Надежда на друга

Над чистым полем, выбеленным стужей,
Пригнув к земле податливый ковыль,
Летит бродяга-ветер дымкой вьюжной,
Вздымая к небу снежной шали пыль.

    И на груди безбрежной мертвой сини,
    Сомкнув ладоней стылые тиски,
    Несет среди чернеющей полыни
    Пустых надежд и замыслов листки.

Тот каждый лист, как каплю горькой боли,
Как часть мечты, не ставшую судьбой,
Укроет снег забвенья в чистом поле
Безжалостной холодною зимой.

    В туманной дымке, словно клен опавший,
    Замрет душа, горевшая вчера.
    И, тишину мороза разорвавший,
    Запляшет стук лихого топора.

А, может, зря лютует, злится вьюга?
А, может быть, студеною зимой
Спасут меня рука и сердце друга,
Последней нитью данные судьбой?

    А, может быть, от робкого дыханья
    И от тепла протянутой руки
    Растает лед последнего признанья,
    Как панцирь стужей скованной реки?

Нам, средь забот не уберегшим света,
Тепла — в бесплодной пышности одежд,
Забывшим обо всем в разгаре лета,
Напомнит лед потерянных надежд.

     Над чистым полем, выбеленным стужей,
     Пригнув к земле податливый ковыль,
     Взлетит бродяга-ветер дымкой вьюжной,
     Взметнув до неба снежной шали пыль.