Таланту А. П. Чехова. Забыл!!

   Как-то раз  ловкий поручик, танцор и волокита, а ныне толстенький, коротенький
и уже дважды разбитый параличом помещик Иван Прохорыч Гауптвахтов,
утомлённый и замученный жениными покупками,
зашёл в большой музыкальный магазин купить нот и уже купить их был готов.
    Здравствуйте-с!.. — сказал он, входя в магазин. — Позвольте мне-с...
    Маленький немец, стоявший за стойкой, вытянул ему навстречу свою шею
и состроил на лице улыбающийся вопросительный знак.
     Что прикажете-с? – спросил он. - Чем помочь сумею?
      Позвольте мне-с... Жарко! Климат такой, что ничего не поделаешь! Позвольте мне-с...
 Мммм... мне-е... Мм... Позвольте... Забыл!! Мне-с…
      Припомните-с!
       Гауптвахтов положил верхнюю губу на нижнюю, от задумчивости надулся,
сморщил в три погибели свой маленький лоб, поднял вверх глаза и задумался.
     Забыл!! Экая, прости господи, память демонская! Да вот... вот... Позвольте-с...
Мм... Забыл!! Мне-с…
      Припомните-с...
       Говорил ей: запиши! Так нет... Почему она не записала? Не могу же я всё помнить...
Да, может быть, вы сами знаете? Пьеса заграничная, громко так играется... А?
Вы же можете её вспомнить!
      У нас так много, знаете ли, что...
      Ну да... Понятно! Мм... Мм... Дайте припомнить... Ну, как же быть? Неужто?..
А без пьесы и ехать нельзя - загрызёт Надя, дочь то есть;
играет её без нот, знаете ли, неловко... не то выходит! А ноты ведь есть!
Были у ней ноты, да я, признаться, нечаянно керосином их облил
и, чтоб крику не было, за комод бросил... Не люблю бабьего крику! И не любил!
Велела купить... Ну да... Ффф... Какой кот важный! Вот котов я всегда любил!
      И Гауптвахтов погладил большого серого кота, валявшегося на стойке...
      Кот замурлыкал и аппетитно потянулся.
      Славный... Сибирский, знать, подлец!.. Породистый, шельма... Это кот или кошка?
       Кот. Он всем сразу приглянулся. Это вам не просто кошка!
       Ну чего глядишь? Рожа! Дурак! Тигра! Мышей ловишь? Мяу, мяу? Любит спать!
Экая память анафемская!.. Жирный, шельмец! Котёночка у вас от него нельзя достать?
      Нет... Гм...
      А то бы я взял... Жена страсть как любит ихнего брата - котов!.. Как же быть теперь?
Всю дорогу помнил, а вот сейчас забыл, поверь...   
Потерял память, шабаш! Стар стал, прошло моё время. Помирать пора… Как же вспомнить?
Громко так играется, с фокусами, торжественно. Позвольте-с. Кгм... Спою, может быть...
      Спойте... oder *... oder... или посвистайте!.. Я бы насвистелся…
     Свистеть в комнате грех... Вон у нас Седельников свистел, свистел да и просвистелся...
 Вы немец или француз?
      Немец и ни дня не француз.
    То-то я по облику замечаю... Хорошо, что не француз... Не люблю французов...
Хрю, хрю, хрю... свинство! Во время войны мышей ели... Предков, видать, зов…
Седельников вот свистел в своей лавке от утра до вечера
и просвистел всю свою бакалию в трубу - играл все вечера!
Весь в долгах теперь... И мне двести рублей должен... Я иногда певал себе под нос...
Гм...  Позвольте-с... Я спою... Стойте. Сейчас... Кгм... Кашель... В горле свербит,
будто грызёт пёс!
    Гауптвахтов, толкнув три раза пальцами, закрыл глаза и запел фистулой:
     То-то-ти-то-том... Хо-хо-хо... У меня тенор... Дома я больше всё дишкантом порой...
Позвольте-с... Три-ра-ра... Кгррм... В зубах что-то застряло... Тьфу! Семечко...
О-то-о-о-уу... Кгррм... Простудился, пива холодного выпил в биргалке,
один вред от такого пива - вот времечко!
Тру-ру-ру... Всё этак вверх... а потом, знаете ли, вниз, вниз...
Заходит этак бочком, а потом берётся верхняя нота, такая рассыпчатая... как каприз,
то-то-ти... рууу. Понимаете?
А тут в это время басы берут: гу-гу-гу-туту...  Понимаете?
     Не понимаю...
