Вы здесь были 4

   Глава 3. Озеро
   1. Озеро - Дорога
   Мы прошли через двор, спортплощадку и вышли в степь. Степь была очень однообразна – песчаные холмики, местами поросшие сероватой пожухлой травой. Все это простиралось, насколько хватало глаз. Очень не хватало деревьев – все-таки, я житель средней полосы, привык к деревьям. У нас всегда в поле зрения есть деревья – и в городах, и на природе. Здесь же какие-то астраханские степи. Или казахские. Хоть бы какой саксаул торчал, для разнообразия – все бы повеселее было. Здесь вообще-то деревья есть где-нибудь? Спросил об этом:
- Маш, а здесь деревья есть?
- Я нигде не видела. Только кусты на Теплом озере.
-Это куда мы идем? Оно Теплое называется?
- Да, озеро Теплое. Там кусты растут. – Она немного помолчала. – Я тоже хочу деревья. У нас дома много деревьев – целый лес. И еще везде пальмы растут.
- У вас – это где?
- У меня на родине. В Африке. Это Гана – я из Ганы. Ты, наверное, и не знаешь?
- Знаю. Гана, Того, Бенин, Нигерия. Гвинейский залив.
- Да.
- А как ты здесь оказалась? Я имею в виду, вообще. Расскажи о себе?
   Машка помолчала немного – видно было, что говорить она не хотела, но все-таки сказала:
- Ну… Я хотела поехать в Россию, чтобы учиться. А попала сюда.
- А как? Расскажи.
   Она опять помолчала недолго, и начала рассказывать – как-то отвлеченно, словно не о себе:
 -Я жила в Гане, недалеко от Акры – это главный город.
- Это столица Ганы?
- Да, столица. Мы жили в Окушибиада – такая деревня. У меня была сестра и два брата. Мы жили с мамой, а папа работал в Агбогблоше, это такое место в Аккре. Там большая свалка, привозят старые телевизоры, микроволновки, компьютеры  - старую технику. Их привозят на кораблях со всего мира. В Агбогблоше работают очень много людей, много тысяч. Эту старую технику собирают, что можно ремонтировать – ремонтируют, что нельзя – разбирают на металл. Папа там и работал, собирал это и сдавал. А когда набирал денег – приходил к нам, привозил деньги. Мы так и жили. Ходили в школу. Я была самая старшая. Когда мне стало двенадцать лет, я начала ходить с папой, помогала ему, потому что денег не хватало. А когда мне стало пятнадцать лет, я уже постоянно ходила с папой. Мы сдавали медь и все, что найдем, приемщику. Он сам не собирал ничего, только принимал у других. И я хотела работать, как он, чтобы не собирать самой. Только я была девушка, а девушки такую работу не могли делать. А потом один раз, когда мы были дома, папа сильно заболел. Он чуть не умер, но у нас в это время был врач, он его вылечил. Врач был черный, как и мы, из Ганы. Он учился в России и говорил хорошо о вашей стране, потому, что студентов из Африки учат бесплатно, и даже дают комнату, где жить и еще деньги платят. Только в России холодно даже летом, и еще трудно выучить русский язык – у нас в школах только английский. В Гане все знают английский язык, а русский – совсем никто не знает. Но он выучил.
   И я захотела поехать в Россию, учиться и стать врачом, или хотя бы медсестрой. Я сказала об этом родителям – они тоже сказали, что это будет очень хорошо – лечить людей. Только мы не знали, как это сделать. Я спросила у Кофи – это врач – что нужно. Он рассказал мне, что нужно направление от Ганы в Россию, и еще деньги, хотя бы на дорогу и на первое время. Про направление он обещал узнать – там, где ему самому давали. А деньги я решила накопить, и папа сказал, что тоже поможет, сколько сможет.
   Направление мне не дали. Тогда я решила все равно накопить деньги, и поехать сама. Я подумала, что если меня не возьмут учиться, то я все равно смогу найти какую-нибудь работу, или большую свалку, и работать так же, как здесь.
   И я стала работать и копить деньги. Много зарабатывать не получалось – примерно два доллара в день. Но еще приходилось покупать еду. Я копила почти два года, и накопила пятьсот долларов. И еще сто долларов мне дал папа.
   Только это было все равно очень мало, потому что билет в Москву стоил пятьсот долларов, и еще нужно было деньги на первое время, и чтобы купить теплую одежду, и еще нужно было оформить документы – паспорт и визу. И тогда я решила попроситься на корабль, который идет в Россию, потому что к нам из России тоже приходили корабли. И я поехала в порт, и стала ждать.
   В порту я познакомилась с двумя моряками. Они плавали на небольшом корабле, немного побольше простого буксира. Вот они мне предложили отвезти меня в Абиджан – сказали, что туда должно прийти судно из России, и что они помогут мне договориться с капитаном. А за дорогу просили сто долларов. А я боялась, что не смогу уехать из Абиджана, или, что не хватит денег. Тогда они предложили мне – если не получится, то привезут меня обратно в Аккру, а деньги не возьмут. Абиджан не очень далеко, и я согласилась.
