Мальчишки у Твена...

Мальчишки у Твена, девчонки у Гойи.
Ученые -- снобы, артисты -- изгои.
Сатурнов язык, что нас в век золотой,
Возможно, вернет, да пребудет с тобой;

С тобой да пребудут все клары и карлы,
Калигулы лошадь и кот Каракаллы.
Сенаторы -- свиньи, сенат -- лютый зверь.
С любовью не надо мудрить, и не верь

В надежду: одежд у нее не осталось;
Осталась лишь, право, какая-то гадость.
Осталась лишь жалость усталых умов
И совести зов, что условней всех слов:

Названье одно -- и звучит старомодно,
Несовременно и немолодежно;
Несвоевременно этим понятьем
Сейчас подменять жажду денег и власти.

Спасутся немногие, многим двуногим
Придется брать в руки и уносить ноги,
Но руки порою мешают взлететь:
Подумай об этом -- и выбери тень,

Не место под солнцем, но лунное время,
Не топоса топот, но глас, сохраненью
Чья мерность единственно здесь подлежит
В эпоху, когда только шум значит жизнь,

В эпоху, когда вместо музыки -- звуки
Призывов к величью берут на поруки
Всю мерзость тирана и злость вертухаев --
Последних прибежищ для всех негодяев.

Ты выбери песнь -- ту, что пеной казалась
В день солнечный знойный, но все же осталась
Во мраке прохладном незримых чертогов,
Где память под снегом не чает свободы:

Не чает, но все же отчаянно верит,
Что зверь не бывает имперский бессмертным...
Обрящем исход, ну и -- felix sit annus! --
Иль как там иначе оно называлось