    Кот посмотрел с удивлением на Гауптвахтова, засмеялся, должно быть,
и лениво соскочил со стойки, чтоб от таких звуков так же не завыть.
      Не понимаете? Жаль... Впрочем, я не так пою... Забыл совсем, экая досада!
      Вы сыграйте на рояли... Вы играете? Уметь играть – судьбы награда!
       Нет, не играю... Играл когда-то на скрипке, на одной струне, да и то так... сдуру...
 Меня не учили...
Брат мой Назар играет... Того учили...
Француз Рокат, может быть, знаете, Венедикт Францыч учил...
Такой потешный французишка... Мы его Буонапартом дразнили... Сердился...
Будто его кто-то этой кличкой мучил.
«Я, говорит, не Буонапарт... Я республик Франце»... И рожа у него, по правде сказать,
была республиканская...
Совсем собачья рожа... без шляпы, бедная - почти францисканская…
Меня вот покойный мой родитель ничему не учил... Деда, говаривал, твоего Иваном звали
и ты потому Иван, что мы тебя, как  деда, назвали
и потому ты должен быть подобен деду своему
во всех своих поступках: на военную, прохвост… пороху, как ему,
Нежностей, брат... брат... Я, брат...
Я, брат, нежностей тебе не дозволяю! От нежностей не будешь богат!
Дед, в некотором роде, кониной питался и ты оной питайся!
Седло под головы себе клади вместо подушки!.. С лошадьми знайся…
Будет мне теперь дома! Заедят!
Без нот и приезжать не велено... Видеть без нот не хотят!
Прощайте-с, в таком случае! Извините за беспокойство!.. Сколько эта рояля стоит?
      Восемьсот рублей! Устроит?
      Фу-фу-фу... Батюшки! Это называется: купи себе роялю и без штанов ходи! Хо-хо-хо!
Восемьсот руб... лей стоит!!! Кого ж такая цена устроит?
Губа не дура! Прощайте-с! Шпрехензи!
Гебензи... ** 
Обедал я, знаете ли, однажды у одного немца...
После обеда спрашиваю я у одного господина, тоже немчуры – видать с лица,
говорю, спросить позволь -
как сказать по-немецки: «Покорнейше вас благодарю за хлеб, за соль»?
А он мне и говорит... и говорит...
Позвольте-с... И говорит:
«Их либе дих фон ганцен герцен!»
А это что значит?
     Я... я люблю тебя, - перевел немец, стоявший за стойкой, - от всей сердцы!
     Ну вот! Я подошёл к хозяйской дочке, да так прямо и сказал...
С ней конфуз...
Чуть до истерики дело не дошло... Комиссия! Прощайте-с! Прямо на голову груз!
За дурной головой и ногам больно... Так и мне... С дурацкой памятью беда: раз двадцать сходишь!
Будьте здоровы-с! Всем всё равно не угодишь…
      Гауптвахтов отворил осторожно дверь, вышел на улицу и, прошедши пять шагов,
 надел шляпу. Он ругнул свою память и задумался, что не задумывался так много веков...
Задумался он о том, как приедет он домой, как выскочат к нему навстречу жена, дочь, детишки...
Жена осмотрит покупки, ругнёт его, назовет каким-нибудь животным, ослом или быком,
чтоб аж заболели кишки...
Детишки набросятся на сладости и начнут с остервенением портить
свои уже попорченные желудки, и опять ещё больше разболятся мои кишки...
Выйдет навстречу Надя в голубом платье с розовым галстухом
и спросит: «Купил ноты?»
Услышавши «нет», она ругнёт своего старого отца за его «заботы»,
запрётся в свою комнатку, разревётся и не выйдет обедать...
Потом выйдет из своей комнаты и заплаканная, убитая горем, сядет за рояль концерт дать.
Сыграет сначала что-нибудь жалостное, пропоёт что-нибудь, глотая слёзы и о нотах мечты...
Под вечер Надя станет веселей, и наконец, глубоко и в последний раз вздохнувши,
глядя на какие-то ноты,
она сыграет это любимое: то-то-ти-то-то...
   Гауптвахтов треснул себя по лбу и, как сумасшедший, побежал обратно к магазину.
    То-то-ти-то-то, огого! — заголосил он, вбежав в магазин. — Вспомнил!! То-то!!
Вот самое! То-то-ти-то-то!
     Ах... Ну, теперь понятно. Это рапсодия Листа, номер второй...
Hongroise... ***
     Да, да, да... Лист, Лист! Побей меня бог, Лист! Номер второй!