   Машка замолчала надолго. Потом продолжила:
- Мне кажется, они наркотики возили, или оружие. Потому, что мы вышли из порта поздно вечером, подошли в темноте к берегу, и к нам на лодке подплыли какие-то люди. Передали несколько ящиков. Мы их погрузили, и отправились в путь. А потом начался шторм, и мы с чем-то столкнулись, очень сильно. Моряки сказали, что это, скорее всего, потерянный контейнер, который почти весь под водой и был не виден. От удара получилась большая дыра в борту, и сломался мотор. И корабль стал заливаться водой, сильнее и сильнее. Мы одели спасательные жилеты и сошли на резиновую лодку, специальную, спасательную. Корабль утонул, а мы немного проплыли, и лодка опрокинулась, потому что были очень сильные волны. Меня отнесло водой, и я всю ночь плыла, а утром меня выбросило на берег. Я очень устала, и пролежала несколько часов. А потом встала и пошла кого-нибудь искать. Но никого не было – сзади – океан, а впереди – песок, пустыня. Даже никаких следов не было. Я долго шла, и ушла далеко от океана, а потом впереди оказалась стена, очень большая и длинная. В стене была дверь, я вошла в нее и попала сюда, на эту свалку. Там был охранник - белый, но я от него убежала и спряталась. И долго пряталась, потому что боялась – я же не знала, где я. Много дней пряталась – здесь все было, я даже совсем хорошую еду находила. А потом к моему месту пришли двенадцать женщин – все белые,- они стали собирать  медные трубки от каких-то машин. И я вышла к ним. Я не понимала, что они говорят, но они взяли меня с собой. И я стала жить с ними и собирать медные трубки. Они говорили все по-русски, только одна немного по-английски. Я стала учить ваш язык. Я долго с ними ходила, а потом меня увидела Лена, и сказала, что я могу поехать к ним на приемку, и остаться, если хочу, нужно будет помогать им. И я согласилась. Вот и все.
- И сколько же времени ты на приемке?
- Давно. Несколько лет.
- Несколько лет!
- Может, три. Здесь все не так, и время как-то не так идет.
- Понятно… Значит, ты тоже не знаешь, что это за место?
- Не знаю. Это не Россия, потому что здесь всегда тепло, хотя все кругом белые, и говорят по-русски. А в России – Кофи так говорил – очень холодно даже летом. Но это не Африка – потому что здесь совсем нет черных, и говорят по-русски. А ты как думаешь?
- И я не знаю. Мне иногда кажется, что это вообще не Земля. Какой-то параллельный мир. Здесь все не так.
- Что такое – параллельный мир?
   Я принялся объяснять ей. Похоже, она не очень-то понимала. Долго слушала, а потом перебила меня:
- Мне иногда кажется, что я умерла. Утонула в море. А это рай. Только я думала, что в раю все летают, как птицы, и не едят – а здесь почти все, как у нас – мы ходим, и едим, и спим. И где все черные? Здесь только злых людей нет.
- Злых людей нет?
- Я никого не видела, наоборот, все добрые. Все помогают друг другу. Никто ничего не отбирает у другого. У меня дома, когда кто-то находил чего-нибудь хорошее – прятали сразу. Чтобы другие не отобрали. Один раз даже убили – молодой парень нашел хороший телевизор. Ему сказали – отдавай, а он не отдал. И его ночью убили. Поэтому я не хотела уходить отсюда – здесь хорошо. А что там – она махнула рукой вперед - я не знаю. И боюсь. Одна бы я не пошла. Даже на Теплое.
   Мы замолчали. Я обдумывал ее рассказ. Это была первая подробная история. Хотя, опять много чего не вязалось. Я-то в море не тонул. Да и рай – хорош рай, с мегасвалкой. Как-то я себе не так рай представлял.
   Хотя, старатели – интересно, они так же думали, как я? Про рай? А я и сам-то не представляю, что это. Вроде, рай - это где классно. Где все летают и не едят – как Машка выразилась. Еще должны быть ангелы и Бог – но их нет и в помине. Нет, мое объяснение – про параллельный мир – мне больше нравилось. К тому же, сторонники теории струн это все легко объясняют пересекающимися бранами. Вот мы с одной на другую и провалились. Научная теория, хотя без экспериментального подтверждения. Не говоря об огромном количестве описанных в фантастике параллельных мирах – от Шекли до Стивена Кинга.
