Подборка стихов и о творчестве. Истоки 13. 01

   Газета " Истоки " от 13 января 2022 , г. Уфа

Геннадий Полежанкин – многолетний слушатель и активный участник УФЛИ.

Что характерно для поэтической манеры Геннадия Полежанкина?

Читатель обратит внимание на регулярный стих, наличие рифмы, своеобразный (не эстрадный – на показ), а подспудный и горький юмор.

Вообще, на реалистичность содержания лирики Полежанкина.

Вот экзотические реалии Алтая: ирбис, манул, мерген, росомахи.

Охотники и рыбаки.

А вот и Уральские горы или детали нехитрого человеческого быта уфимца.

Хозяин потратил все деньги на квартиру и прикорнул с валенком у горки журналов, когда к его пустому столу съехались родственники на новоселье.

В стихах Полежанкина и бабушка, и внук, и рыжий щенок, и уфимские литераторы и поэты. Также уфимские парки – Аксаковский и Гастелло.

Всё реалистично и достаточно грустно, хотя и с юмором написано. Юмор Полежанкина, как и его слог, в витиеватости, хотя на деле стихи вполне суровы. Даже милые, детские его стихи – грустны.

Реализм Геннадия - это такая разновидность реализма в литературе вообще и в поэзии в частности, когда письмо в целом подчинено быту и социальному устройству, которое всегда неудовлетворительно. Особенно в эпоху перемен.

Отсюда и главная эмоция в поэзии Геннадия Полежанкина – грусть, прибитость к земле (сила гравитации). Но разбавляет её в меру сил автора своеобразный юмор. (Но лишь в меру сил.)

Мне недостаёт в этой поэзии духа лёгкости, преодоления земного притяжения и силы тяжести, превращения деталей быта в цветочную пыль, в блаженную пустоту и душистый космический ветер. В сияние и фигуры света.

Мне надоел убогий двадцатый век – век агрессивного вещества и тотальной дегуманизации.

Геннадий Полежанкин авиатехник (37 лет в гражданской авиации), не отсюда ли эта толща его стихотворной тяжести (инертности), невольная овеществлённая основательность его образной мысли? Вообще, техника как начало механическое и трудовое варварски потеснила, особенно в 20-м столетии, всё божественное и даровое – то, что даруется свыше, а не даётся одним трудом. Пролетарий как класс «победил» в некоторых странах, но победа его стала поражением человека, когда всех победил мировой капитал.

И когда поэт Геннадий Полежанкин пишет в стихах об «искалеченности», думаю, это, прежде всего, относится к сознанию несвободного человека 20-го века, превращённого образованием в механизм, в схему, в робота во плоти, в «инженера человеческих душ».

А был человек задуман превыше даже ангелов.

Но кто сегодня ещё об этом помнит?

 

Научно-техническое образование почти целиком пожрало и проглотило в 20-м веке философическое, свободно мыслящее миросозерцание и свободное искусство с его независимыми чувствами.

Такой своеобразный технократический реализм образовался. Уже совсем мало относящийся к Искусству.

 

Проглотило, не поперхнувшись, незаметно подавилось и по всему, не только поэтическому, искусству пошла нехорошая отрыжка. По природе своей – это искусственная отрыжка, научно-техническая, механистическая – не культурная. Это было неизбежно на новом витке развития мировой цивилизации.

А весёлые попытки авангарда начала 20-го века (русского и мирового) к концу века выродились в убогий отказ от эстетики и гуманитарных ценностей, которые как раз не зависели от сил гравитации, физикализма и прочего позитивизма и логистики эпохи НТР.

 

Любая система образования несовершенна, недостаточна для свободного художника, кроме удачного самообразования. Тут главное не путать искусство с провинциализмами разного рода и доморощенной философией.

Также с экономикой (марксизмом) и политикой (ленинизмом).

 

Но выход есть. Он – в освобождении через искусство и подлинное словотворчество.

Об этом замечательные стихи и грусть поэта Геннадия Полежанкина.

 

Поэзия, свободное искусство (не просто ремесло) собственно покрывает любое специальное образование и снова превращает живого робота в свободно мыслящего человека, читающего или сочиняющего великие стихи.

 

Таков смысл заключительного стихотворения подборки – дивные стихи Полежанкина о журавлином полёте.

(В полёт, читатель! – в блаженные небеса духа, великая русская поэзия ещё помнит эти полёты наяву и во сне.)

Стих, а не самолёт укажет тебе туда бриллиантовую дорогу.

 

Алексей Кривошеев

 


В горном приюте "Айгир"

 

                Айдару Хусаинову (Уфа)

 

В горном приюте "Айгир"

Ирбиса слышны шаги?

Йетиха ходит по скалам?..

Нет ни "кукушки" с вокзала,

Ни над Инзером орлана.

Этот Урал такой странный.

 

Лучший подарок с "Айгира" –

От сотворения мира

Каменная, видишь ли, "баба".

