Серый. Часть 5

Не знаем мы, случилось что с природой,
Не то творится с климатом совсем.
Жары такой не видывали сроду,
Как летом за последние лет семь.

Не вспомнит это даже самый старый,
Чтоб лес зверей от пекла не сберёг.
Как результат - обширные пожары,
Мир с каждым годом более жесток.

Пустеет лес, и вырубки обширны,
Мир катится всё круче под откос,
И не желает развиваться мирно
В потоке экзекуций и угроз.

Зверью от этих войн укрыться негде,
Куда бежать - кругом кромешный ад.
Не виден путь к тому, что было прежде,
К каким-то десять лет тому назад.

Погибли в адском пекле миллионы.
Да кто их, беззащитных посчитал?
Кто слышал их отчаянные стоны?
Кто из людей на их защиту встал?

Теперь важнее жизней деньги, цифры,
Остаток доброты ничтожно мал,
Как в канонаде мал случайный выстрел,
Что чью-то жизнь внезапно оборвал.

Деревня опустела возле леса,
Как тысячи подобных деревень.
Не вызывает больше интереса
Ни домик с печкой, ни густой плетень.

Жилой в лесу осталась лишь избушка
Над речкой, там, где егерь жил немой.
Туда частенько бегали зверушки,
Особенно голодною зимой.

Теперь же звери шли к нему лавиной,
Спасаясь от пожарищ тех лесных.
Лишь егерь другом был душе невинной,
Лишь он им стал роднее всех родных.

Куда бежать - понятий не имея,
Метался зверь, ища пути к воде.
Воистину сибирские Помпеи,
Не скрыться и не спрятаться нигде.

Дым едкий выгонял зверей из чащи,
Кто смог сбежать - метались тут и там.
Но много не спаслось из рощ горящих,
И тлели по оврагам и кустам.

Немой, увидев страшную картину,
В момент схватил топор и карабин,
Набросил мокрый плед себе на спину,
И кинулся меж ёлок и осин,

Туда, где в пекле погибали сосны,
И тлела прошлогодняя трава,
Там, где в кольце огня, в дыму несносном
Зверьё мололи смерти жернова.

В одном овраге увидал скопленье
Оленей, зайцев, лис и кабанов,
Да и иных. И в это же мгновенье
Кого-то взял, метнулся из дымов.

И бедные зверьки его признали,
И, как шальные, кинулись за ним.
Одни бегут, другие поотстали, -
Уж не спастись никак полуживым.

Он вывел их к речушке из оврага,
И побежали звери вдоль неё,
И хищники, и прочая ватага,
А сзади в воздух бахало ружьё.

Немой взглянул им вслед, и мысль пробила,
Что очень мало среди них волков.
Возможно, пламя молодняк сгубило.
Вернулся в лес. Там был сюжет таков:

В кольце пожара сжалась волчья стая,
Скулят и прижимаются к земле,
А пламя, как траву, сушняк сметая,
Плясало на очередном стволе.

И адский жар, и дым густой, и жажда,
И лютой смерти близится лицо...
Скулят волчата, глупые пока что,
Зовут своих защитников-отцов.

Но как бы кто ни бредил чудесами,
Поверив в массу разных небылиц,
Увы, самцы волков спасались сами,
Оставив их судьбу в зубах волчиц.

Волчицы заметались меж огнями,
И рады б напролом, да был бы толк!
Вдруг страшный рык раздался за ветвями,
Самец огромный, старый, но не волк.

Он выскочил, как дьявол, на поляну,
Где жалась кучка брошенных зверей,
Став ангелом и вожаком их клану,
И стаю за собой повёл скорей.

Трёхногий старый пёс, ломая сучья,
Бежал вперёд сквозь дым и бурелом,
Ведя волков от смерти неминучей,
Вздымая искры, смело, напролом.

Впивались ветки, шерсть на нём горела,
Но Серый рвался, как в последний раз,
И сук вошёл копьём в собачье тело,
Но стаю всё же пёс от смерти спас.

Завидев речку, волки припустились
С удвоенною скоростью вперёд.
А три собачьи лапы подкосились,
Упал без сил... Ведь псу двадцатый год...

К нему бежал наш егерь, спотыкаясь,
То падая, то вскакивая вновь...
А пёс лежал недвижно, задыхаясь,
Всё тело - сплошь запёкшаяся кровь.

Немой присел близ Серого, рыдая,
Обнял за шею, чувствуя исход...
А пёс вздохнул, и шерсть его седая
Легла волной от вдоха в свой черёд.

Лёг головою на колени друга,
Из старых глаз закапала вода.
И вдруг... лизнул он егерскую руку...
Такого пёс не делал никогда.

Глаза со вздохом кверху закатились,
Душа взлетела в свой собачий рай...
Немой щекой прижался, что есть силы,
И в жизни в первый раз Сказал:
- Прощай...