   Мы шли и молчали. Я размышлял о параллельных мирах, в основном, о способе вернуться обратно: раз сюда мы попали, значит, и обратно как-то можно? Все-таки я аспирант мехмата. И Машка меня удивила – своей простотой и наивностью четырехлетней девочки. Это же надо – решиться на такое путешествие! Да еще как – на корыте, которое не выдержало первого же шторма, не говоря уже о моряках-контрабандистах, которые попросту стукнули бы ее по голове, и выкинули в море – за шестьсот долларов. Хотя, она считала, что была осторожна – ну ведь не сразу же согласилась! Терпения у нее хватило на пару дней – привыкла к ним, и стала считать своими друзьями. Да что я от нее хотел – деревенская девушка-негритянка – добрая, отзывчивая, трудолюбивая, наивная и доверчивая, как ребенок. Это не те свойства характера, с которыми можно ехать за тридевять земель. Некоторая осторожность у нее была – жизнь научила - но этого было недостаточно. Даже если бы она добралась, Москва сожрала бы ее, и даже косточки не выплюнула. Она и ехать собралась не для того, чтобы выучиться и заработать много денег – а чтобы выучиться, и вернуться домой - лечить своих негров. А Машка спросила меня:
- А ты как сюда попал?
   И я рассказал ей о себе, в ответ на ее довольно подробный рассказ о себе, так же подробно. Она выслушала, помолчала, и сказала:
- Ты тоже через пустыню шел. И Марина через пустыню шла. Она мне рассказывала.
- А остальные?
- Не знаю. Больше никто не говорит. Не хотят говорить. Я тоже не хочу, и никому не говорю о себе. Только тебе рассказала.
   Я ее понимал, как, впрочем, и остальных. Шел третий день моего здесь пребывания – и я уже не хотел никому рассказывать о себе. Если не удастся выбраться отсюда домой – еще несколько дней, и я превращусь в такого же местного жителя, прошлое которого окутано тайной. Здесь жили сегодняшним днем, не вспоминая о прошлом, и не думая о завтрашнем дне.
   Хотя… Не все. Машка хотела уйти с приемки – пошла в неизвестность со мной. То есть, здесь ей было хорошо – она много  раз об этом говорила, но, тем не менее, хотела уйти. Конечно, в свете ее рассказа о себе, это было понятно – поиск лучшей доли, пусть через лишения и трудности. Значит ли, что это не ее место, и если ей и было хорошо, то не настолько, чтобы остаться здесь – как оставались на своих местах девушки-кладовщицы, трактористы, и все прочие, мною виденные. Интересно, они могут уйти, если захотят? Спросил об этом:
- Маш, а девушки – Лена, Ира и Марина – они могут уйти с приемки? И трактористы – могут уехать отсюда? Вообще, могут здесь люди уйти со своего места?
- Все могут. Только в другом месте работа может быть плохая, которая не нравится. А кто хочет на плохой работе работать? Лена рассказывала, что она раньше на другой приемке работала, а потом перешла на базу. На базе она работала целый день – бумаги  оформляла. И нужно было одеваться, и телевизор нельзя смотреть днем. А она очень любит телевизор. Поэтому опять попросилась на приемку.
- Понятно. А ты куда хочешь?
- Я все равно хочу пойти учиться и стать врачом, чтобы лечить людей. Здесь, не очень далеко, есть город, называется Высоково. Я только ничего про него не знаю. Может быть, там можно учиться? Это можно узнать на базе. Я думала, что ты захочешь пойти на базу, после Теплого озера. И пошла с тобой.
   Машка меня удивила и порадовала: деревенская девушка-негритянка, оказалась не поймешь где – но она не хотела бездумно проводить дни за просмотром сериалов: она хотела учиться! Интересно, возможно ли это - учиться здесь?
   Мы шли уже три или четыре часа, без остановок. За разговором время прошло как-то быстро, даже усталость не чувствовалась. Впереди стали заметны какие-то кусты. Машка показала на них рукой:
- Озеро Теплое.

   2. Озеро – Пляж
   Да-а-а... Это был совсем не тот пляж, который – все-таки – я ожидал увидеть. И это было совсем не то озеро.
   Местность здесь представляла неглубокую ложбину, в центре которой находилось озеро, вытянутое и немного изгибающееся. Длиной оно было метров сто, шириной – метров двадцать пять, постепенно сужаясь к дальнему, сильно заросшему, концу. Берега пологие и песчаные, поросшие камышом и кустами, чередующиеся с относительно чистыми подходами к воде. Ну, и, собственно пляж – серая и жесткая степь ближе к озеру превращалась в светлый, почти белый, и мягкий песок.
   Невдалеке стояло несколько грузовых машин. А ближе к нам, возле самых удобных подходов к воде, группами по двое-трое отдыхали люди – всего человек пятнадцать. Вперемешку мужчины и женщины. Совершенно банальная и привычная картина, хоть картину пиши: «Степное озеро в летний день».
   Это озеро и пляж, как и весь поход - у меня вызвало чувство, возникающее, когда что-то делаешь, заведомо зная, что ничего не получится – и все равно делаешь – ну, мало ли, а вдруг? Поехал, к примеру, на машине в лес за грибами – и застрял намертво. Никого нет, и начинаешь пытаться как-то выехать – подкладываешь ветки под колеса, пытаешься толкать машину. И через три часа, по уши в грязи, глядя на переливающуюся через пороги в салон воду, понимаешь – надо было в самом начале идти в ближайшую деревню за трактором. И тогда садишься и думаешь – да, идея была хорошая, жалко, что ничего не вышло. Неоправданные надежды вызывают разочарование.
