший дом Расторгуевых заняли шестнадцать семей. Наша семья была большая: пятеро детей, к тому же мама, Пелагея Фёдоровна была учителем в начальной тарычёвской школе, а затем в школе №6 в Расторгуево, а отец ; Иван Ильич (в прошлом кавалерист-разведчик, служивший в отряде Г.И. Котовского) работал здесь, в совхозе Ленинский. Нам выделили на первом этаже самую большую комнату в доме, как сейчас предполагаю гостиную. Вторую комнату, по размеру чуть меньше нашей, занимала семья бывшего кучера барина, тихого и скромного дяди Гриши Калинина. Помню удивительной красоты паркет, в их комнате, с орнаментом двенадцати конечной звезды с тонким ярким контуром! Наш паркет выложен ёлочкой широкими дубовыми плашками такой крепкий и качественный, что даже когда рубили на нём дрова, он нисколько не гнулся и не царапался! Стены внутри дома были обшиты гладкими морёными досками, мастерски отшлифованными так, что рука с тряпкой легко скользила. В комнате всех восхищал необыкновенной красоты потолочный плинтус в виде резного бруса с изящным орнаментом. В нашей комнате было три высоких двухметровых окна по форме напоминающих силуэт человека, прячущего голову в плечи. Оконные стёкла берегли, потому, что вырезать такого большого размера стекло, да ещё такой необычной формы, было сложно. В нашей комнате от купца-мецената осталась роскошная, массивная резная мебель: высокий комод с наклеенными на фасад точеными элементами и круглый раздвижной стол с крепкими, но изящными резными ножками. В углу стояла большая изразцовая печь с крупной белой глянцевой плиткой. На первом этаже, в отличие от второго, высота потолков была около четырёх метров! Чтобы достать до потолка приходилось громоздить мебель и держать башню под отважным «скалолазом» всей семьёй. Наша просторная комната по воскресеньям наполнялась друзьями родителей, которые проводили литературные вечера, где по очереди читали произведения русских и зарубежных классиков. Мы всегда слушали с большим интересом и, как губки, с детства впитали любовь к книгам!
     На втором этаже были небольшие комнаты с треугольной крышей и невысокие потолки, зато в центре дома две комнаты соединял красивый балкон с резными балясинами. С балкона открывался прекрасный вид на Тарычёвский пруд: тропинки с пригорка петляли вниз к крутому берегу широкого полноводного, богатого рыбой пруда, поверхность которого касались плакучие вётлы. В хорошую погоду вокруг пруда по одиночке или группами сидели задумчивые художники с мольбертами. По берегам пруда стояли мостки для стирки белья. А мальчишки, вдоволь накупавшись, ловили майками карасей и несли свежий улов домой вдоль кустов пышной акации. Наблюдательные старики говорили, что некоторые тарычёвские лягушки были особенные, не похожие на наших местных лягушек. Возможно предприниматель Расторгуев привёз из Франции партию лягушек для разведения, чтобы поставлять деликатес в рестораны Москвы. Но, революция не дала осуществить планы. Потомки породистых земноводных долго ещё голосили с французским прононсом в районе крутого склона живописного пруда. Сейчас, к огорчению местных жителей, краеведов и художников, подход к некогда красивейшему пруду и липовому парку огорожен со всех сторон высоким забором. На склоне пруда находились огромные погреба купца Расторгуева, выложенные изнутри известняковыми камнями. В начале Великой Отечественной Войны эти погреба использовали не только для хранения запасов, но и как бомбоубежище. А затем, рядом с погребами вырыли ещё несколько окопов, с бревенчатым настилом и накидали сверху землёй, чтобы прятаться во время налётов бомбардировщиков.
     Дом Расторгуевых простоял до середины 60-х гг., пока не начали строить дома N15 и N2. Знаю, что Дмитрий Расторгуев приятельствовал с купцом-меценатом Саввой Морозовым, известным адвокатом Плевако (его называли «митрополит адвокатуры»), оперным певцом Фёдором Шаляпиным, который был в гостях в этом доме и, как утверждали очевидцы, пел на клиросе в Храме Рождества Богородицы, восхищённый акустикой Храма.
     На территории усадьбы существовало много различных построек: дом для прислуги, который стоял с торца дома Расторгуевых, кузница, конюшня с просторным манежем, ипподром для тренировок (сейчас там остатки старого фруктового сада института садоводства, который располагается в сторону станции Расторгуево), коровник, свинарник, бетонированные силосные ямы для корма скота, которые местные жители называли «дошники». Когда-то деревню Тарычёво и усадьбу разделял большой заболоченный овраг на краю пруда. Барин распорядился построить каменную плотину, отделяющую пруд от большого болота, а по верху плотины сделали широкую дорогу, по которой можно было скоротать путь из деревни к Церкови Рождества Богородицы и усадебным постройкам. Плотина с полутораметровой чугунной трубой внутри, по сей день существует. Болото давно высохло и заросло борщевиком, а дорога ведёт к пешеходному мосту над трассой Дон-М4. Изучая современную карту, я с удивлением обнаружила, что этот пешеходный мост над автотрассой называется Грачёвским.
     Потомок рода Расторгуевых, иммигрировавших за границу, однажды приезжал в Тарычёво, когда дом и хозяйственные постройки ещё стояли. Он общался с местными жителями, расспрашивал что они помнят о Расторгуевых.  Даже подарил шариковую ручку младшему брату за экскурсию  – удивительное изобретение, которое стало известно в СССР лишь спустя десять лет.

Публикую воспоминания для краеведов Видновского края.