Да, да, да... Голубчик! Оно самое и есть! Родненький второй!!
     Да, Листа трудно спеть... Да и годы не те!
Вам какую же, original****  или facilite?*****
       Какую-нибудь! Лишь бы номер второй, Лист!
Бедовый этот Лист!
То-то-ти-то... Вон оно как!
Ха-ха-ха! Насилу вспомнил! Точно так!
     Немец достал с полки тетрадку, завернул её с массой каталогов и объявлений
и подал сверток просиявшему Гауптвахтову, что стоял, мелодию радостно насвистывая.
 Гауптвахтов заплатил восемьдесят пять копеек и вышел, посвистывая.
___________
*или (нем.).
** Говорите! Дайте... (нем. sprechen Sie, geben Sie).
*** Венгерская (франц.).
**** оригинальную (франц.).
***** облегченную? (франц.).

_________
Антон Чехов
ЗАБЫЛ!!
Когда-то ловкий поручик, танцор и волокита, а ныне толстенький, коротенький и уже дважды разбитый параличом помещик, Иван Прохорыч Гауптвахтов, утомленный и замученный жениными покупками, зашел в большой музыкальный магазин купить нот.— Здравствуйте-с!.. — сказал он, входя в магазин. — Позвольте мне-с...Маленький немец, стоявший за стойкой, вытянул ему навстречу свою шею и состроил на лице улыбающийся вопросительный знак.— Что прикажете-с?— Позвольте мне-с... Жарко! Климат такой, что ничего не поделаешь! Позвольте мне-с... Мммм... мне-е... Мм... Позвольте... Забыл!!— Припомните-с!Гауптвахтов положил верхнюю губу на нижнюю, сморщил в три погибели свой маленький лоб, поднял вверх глаза и задумался.— Забыл!! Экая, прости господи, память демонская! Да вот... вот... Позвольте-с... Мм... Забыл!!— Припомните-с...— Говорил ей: запиши! Так нет... Почему она не записала? Не могу же я всё помнить... Да, может быть, вы сами знаете? Пьеса заграничная, громко так играется... А?— У нас так много, знаете ли, что...— Ну да... Понятно! Мм... Мм... Дайте припомнить... Ну, как же быть? А без пьесы и ехать нельзя — загрызет Надя, дочь то есть; играет ее без нот, знаете ли, неловко... не то выходит! Были у ней ноты, да я, признаться, нечаянно керосином их облил и, чтоб крику не было, за комод бросил... Не люблю бабьего крику! Велела купить... Ну да... Ффф... Какой кот важный! — И Гауптвахтов погладил большого серого кота, валявшегося на стойке... Кот замурлыкал и аппетитно потянулся.— Славный... Сибирский, знать, подлец!.. Породистый, шельма... Это кот или кошка?— Кот.— Ну чего глядишь? Рожа! Дурак! Тигра! Мышей ловишь? Мяу, мяу? Экая память анафемская!.. Жирный, шельмец! Котеночка у вас от него нельзя достать?— Нет... Гм...— А то бы я взял... Жена страсть как любит ихнего брата — котов!.. Как же быть теперь? Всю дорогу помнил, а теперь забыл... Потерял память, шабаш! Стар стал, прошло мое время... Помирать пора... Громко так играется, с фокусами, торжественно... Позвольте-с... Кгм... Спою, может быть...— Спойте... oder 1... oder... или посвистайте!..— Свистеть в комнате грех... Вон у нас Седельников свистел, свистел да и просвистелся... Вы немец или француз?— Немец.— То-то я по облику замечаю... Хорошо, что не француз... Не люблю французов... Хрю, хрю, хрю... свинство! Во время войны мышей ели... Свистел в своей лавке от утра до вечера и просвистел всю свою бакалию в трубу! Весь в долгах теперь... И мне двести рублей должен... Я иногда певал себе под нос... Гм... Позвольте-с... Я спою... Стойте. Сейчас... Кгм... Кашель... В горле свербит...Гауптвахтов, толкнув три раза пальцами, закрыл глаза и запел фистулой:— То-то-ти-то-том... Хо-хо-хо... У меня тенор... Дома я больше всё дишкантом... Позвольте-с... Три-ра-ра... Кгррм... В зубах что-то застряло... Тьфу! Семечко... О-то-о-о-уу... Кгррм... Простудился, должно быть... Пива холодного выпил в биргалке... Тру-ру-ру... Всё этак вверх... а потом, знаете ли, вниз, вниз... Заходит этак бочком, а потом берется верхняя нота, такая рассыпчатая... то-то-ти... рууу. Понимаете? А тут в это время басы берут: гу-гу-гу-туту... Понимаете?