   Которое я и испытывал, глядя на это озеро.
   А ведь меня несколько раз предупреждали, что это совсем не тот пляж, куда я хотел попасть. На что я рассчитывал?
   Теперь оставался только план Б – вернуться на приемку, или к трактористам, и остаться с ними на какое-то время – пока что-то прояснится. Что я там буду делать? Или на приемке работать грузчиком - и Марина, любительница сериалов, будет скрашивать мне однообразные дни, или помогать трактористам – возможно, я научусь работать на погрузчике, и буду разгребать мусор день за днем. А по воскресеньям ездить сюда, на это озеро – скорее всего, с девушками с приемки, или кататься по свалке в качестве экскурсии. И вот я – без пяти минут кандидат наук – буду работать трактористом на свалке. Или грузчиком. Хороший скачок в карьере, нечего сказать! Вспомнился «Негритянский квартал» Жоржа Сименона – где главный герой, Жозеф Дюпош, волею судьбы, оказался в Панаме без средств к существованию, и из главного  инженера кампании превратился в портового рабочего, прожившего всю жизнь с негритянкой.
   Кстати, негритянка у меня уже есть.
   Эта мысль меня развеселила. Я повернулся к Машке.  Она внимательно смотрела на меня:
- Вот пляж, куда ты хотел. Это не тот?
- Вообще не тот.
- И что теперь хочешь делать? Пойдем обратно?
-Не знаю, Маш. Давай сначала отдохнем, и искупаемся.
- Давай. Я люблю купаться.
   Мы устроились на границе степи и пляжа, на небольшом островке зеленой коротенькой травы. Я скинул майку и шорты, и пошел к воде. Машка уселась на траву, и принялась заматывать волосы в пучок на затылке. Волосы у нее держались плохо – падали и рассыпались – она опять их пыталась собрать в узел.
   Вода в озере оказалась прозрачная и очень теплая – как на Черном море в августе. Понятно, почему это озеро назвали Теплым. Дно было твердое, без грязи и ила. Возле берега был небольшой обрывчик – по колено, дальше дно еще понижалось – через несколько метров уже можно было плыть. Я поплыл вдоль озера, к дальнему краю. Плыл, пока не почувствовал дно под ногами, развернулся, и поплыл обратно. Доплыл до своего берега, снова развернулся, и поплыл к дальнему. Плыл, нырял, опять плыл.
   Сделав таким образом кругов пять, устал, и решил отдохнуть. Уселся почти по шею в воде у самого берега, и сидел, опершись спиной о глиняный берег. Как же здорово вода освежает и тело и голову! Плавание пошло мне на пользу: мысли прочистились, я успокоился, и  стало совершенно ясно, что делать дальше: пойду на базу. Если Машка знает дорогу, и можно дойти пешком – то сегодня. Если нет – то в самое ближайшее время.
   А она спрыгнула в воду, и встала рядом со мной. Я повернулся – праздник нудистов продолжался. С волосами она справиться не сумела, или не захотела, поэтому просто распустила их. Стояла и смотрела на меня сверху вниз:
 - Хорошо?
- Да вообще отлично! – Я невольно разглядывал ее. Никак не мог привыкнуть – вроде девушка, даже очень хорошенькая девушка – только черного цвета. Большая черная кошка! Вспомнился рассказ Мопассана – как моряк привез к себе домой негритянку, которую полюбил, и на которой ему не разрешили жениться родители. И он от печали никогда не женился, и стал золотарем (кто не знает – ассенизатором), и так все жизнь им и проработал.
   Хорошо, что мне это не грозит.
   Машка зашла на глубину и поплыла вдоль озера, по моему маршруту. Потом мы долго плавали и плескались вместе, пока не устали, вышли на берег и пошли отдыхать.
   От плавания захотелось есть. Мне было неудобно самому предложить – как-никак, это все она, Машка, собрала с собой. Моего тут вообще ничего не было. Но она сама предложила:
- Может, будем кушать?
- Давай! – Я с радостью согласился.
   Она развязала рюкзачок, достала из него кусок целлофана, расстелила на траву. Затем из рюкзака поочередно появились хлеб, несколько огурцов, две баночки с салатом, вареная картошка и несколько яблок. Ловко расставила все это, достала две ложки:
- Давай кушать.
