Искусство поэзии

         

                А.Вернику

Во имя доброты — и больше ни во чьё,
во имя добрых тайн и царственного лада,—
а больше ничего Поэзии не надо,
а впрочем, пусть о том печётся дурачьё.
 
У прозы есть предел. Не глух я и не слеп
и чту ее раскат и заревую залежь,
но лишь одной Душе — Поэзия одна лишь
и лишь её дары — всего насущный хлеб.
 
Дерзаешь ли целить гражданственный недуг,
поёшь ли хрупких зорь престольные капризы
в текучем храме рек,— все это только ризы,
и горе, если в них не веет горний дух.
 
Как выбрать мёд тоски из сатанинских сот
и ярость правоты из кротости Сократа,
разговорить звезду и на ладошку брата
свести её озноб с михайловских высот?
 
Когда, и для чего, и кем в нас заронён
дух внемлющей любви, дух стройности певучей?
Вся Африка — лишь сад возвышенных созвучий,
где рук не сводят с арф Давид и Соломон.

Прислушайся ж, мой брат, к сокрытой глубине,
пойми её напев и облеки в глаголы.
Есть в мире мастера, течения и школы,
и всё ж в них меньше чар, чем в хлебе и вине.
 
На ветрище времён обтреплется наряд,
и, если суть бедна, куда мы срам свой денем?
Не жалуйся на жизнь. Вся боль её и темень —
ничто в сравненье с тем, что музы нам дарят.
 
Когда ж из бездны зол взойдет твой званый час
из скудости и лжи, негадан и неведом,
да возлетит твой стих, светясь глубинным светом,
и не прельстится ум соблазном выкрутас.
 
Прозаик волен жить меж страхов и сует,
кумекать о добре и в рот смотреть кумиру,—
а нам любовь и гнев настраивают лиру.
Всяк день казним Иисус. И брат ему — Поэт.
 
Лишь избранных кресту Поэзия поит.
Так скорби не унизь до стона попрошаек
и, если мнишь, что ты беднее, чем прозаик,
отважься перечесть Тарасов ЗАПОВIТ.
 
1978

Чичибабин — не виртуоз конъюнктурной смелости, не выразитель эффектного эпатажа. Его поэзия — это постоянная, упорная, тяжёлая и несуетная работа совести. В одном из интервью он говорил: «Почему меня сейчас раздражает «новая поэзия», которая утверждает себя именно как школа (авангардизм, концептуализм)? Потому что для меня она несерьёзна. Я считаю, что это несерьёзное отношение к литературе, что это именно стремление утвердить себя как школу и не думать о главном в жизни — о том, как живётся людям. Для меня литература — это не баловство, не игра. Какая там к чёрту игра! Это игра на разрыв сердца...»
Эти стихи выдержат проверку временем, какие бы шероховатости, изъяны формы не обнаружили в них взыскательные эстеты. Всё дело в личности их создателя, в духовной мощи стихового потока.
Наталия Кравченко