Бродит Айдар – дирижаблем –

По деревянным настилам,

Чьи-то стихи бормоча,

Вместе со старой "мобилой".

Где самовар и наш чай?!

Нет на "Айгире" камина.

 

Целится долго комарик

Крови поэта испити.

Мы постоим на земшаре,

В центре "Айгира", событий

Не обещая великих.

Позже великими станем?

В горном приюте ни крика,

Не приживается танец.

 

Просто поэты ни капли

Из родников не теряют!

Лезут туристы, как цапли,

В марево иван-чая.

 

Гордый "Айгир", нам не надо

Славы посмертной и жаркой!

Пик горный лёг леопардом

В фото прощальное... Жалко,

 

Что в свой последний полёт

Я не увижу "Айгира".

Треснет зимой хрупкий лёд –

При сотворении мира

Вверх устремлю самолёт! **

________

* "Айгир" – горный приют в Белорецком районе РБ, ирбис – снежный барс, "кукушка" – паровоз или поезд узкоколейки.

** 37 лет я отработал авиатехником в гражданской авиации.

В августе проводятся ежегодные поэтические встречи в "Айгире"!

 

 

Абсолютный гений

 

   "Легко и просто принимают награды только те,

     кто абсолютно уверены, что они гении.

     Таких и надо награждать!"

        Айдар Хусаинов, "Поэзия в трамвае"

 

Абсолютный гений награждён:

годовым проездом на трамвае,

и надеждою иметь трёх жён,

да изданьем книги во кармане,

да табличкой – "урамы Бабая", *

да тремя стихами по программе

средней школы в округе чукотском...

Понаштамповать медалек моско-

вский решает суд?.. Никто не знает.

Всё решается в простом трамвае.

________

*Улица такого-то…

 

Над полыньёю Крещенской РЕКИ

 

В серой холстине январских высот –

Видимый след реактивной струи.

Тщится достать многотрубный завод

Дымом белёсым Иерусалим.

 

Высыпи пух из небесной подушки,

Мой дорогой незнакомый пилот!

...Снег закружился, лёг на ладошки

Гномов детсадовских, в их хоровод.

 

Вышли гулять по уфимским холмам

Люди-пингвины и снеговики.

Переживает катарсис зима

Над полыньёю Крещенской Реки.

 

В тулупчике овчинном, за русалкой ...

 

Тулупчик по снегам неспешно

С утра прошествует к реке,

Просверлит лёд своею пешней,

Мормыш согреет в кулаке,

Опустит удочки две в лунки, –

И возмечтает об улове

На Новый год! На льду рисунки

Мороза-Дедушки. Есть повод

Испить из термоса чаёчку,

Сопроводив подлёдных щук

Маханьем варежек... Сыночка

Пора привадить не на юг –

Съезжать с друзьями на рыбалку!

Пора на северный торос!

Для этих дел унтов не жалко

И ледоруба ("с гулькин нос") ...

 

Тулуп овчинный – сносу нет:

Три поколения не мёрзли!

До девяноста прожил дед –

И выловил русалку к звёздам!..

 

*  *  *

Евгению Рахимкулову (Уфа)

 

Марсианский пейзаж Карабаша

Не пугает бредущих в Кыштым.

Эти земли никто не запашет,

В этом крае глаза выест дым.

 

Это зеркало наше кривое,

Где озёра кислотным напалмом

Смотрят в небо почти неживое,

Ветер тянет печальные псалмы.

 

По пескам своё племя в оазис

Где-то здесь поведёт Моисей?!

Этот выход из плена – как праздник.

За тенями увидеть б рассвет!..

 


*  *  *

    " Ну, ты батенька

        и насюрреалистил

        не без китайщинки "

           Алексей Кривошеев, "Мелкое блюдце утреннего чая"

 

                Алексею Кривошееву (уфимскому поэту)

 

Не весь Урал из малахита,

Не все лесочки в мощных кедрах.

Мы под собой не видим недра,

Кроша ногами соль пирита,

 

В снега затаптывая уголь.

Мы – самолёт без керосина,

Не долетевший к Когалыму,

Чтоб прикорнуть в медвежий угол...

 

Тыныслык урамы – улица Мира*

 

Тренькают трамваи, яркая дуга

освещает новую высотку.

Новая квартирка так нам дорога,

не осталось денежек на шмотки.

 

Поворот на рынок, мирный поворот,

места не найти автомобилю,

на этаж десятый лёта комаров

и не зафиксирует мобильник.

 

Собралась родня, скажем – понапрасну,

нечего съестного выставить на стол,

налито спиртное – будут тебе пляски,

по-башкирски, может, вызреет глагол...

 

Красотища сверху: вон – нефтезавод,

Белая-река делает изгиб,

что-то загрустил наш персидский кот,

как-то выпил лишнего брат-табиб ...

 

Капает вода в мирной обстановке,

тренькают вечерние трамваи.