   И мы принялись за обед. Я ел, и думал – вот ведь как бывает. Простая деревенская девушка-негритянка, у которой никогда ничего не было, кормит меня незамысловатой едой, а мне и предложить ей нечего. По сравнению с ней я был богач – квартира в Москве, машина, хорошо оплачиваемая работа. Она два года копила пятьсот долларов – я в месяц зарабатывал больше двух тысяч. Ну, и где все это теперь? Вот у нее есть картошка – а у меня даже ржаного сухаря нет. У меня смартфон стоил вдвое дороже ее двухлетнего заработка – ну и где он? Я даже из своих профессиональных навыков ничего не мог предложить ей – кому тут нужна математика? Интересно, а как олигарх себя чувствовал бы, попав сюда, на свалку? Спросил:
- Маш, а здесь есть богачи?
-Здесь нет. Здесь только простые люди. Может, там, дальше, есть. Я не знаю.
- А математики?
- Это кто считает? Как Лена?
- Нет, это бухгалтеры, или кладовщицы, или нормировщики. Математики – это - …  - Вот те раз! Она не знала, кто такие математики, а я не знал, как это объяснить. Для меня это было само собой разумеющимся. – Ну, это кто задачи решает разные.
- Задачи, как в школе?
- Да, только сложнее. Намного.
- А зачем это нужно? Я думала, чтобы деньги считать, или на работе – сколько досок привезет трактор за несколько раз. Или железа. Это на приемке мы считали. Меня девушки научили. Они очень добрые, учили меня. У меня сначала не получалось – я путалась, а потом научилась.
- Это самое начало. А потом все сложнее и сложнее.
- А зачем?
- Вот смотри. Например, нужно построить склад для досок. Мы знаем, сколько привозят, и когда забирают. То есть, постоянно сколько-то досок остается на приемке. Допустим, самое большее собирается на приемке сорок кубов. Доски кладем вручную, на раскладки. То есть, чтобы высоко не поднимать, высота – одного куба – один метр.  Получается, только доски занимают сорок квадратных метров. Еще в середине нужен проход, пусть будет метр. Сами доски мы складываем пачками по два метра шириной. Получается, ширина – пять метров. Чисто доски будут занимать, соответственно – по длине – 8 метров.  И с торцов досок нужно ходить, чтобы их укладывать, тоже по метру. Если доски по четыре метра, то будет две пачки, и три прохода по метру – с краев и в середине. И получается – восемь и три – одиннадцать. Вот такой сарай нам надо:  пять метров на одиннадцать. А дальше можно посчитать, сколько понадобиться материалов на сарай – на стены, на крышу.
- Так даже Лена не может! - Машка смотрела на меня огромными удивленными глазами. – Нам нужно было построить два сарая. Мы их прямо так построили, одинаковые. Один получился маленький – не хватает, а другой – слишком большой. В одном как раз доски лежат, а в другом – пеноблоки. Приходиться по другим складам раскладывать – то блоки, то доски. Потом грузить очень неудобно, машине приходиться ездить к двум или трем складам.
   Хм, подумал я. Удалось девушке пустить пыль в глаза. Потешил самолюбие задачей из третьего класса. А вслух сказал:
- Ну, это совсем просто. Вот посложнее задачка. Например, мы хотим посадить вот здесь поле кукурузы, или еще чего-нибудь. Но тут сухо, и кукурузу нужно поливать. Реки нет, только вот это озеро – показал на него рукой. - Допустим, за зиму озеро полностью наполняется каждый год, то есть воду можно вычерпать всю. Вопрос – сколько здесь воды?
- Много, наверное.
- Много, а сколько? Посадим поле больше, чем нужно – воды не хватит – ничего не вырастет, посадим меньше – вода останется, урожай не доберем. Нужно точно знать. Еще нужно учесть, что вода сама испаряется в теплую погоду – высыхает. И вот что получается – было бы это озеро ровной формы – круглое, например, и одной глубины – тогда это было бы легко: умножаем площадь озера на глубину, и все. А так мы вот что сделаем: промеряем более-менее точно уровень дна в разных местах – это называется карта глубин, сделаем рисунок береговой линии, и составим специальное уравнение – оно называется дифференциальным. Добавим туда поправку на испарение – решим это уравнение – и дело в шляпе!
- Как интересно! Это была твоя работа?
- Нет, я программист. Пишу программы для компьютеров.
- А тут нет компьютеров. Может, где-то там есть. – Она неопределенно махнула рукой. – А вот склад, ты так хорошо посчитал! – Она смотрела на меня восхищенными глазами и даже улыбалась, приоткрыв рот – Белые глаза и белые зубы  на черном лице.
   Машка уже видела меня Великим Строителем Складов. Хоть бы уж пирамид. Египетских.

   3. Озеро – Денис и Рита
Мы убрали остатки еды обратно в рюкзачок. Еда, хотя и незатейливая, сделала свое дело – настроение у меня улучшилось. Общество Машки было вполне приятным. Хорошая девушка – добрая, тихая, без всякого лукавства и меркантильности, вполне миленькая и симпатичная. Ну, разве, что черная – но я уже почти привык к ней.  А мысль, что я могу стать Великим Строителем Складов, так вообще развеселила.
