Только свободный поиск

Чернея, корчится бумага.
Теперь не жалко ничего:
Чистовики летят с размаха
В огонь.
 
Смешно... Бумагу жжём снаружи
Давно истлевшие внутри.
Забавно, впрочем, обнаружить –
Что первым лучше
Сгорит?
 
А что ещё на этой сцене
Поделать, если роль мала?
Как не сгорать самозабвенно
Дотла?
 
Пусть так… Мне остаётся верить,
Что где-то там на дне, в золе
Черновиков, часов и нервов
Оставлю в вечности посмертный
Свой след.
 
Зола, и тлен, и прах, и пепел…
И у невидимой межи
Мой саван ношенный нелепо
Лежит.
 
Скажи, а кто из нас за кожей
С души одежды не снимал?
Немудрено. Увлечься можно,
Сойдя в итоге безнадежно
С ума.
 
Но не идти – нельзя, конечно,
Подошвой по волнам скрипя
За мыс какой-то-там-надежды.
Опять.
 
Мы балансируем на грани,
Как на струне эквилибрист.
Вот только тёмной силой странной
Он временами так и манит
Нас вниз.
 
Суметь бы просто взять – и бросить.
Уснуть, забыться... Но, увы,
За горло душу держат кости
И швы.
 
Отгородиться бы от мира,
Закрыть замки, забыть ключи!
Пусть тишина в моей могиле
Молчит.
 
Сидеть, себя обняв за плечи,
Готовя бренное к зиме
Так притягательно, конечно!
Но нет.
 
Когда-то в трансцендентном бегстве
Ты из себя весь мир изъял.
Оставшись всем, стал одинок...
Судьба (и некуда нам деться)
Твоя, а, значит,  – и моя,
Мой бог,
 
Искать вовне родные души
И ненавидя, и любя;
Искать со страхом обнаружить
Себя.