Свалены журналы горкою в кладовке,

притулился к ним с валенком хозяин...

________

* (с башк.); номер дома – 49.

 

Алёнка, бабушка и дачные ...

 

(стихотворение для детей и пенсионеров)

 

Кричит Алёнка: – Принимай,

бабуля, урожай наш дачный!

Лук, помидоры, перец, груши!

В ответ ей бабушка: – За чай

благодарю! Зачем наждачный?!...

Алёнка: – Надо лучше слушать!

Вот Чиполлину, Помидор –

сеньор, почти два килограмма,

вот тётка Груша золотая!

Ты, бабушка, затеять спор

со мною хочешь или с мамой?!

Мы лето там не загораем,

мы трудимся! И в парниках

есть овощи на вкус любой и цвет!

– Я Чиполлину есть не буду! –

сказала бабушка, в очках

разглядывая урожай. – Привет,

мой дорогой сеньор Капусту!

 

Любовь моя Хатико

 

(Из историй якутской лайки Тайгуна)

 

Мы – пушистые лайки якутские!

Ах, любовь ты моя, Хатико!

Поделюсь с тобой лакомством вкусным,

Побежим к реке Белой легко,

 

Там в свинцовую воду засмотримся,

Заберёмся на скальный уступ...

Нам в тайге бы дружней поохотиться,

Но у лап только город-Шуруп.

 

Ирбис и мерген*

 

Алтай для ирбиса с манулом

давно родной. На Чихачёва

монгольский не взберётся всадник.

Шаманка небо караулит,

с татуировкой... Обречённым

здесь выделен один заказник.

 

По снегу шествуют мергены,

на кабаргу ловушки ставить,

в обитель ирбиса – в бассейне

реки Башкаус... Ветром паперть

спрессована до жёстких настов.

Встречают ирбиса не часто.

И только росомахи пакостят,

фотоловушки скрывая ...

________

*Мерген – охотник на Алтае,

также мужское имя.

Манул – горный дикий кот.

Хребет Чихачёва – горный хребет на юго-востоке Алтая.

 

*  *  *

Мальчик мечтал о щенке,

Рыжего цвета, красивом,

Верном, что на поводке

Рядом шагает... Спасибо

Бабушке – внука жалела

И говорила: – Могли бы

Сделать мальчишке подарок.

 

Выпал снежок белый-белый

Утром февральским на старом

Аэродроме промёрзшем.

Мальчик с собакою рыжей

Шёл – повзрослевший помощник

Бабушкин... Важно, что выжить

В годы смогли окаянные...

После реформ все мы ранены...

 

(2000... 2021)

 

Памяти уфимского поэта

 

Игорю Михайловичу Прицко

(3 ноября 1960 – 9 августа 2017)

 

Мы из романтиков не вышли

И не примкнули к конформистам.

И ты, ПОЭТ, даруй нам СВЫШЕ

Почище родники! И листья

Не опадут на рукописи...

 

В уфимском небе твои крылья

Застыли на пути до Солнца.

Твои стихи мы не забыли –

Они гонцы и соль солонцев,

Они светлы и юмор звонко

 

В сердца для нас стучат поныне...

Источник твой – не из пустыни!

Урала горы вдохновение

Тебе дарили, лес и реки.

Творец поэм, стихотворений,

ТЫ СТАЛ СВОБОДНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ.

 

*  *  *

Два белых лебедя Аксаковского парка

Привыкли больше к детским подаяниям.

Осенняя вода – что чайная заварка

Сколдована дворянскими собраниями.

 

Два белых лебедя балет Петра Чайковского

Не повторяют, как бы ни хотелось нам.

Пруд в этом парке – грустная ладошка богова,

Известная, быть может, добрым колдунам.

 

Я пёрышко, такое невесомое, нашёл,

Спасибо вам, лебёдушки любимые!

Пять "лодочек" – пять уточек плывут на свой лужок

Незабываемой слободки Голубиной.

 

Пусть для полёта пригодится это пёрышко!

Но только жалко: вместо дома вижу камень...

Ты в сад вернись, поэт, к лебёдушкам

И предоставь тетрадку с новыми стихами.

 

*  *  *

Приходит в Гастелловский парк

Старушка утят покормить,

Уже водоём пересох, –

Залей своей кружкой, Эсмарх!

Осока совсем не шумит,

Не попечитель здесь Босх.

 

Просохли, с отбросами вещи,

Проржавели трубы, и всё

На время Бориски клевещет...

Гастелло в последний полёт

Поднимется с аэродрома...

Утята, лететь с водоёма

Вам надобно! Ради старушки.

Потомством своим мы – кукушки...

 

*  *  *

 

Безконвойных журавлей замечу

На уральском дальнем горизонте:

– Вы куда, родные?..

 

Станет легче: кто-то – влёт! –

Свободен в мире искалеченных,

Кто узнаёт строку поэта...

 

Подготовил Алексей Кривошеев