   Но неопределенность все-таки не отступала, нависая надо мной мрачной тучей. Я пришел к пляжу – и – ничего. Что ж, значит, пойду дальше… точнее, пойдем. Машка со мной. Все-таки, хорошо, что она со мной – и знает об этом мире гораздо больше меня, и идти веселее. Далеко ли эта таинственная база? Мне захотелось обойти вокруг озера – взять небольшой тайм-аут на раздумья. Сказал об этом Машке, она посмотрела на меня своими черными глазами и кивнула. Я встал и пошел.
   Шел, не торопясь, то по песку, то по жесткой траве. Мысли вертелись вокруг базы. Приемка с девушками отошла на второй план. Трактористы – на третий. Свалка – на десятый. В конце концов, вернуться я всегда смогу. До сих пор мое путешествие шло по возрастающей – каждое последующее место, куда я приходил, было лучше предыдущего. А ведь я всего три дня здесь. Мой первый ночлег – в берлоге из поролона, на вершине мусорной кучи - ни в какое сравнение не шел со второй ночевкой, на приемке. При этом я мог еще и у ребят-трактористов остаться.
   Но вот база – все-таки неизвестность. Будут ли люди там столь же гостеприимны и доброжелательны, как все, встреченные мною ранее? Неизвестно. Машка ничего не знала о базе, кроме того, что там Лена работала какое-то время. И которой там не понравилось. Там, похоже, много народа работает – я вспомнил, как Леха-тракторист говорил, что охранник Сергей – с базы, что их - охранников - развозят по местам работы на вахту. Опять же, на базе считают зарплату – кому сколько, распределяют продукты и вещи по приемкам и площадкам, забирают материалы с приемок и все прочее. Чтобы это все делать, нужно много народа. Если Лена должна была сидеть и вести бухгалтерский, или складской, учет весь день, то, наверное, и все остальные не меньше работают. Примут ли там нас с Машкой?
   Хотя, меня до сих пор никто работать не заставлял. Просить остаться и поработать – просили, а вот заставлять – например, за еду, или ночлег – нет. Если образно сказать – даже дров для кухни не попросили нарубить.  И Машка – сама пришла к девушкам на приемку, добровольно. И сама хотела работать и помогать им. И девушки – Лена, Ира и Марина, и трактористы работали вполне добровольно. И все остальные.
   Так, стоп. Кажется, мои мысли пошли не в том направлении, словно по кругу. Речь была не о том, чтобы сидеть и бить баклуши, а о работе – работе, которая мне могла бы быть интересной. С неинтересной уже были варианты: на тракторе, или на приемке. Это никуда не убежит. Но вот перспектива – носиться по свалке на тракторе или погрузчике, наезжая в гости к девушкам на приемку, или даже коротая вечера с Мариной в вагончике – не нравилась. Марина мне понравилась – я вспоминал о ней с удовольствием – но как все это будет выглядеть? Я застряну там навеки, потеряв ход времени? Это не казалось невозможным: Машка даже не могла сказать точно, сколько пробыла здесь времени. Такое ощущение, что время остановилось для них – что для трактористов, что для девушек. Они как будто не замечали течения времени, как и отсутствия одежды на себе. Какой сейчас год? 2020? А у них телевизор – цветной и ламповый, их выпускали сорок-пятьдесят лет назад. Компьютеров нет. Трактора – из того же времени.  Смотрят сериалы тридцатилетней давности – мало того, что смотрят, так уже наизусть их выучили!
   А вот Машка отличалась от них – у нее было желание что-то изменить. Она пошла со мной, без сожаления оставив приемку. Если Марина предлагала мне остаться с ней, то Машка просто ушла вместе со мной. Интересно, Марина могла бы уйти? Я не сомневался – могла. Но не хотела.
   Я невольно остановился, и посмотрел на Машку – небольшая черная фигурка сидит на берегу, на другом конце озера. Я помахал ей рукой – она помахала мне в ответ. Кажется, она начинала мне нравится.
   Что ж, ответ пришел: пойдем на базу. Прямо сейчас. Если уж искать место, где хочется коротать свои дни в этом странном мире – пусть будет больше цивилизации. Машка права со складами – если есть в них необходимость, буду чего-нибудь рассчитывать, это лучше, чем грузить мусор. Буду Великий Строитель Складов. И людям пригодится.
   ***
   В это время к озера подъехала еще одна машина, и остановилась на берегу метрах в тридцати от нашего с Машкой места – почти напротив меня, через озеро – к тому времени я обошел его уже больше, чем на три четверти. Машина была такая же старая, как и все здесь – бортовой Зил-130 с голубой кабиной. Из него выскочили парень с девушкой, и замахали Машке руками. Она помахала им в ответ. Надо же, подумал я, у нее здесь еще и знакомые есть. Интересно, откуда они?
   А парень с девушкой разделись и с разбегу бросились в воду, и принялись плавать рядом друг с другом, как какие-то морские животные. Вслед за ними еще несколько человек из отдыхающих тоже пошли купаться. Теперь в озере бултыхалось довольно много народа, над водой стоял веселый гомон.
