Из записных книжек

               
                БИЛЕТ НА ВЫХОД

     К перрону медленно подходила электричка. Старушка не успела купить билет, но успела проскочить между закрывающимися дверьми. Выйдя на конечной, она хотела купить «билет на выход» и была удивлена стоимостью.
     — Я всего три остановки проехала. — попыталась объяснить кассиру.
      — Уж лучше назад поеду, — наконец решила она.
 Но возвратная электричка отправлялась только через час.
      Старушка направилась к турникетам, за которыми, словно призрак, маячила свобода. Она видела, как через них легко перемахнул отчаянный мальчишка, увернувшись сразу от двух контролеров, и даже сама приподнялась на носочки…
     На этом смелость ее иссякла, уступив место изобретательности. Она высмотрела нерослого контролера. Улыбаясь, обошла его, словно новогоднюю елку и подмигнула. Потом обошла с другой стороны и кивком головы пригласила в сторонку.  Тот раскрыл рот, но вспомнив, что на площади трех вокзалов какого только женского товара не бывает, особенно по ночам, сложил пальцы в обыкновенную фигу. Но тут же решил, что по-американски отказать солиднее и выкинул вверх средний палец.  Вместе со средним выкинулся мизинец. Старушке это напомнило козу, которую делают младенцам, чтобы те не плакали. Она хихикнула, а мужичок быстро прижал непослушный мизинец другой рукой. Две соединенные ладони напомнили птичье гнездо, в которое тут же впорхнула бабушкина пятидесятирублевка.
     От такой приятной неожиданности контролер улыбнулся, но деньги тут же вернул:
    — Мы под камерой! — зашептал тихо.
    — Мне очень надо! — еще тише зашептала и старушка.
    — Да мало ли кому надо, — возразил тот.
 Но турникет вдруг открылся перед замешкавшимся пассажиром, и старушка проскочила первой.
     Она вольно вздохнула истомленной нервным ожиданием грудью и тут же ткнулась носом в другую грудь широкую и крепкую.  Сверху на нее по-доброму смотрели девичьи глаза, а расставленные руки аккуратно загоняли её назад.
     — Не пойду! — заупрямилась бабуля. — Лучше лягу прямо здесь.
     — Перебросим, — спокойно и весомо возразили ей.
     — Буду сопротивляться, как лев, — и спина ее крепко уперлась о железный поручень турникета.
     — Да куда уж вам с нашим-то Львом, — махнули на нее рукой, звонко крикнув:
     — Лев Юрьевич!
     Перед старушкой тотчас вырос гренадерского вида молодец и словно доктор у больного тихо спросил:
     — На что жалуемся?
     — На пенсию,
     — Так, так… — он положил руку в карман, и старушке показалось, что сейчас он достанет недостающие на билет деньги…
     — Пенсия маленькая. В день могу потратить не больше, чем на билет за три остановки. А жить на что? Уж лучше я назад эти остановки проеду.
     — Не надо назад, — вкрадчиво-тихо успокаивал ее огромный Лев Юрьевич.
     От этого голоса ей стало спокойно. Она зевнула и, как ей показалось, даже уснула.
     — Осторожней! Осторожней несите! — услышала она над собой все тот же спокойный голос, но открыть глаза не было никаких сил.
Очнулась в машине скорой помощи.
     — Мы вам укол сделали, успокоительный, — склонился над ней врач. — Сейчас в больницу отвезем.
     — Слава богу! — вздохнула старушка. — И отвезут, и полечат, и накормят бесплатно. Хорошо, что не взяла этот билет «на выход».

 Подобный случай произошёл более десяти лет назад. Почему же я вспомнила о нём теперь, когда пенсионерам не надо покупать билеты и можно ездить бесплатно? Потому, что некоторые агрессивные обыватели утверждают, что жить становится всё хуже и хуже. Но ведь и лучше тоже, хотя бы в таких мелочах. И не только в мелочах.