— Не понимаю...Кот посмотрел с удивлением на Гауптвахтова, засмеялся, должно быть, и лениво соскочил со стойки.— Не понимаете? Жаль... Впрочем, я не так пою... Забыл совсем, экая досада!— Вы сыграйте на рояли... Вы играете?— Нет, не играю... Играл когда-то на скрипке, на одной струне, да и то так... сдуру... Меня не учили... Брат мой Назар играет... Того учили... Француз Рокат, может быть, знаете, Венедикт Францыч учил... Такой потешный французишка... Мы его Буонапартом дразнили... Сердился... «Я, говорит, не Буонапарт... Я республик Франце»... И рожа у него, по правде сказать, была республиканская... Совсем собачья рожа... Меня покойный мой родитель ничему не учил... Деда, говаривал, твоего Иваном звали, и ты Иван, а потому ты должен быть подобен деду своему во всех своих поступках: на военную, прохвост! Пороху!! Нежностей, брат... брат... Я, брат... Я, брат, нежностей тебе не дозволяю! Дед, в некотором роде, кониной питался, и ты оной питайся! Седло под головы себе клади вместо подушки!.. Будет мне теперь дома! Заедят! Без нот и приезжать не велено... Прощайте-с, в таком случае! Извините за беспокойство!.. Сколько эта рояля стоит?— Восемьсот рублей!— Фу-фу-фу... Батюшки! Это называется: купи себе роялю и без штанов ходи! Хо-хо-хо! Восемьсот руб... лей!!! Губа не дура! Прощайте-с! Шпрехензи! Гебензи... 2 Обедал я, знаете ли, однажды у одного немца... После обеда спрашиваю я у одного господина, тоже немчуры, как сказать по-немецки: «Покорнейше вас благодарю за хлеб, за соль»? А он мне и говорит... и говорит... Позвольте-с... И говорит: «Их либе дих фон ганцен герцен!» А это что значит?— Я... я люблю тебя, — перевел немец, стоявший за стойкой, — от всей сердцы!— Ну вот! Я подошел к хозяйской дочке, да так прямо и сказал... С ней конфуз... Чуть до истерики дело не дошло... Комиссия! Прощайте-с! За дурной головой и ногам больно... Так и мне... С дурацкой памятью беда: раз двадцать сходишь! Будьте здоровы-с!Гауптвахтов отворил осторожно дверь, вышел на улицу и, прошедши пять шагов, надел шляпу.Он ругнул свою память и задумался...Задумался он о том, как приедет он домой, как выскочат к нему навстречу жена, дочь, детишки... Жена осмотрит покупки, ругнет его, назовет каким-нибудь животным, ослом или быком... Детишки набросятся на сладости и начнут с остервенением портить свои уже попорченные желудки... Выйдет навстречу Надя в голубом платье с розовым галстухом и спросит: «Купил ноты?» Услышавши «нет», она ругнет своего старого отца, запрется в свою комнатку, разревется и не выйдет обедать... Потом выйдет из своей комнаты и, заплаканная, убитая горем, сядет за рояль... Сыграет сначала что-нибудь жалостное, пропоет что-нибудь, глотая слезы... Под вечер Надя станет веселей, и наконец, глубоко и в последний раз вздохнувши, она сыграет это любимое: то-то-ти-то-то...Гауптвахтов треснул себя по лбу и, как сумасшедший, побежал обратно к магазину.— То-то-ти-то-то, огого! — заголосил он, вбежав в магазин. — Вспомнил!! Вот самое! То-то-ти-то-то!— Ах... Ну, теперь понятно. Это рапсодия Листа, номер второй... Hongroise... 3— Да, да, да... Лист, Лист! Побей меня бог, Лист! Номер второй! Да, да, да... Голубчик! Оно самое и есть! Родненький!— Да, Листа трудно спеть... Вам какую же, original 4 или facilit;? 5— Какую-нибудь! Лишь бы номер второй, Лист! Бедовый этот Лист! То-то-ти-то... Ха-ха-ха! Насилу вспомнил! Точно так!Немец достал с полки тетрадку, завернул ее с массой каталогов и объявлений и подал сверток просиявшему Гауптвахтову. Гауптвахтов заплатил восемьдесят пять копеек и вышел, посвистывая.
1 - или (нем.).
2 - Говорите! Дайте... (нем. sprechen Sie, geben Sie).
3 - Венгерская (франц.).
4 - оригинальную (франц.).
5 - облегченную? (франц.).