   Я подошел к Машке, и сел рядом с ней на траву. Она полулежала на нашей полянке, опираясь на локти. Даже мокрые, волосы у нее торчали во все стороны. Глянула на меня, и предложила:
- Пойдем купаться?
- А у тебя тут знакомые? – вопросом на вопрос ответил я.
- Да, это Денис и Рита. Они к нам на приемку приезжают часто – привозят продукты и вещи, а от нас материалы забирают. Иногда он один, а иногда вместе. Они друг с другом живут. На базе. Денис работает шофером, а Рита – поваром.
- На базе? Знаешь, Маша, я решил на базу идти.
- Когда? Завтра?
- Нет, прямо сейчас. Мы сможем туда до темноты дойти и не заблудиться?
- Не знаю. Может быть. Давай у Дениса спросим? Я не была на базе ни раза. Лена была, и Ира, и Марина тоже. Они ездили в отпуск, в дом отдыха, автобус идет от базы. А я ни разу не ездила. – И виновато посмотрела на меня. Словно что-то сделала неправильно. Я поспешил ее успокоить:
- Это ничего, вот сейчас и узнаем. Раз они на базе живут, то дорогу точно знают!
- Конечно, знают! – Машка даже улыбнулась. Нечастое здесь зрелище – улыбающийся человек. Собственно, кроме Машки здесь кто улыбался? Если и улыбались, то очень редко.
***
   Пока мы говорили, Денис и Рита вышли из воды и стояли на берегу – обсыхали. Я спросил:
- Познакомишь нас?
- Конечно! – Она с готовностью вскочила, мелькнув черной попой, и встала передо мной. – Пойдем!
- Ага. – Кивнул я ей, встал, и мы пошли знакомиться.
   Денис и Рита так и стояли на берегу перед водой. Заметив, что мы идем к ним, повернулись в нашу сторону, и стояли, поджидая нас. Одежды на них было столько же, сколько и на нас: Денис в трусах, Рита – голышом. Денис был немного ниже меня ростом и похудее, белобрысые волосы и серые глаза. Лицо правильное и спокойное, нейтрально-доброжелательное. Рита была ниже его на полголовы, рыжая стройная худышка с узенькими плечиками, тонкими руками и ногами, небольшой грудью и плоским животом. Впрочем, бедра были округлые, немного шире плеч, с проступающими сквозь кожу косточками. Рыжие, мелкими кудряшками, волосы лежали шапкой на небольшой головке, обрамляя озорное небольшое же личико, с рыжими бровями, веснушками и зелеными глазами. Они с Денисом друг другу очень подходили. Денис выглядел лет на тридцать-тридцать пять, Рита года на три-четыре моложе.
    Когда мы подошли, Рита первая поздоровалась:
- Маша, привет! – Шагнула к ней и чмокнула ее в щеку.
- Привет, Рита, привет, Денис!
   Денис кивнул:
- Привет.
- Познакомьтесь – это Костя. Костя, это Денис, а это Рита.
   Мы пожали друг другу руки, покивали – очень приятно, очень приятно. Церемониал знакомства совершился, и Денис спросил Машку:
- А вы на чем же приехали? Ваших тракторов не видно.
- А мы пешком пришли.
- Пешком же далеко!
- Да, мы с самого утра шли.
- А чего так?
- Костя хотел на пляж. – Она посмотрела на меня. – А дороги не знал. Мы вместе шли.
   Денис и Рита посмотрели на меня с удивлением:
- Просто на пляж? А что здесь особенного?
- Ну… я здесь всего третий день. – Не хотелось опять все сначала объяснять. – Прежде, чем сюда попасть, я шел на пляж. Вот и решил хоть до какого-то дойти.
- А назад как же возвращаться? Уже поздно!
- А мы не будем возвращаться. Мы с Машей на базу хотим идти.
- На базу! – Денис с Ритой переглянулись. Дальше ответила она:
- Так на базу еще дальше.
- Ну и что. Только мы дорогу не знаем. Маша сказала, что вы с базы, и мы хотели у вас дорогу спросить.
- Дорогу… - протянул Денис. Они опять переглянулись с Ритой, и он сказал:
- Давайте, мы вас подвезем. Мы все равно туда поедем. Мы там живем.
   Рита продолжила:
- Мы просто искупаться сюда приехали. Денис сегодня пораньше закончил, а у меня выходной.
- А мы вам не помешаем? – Хотелось соблюсти приличия, хотя меня это предложение очень обрадовало.
- Мы же вас не на себе повезем. – Просто, совсем по-шоферски, сказал Денис. – Поместимся как-нибудь.
- В тесноте, да не в обиде! – Закончила Рита. Они опять переглянулись. – Только мы еще искупаться хотели.
- Мы тоже еще хотели с Машей. – Я посмотрел на нее. Она кивнула.
- Вот и отлично! – Рита взяла Дениса за руку – Пойдем, Денис!
- Да, Рита, идем. – И они пошли к воде, спрыгнули с берега и поплыли рядом.
   Я опять посмотрел на Машку. Трудно что-то понять по лицу негритянки, которую знаешь всего сутки, но мне показалось, что тому, как все устроилось, она рада не меньше меня. А может и больше, такая радость светилась у нее в глазах.
   И мы пошли в воду, и долго-долго плавали, и отдыхали, и опять плавали. Наконец, накупавшись вдоволь, выбрались из воды, собрали свои вещи – на самом деле, просто взяли свой рюкзачок с остатками еды и воды, и пошли к машине. Я спросил Машку:
- А ведь я совсем не хочу возвращаться на приемку. А ты как же?
- Я тоже не хочу.
- Но ведь я не знаю, что там впереди нас ждет. На базе.
- Я тоже не знаю.
- Может, ни тебя, ни меня там не примут.
- Может быть.
- А ты же на приемке долго прожила, может, там лучше? Ведь Лена вернулась с базы на приемку.
- Я не хочу больше на приемку.
- Маш, но я, если на базе не получится, наверное, дальше пойду.
- А можно, я с тобой пойду?
   Мы не спеша брели к машине. Я посмотрел на нее – она смотрела вперед и молчала. Черный профиль на фоне желтой степи. Неужели ей так хотелось уйти отсюда подальше? Что ж, я ее понимал. И отказать ей не мог: человек просит. Этот разговор уже был – вчера вечером, и я уже согласился. Значит, так тому и быть. Что тут думать-то?
- Можно! Но как же тебе вещи забрать?
- Какие вещи?
- Ну какие – твои, те, что на приемке остались.
- А у меня ничего нет.
- Как ничего нет? Одежда там… то, сё.
- Ничего нет. Не нужно. Зачем мне?
- Что же, у тебя только это платье? (А про себя подумал – даже трусов нет!)
- Да. У девочек есть, а у меня ничего нет. – И посмотрела на меня – А у тебя тоже ничего нет.
   Я даже остановился. Здорово она меня подколола! А ведь правда: мое имущество превышало ее на трусы и бейсболку. Я невольно засмеялся. Машка тоже остановилась, посмотрела на меня, и улыбнулась, сверкнув белыми зубами.
- Ну, ты, развеселила меня! А как же рюкзак?
- Надо будет его девочкам отправить. Попрошу Дениса, он, как туда поедет, отвезет им.
- Понятно. Что же, все хорошо.
   Машка кивнула:
- Да.
   Тем временем Денис с Ритой тоже выбрались из воды, и подошли к машине. Рита вытащила из кабины полотенце, и начала вытираться, сообщив нам всем:
- Не люблю на мокрое тело одежду одевать!
   Слегка обтерлась, поежилась, весело сказала – Брррррр! – и передала полотенце Денису. Дул легкий ветерок, и кожа у нее покрылась мурашками. Интересно, подумал я, а Машка тоже покрывается мурашками? Не заметил, но было непонятно - это просто не видно на черной коже, или ей тепло? Денис, тем временем, неспешно вытерся, натянул шорты и клетчатую рубашку с короткими рукавами. Рита тоже оделась: широкие просторные шорты и майка без рукавов. Следом за ней Машка занырнула в свое коротенькое платьице. Рита бросила в кабину пакет с вещами, а Денис сказал:
- Ну что, все накупались? Поехали?
   А Машка предложила:
- Хотите покушать? У нас картошка есть, и огурцы. И еще салат.
   Денис подумал немного:
- Да нет, поедем. Дома поедим.
- А яблоки?
   Рита радостно откликнулась:
- О! Яблоки! Дай мне!
   Машка полезла в рюкзак, и достала всем по яблоку. Денис сказал:
 - Спасибо, Маш. Как раз, сейчас заведу, пока воздух накачается.
   Забрался в кабину, и завел двигатель. Выскочил, и пошел вокруг машины, оглядывая колеса, на ходу жуя яблоко. Подходил к колесам и пинал ногой, каждый баллон. Обойдя так всю машину, заглянул под двигатель – не течет ли масло или еще чего, подошел к нам, выбросил окусок, и сказал:
- Все, можно ехать.
   И залез в кабину. А мы с другой стороны – сначала Рита, потом Машка, а потом я. Кабина у этой машины довольно просторная, но все-таки было тесновато. Я захлопнул дверь, она до конца не закрылась. Денис сказал мне:
- Посильней!
   Я хлопнул посильнее.
- Еще сильней! Плохо закрывается!
   Сразу вспомнились водители Газелей-маршруток, которые орали на всю Москву, чтобы дверью не хлопали. Здесь все было не так. Я со всей дури треснул дверью, кажется, получилось, потому что Денис сказал одобрительно:
- Во-о, теперь закрыл. А то вывалитесь на кочках!
   Включил передачу – причем машина дернулась – и мы поехали.