На грани срыва. проза

Иногда я езжу в Звенигород, чтобы навестить свою тётю. Город очень живописный. По-прежнему много домов деревенского типа, леса шумят листвой, холмы, спускающиеся к самой реке. Восходы и закаты здесь достойны кисти художника. Улочки извилистые, а церквей здесь так много, что когда начинается перезвон, то, кажется, что нет ни одного местечка, где бы его не было слышно. Потому, наверное, и назвали Звенигород.
Мне нравится приезжать сюда. В этот раз приехала с подарками – новогодними и рождественскими, правда, с запозданием. Но тётя на меня никогда не обижается, всегда радостно встречает. Она очень-очень добрая.
Снегу много намело. Красота неописуемая. Путь к её дому через церковь лежал.
Иду. Люди в церковь входят, выходят. Солнце выглядывает из-за облаков, заставляя сверкать золотые купола. Гляжу, а возле входа мужчина стоит: лет около тридцати пяти, с протянутой рукой. Один стоит, глаза опущены. Не инвалид с виду.
Мне стыдно за него стало – ему бы работать и работать. А он милостыню просит. Прошла мимо.
Уже отошла почти, как услышала его кашель. Оглянулась, смотрю, он платок убирает, а позади него, на снегу, пятна крови. Вмиг сжалилось моё сердце: было у меня две тысячи рублей в кармане. Разделив поровну, вернулась назад и протянула ему деньги.
Он обрадовался, поблагодарил, и сразу пошёл куда-то.
А я ещё немного возле церкви постояла, размышляя и глядя на золотые блики. Потом пошла своей дорогой.
Иду, а этот мужчина впереди идёт. Гляжу, заходит в калитку. А там, в инвалидной коляске, пожилая женщина сидит. Слышу, как он ей радостно говорит:
- Мам, зашёл я на работу, а нам, представляешь, премию выдали! Мы с тобой сегодня сможем лекарств тебе купить, да и на продукты останется.
Мать заулыбалась сыну, тихо проговорила:
- Хорошо, сынок.
Я как раз мимо их калитки в это время проходила. Всё отчётливо видела и слышала. Парень, увидев меня, смутился. Но я, ничего не сказав, прошла мимо.
Тётя мне обрадовалась, усадила обедать. Мы долго общались о том  о сём. Подарки мои ей очень понравились, чему я была рада.
В доме у неё всегда тепло и уютно, стоит запах пирогов с вареньем. После города душе есть, где отдохнуть: здесь тишина и покой, и белоснежные просторы, опушка леса.
На следующий день мне уже пора было ехать обратно. Прощаясь с тётей, пообещала, что летом обязательно приеду к ней погостить.
Иду по дорогое. Ненароком посмотрела во двор того дома, где тот мужчина с матерью живут. Во дворе никого не было.
Прохожу мимо церкви, а он снова там стоит. Я хотела мимо пройти, только парень навстречу мне шаг сделал, дорогу преградив:
- Здравствуйте. Я видел, вы всё слышали вчера. Понимаете, мать ничего не знает.
Мне стало неловко, что он оправдывается передо мною, но ему, видимо, было нужно выговориться:
- Меня из-за болезни с работы выгнали, доктор сказал, что жить осталось не больше трёх месяцев. Жена, узнав об этом, ушла. А мать, она ведь, вы видели, прикована к коляске, за ней некому ухаживать будет, когда меня не станет.
Прошла всего минута, а передо мной пронеслось прошлое, настоящее и будущее этого человека.
Он стоял, глядя на меня. Вот такой – без прикрас, между жизнью и смертью. И я стояла, понимая, что просто так уйти теперь не смогу:
- А вы в церкви были, молились?
Парень смотрел на меня удивлённо, непонимающе, потом ответил:
- Нет. Я очень грешен. Потому, наверное, и происходит всё это. Нельзя мне в церковь!
Теперь уже я непонимающе смотрела на него:
- Как нельзя? Да ведь все люди грешные! Бог всех зовёт и всем может прощение дать! Идите же!
Зазвонили колокола. Мы стояли с ним, глядя друг на друга:
- А вы? Идёте? – спросил он меня.
- Я…я не христианка – ответила я ему.
В этот момент сильный приступ кашля и боли вновь согнул его. Он чуть не упал. Я поддержала его.
- Помогите, прошу вас – проговорил он тихим голосом.
Мы медленно пошли и вошли в церковь. Нас сразу окутало тепло и благовония. Я встала впереди, а он позади меня.
Шла служба. Хор красиво пел, а потом стали рассказывать историю, как Иисус исцелил слепого человека – Вартимея, который громко кричал, призывая проходящего мимо Христа, и искренне ему верил. Сосредоточиться было трудно – постоянно сновали люди, плакали дети, а спиной я чувствовала слёзы, текущие по щекам мужчины. Мне казалось, что его горячие слёзы текут прямо по моей спине, обжигая кожу.
Мысленно молила Бога:
- Помоги, помоги, прошу Тебя, этому человеку и его матери. Я не знаю их, я впервые в церкви, доме  Твоём, но прошу, помоги!
Служба закончилась, люди стали покидать церковь.
- Как? Это всё? – вырвалось у меня.
Верующие посмотрели на меня удивлённо. Только это я должна была удивляться! Мне казалось, что здесь люди должны с теплом относиться друг к другу. Вот, если бы Иисус увидел этого больного парня, то, явно бы, мимо не прошёл. Как же они могут так вот, спокойно, проходить мимо плачущего человека, тем более, мужчины, которым плакать не свойственно. Во мне что-то всколыхнулось – не то обида, не то боль за обманутые ожидания,  за равнодушных христиан, которых я считала особенными людьми, да только, руки у меня сами собой в кулаки сжались, а из глаз брызнули жгучие слёзы:
 - Я-то думала вы, христиане, захотите помочь этому больному, плачущему человеку! Он живёт в вашем городе, ходит в вашу церковь, а вам нет абсолютно никакого дела до его горя! Он умирает, а его мать – инвалид. Представляете, как он мучается от осознания этого?! Как ему больно, что вы, христиане, просто проходите мимооооо!
Мой голос возвысился, звучал с надрывом, люди остановились,  слушая и глядя на меня. Священники шли в нашу сторону . А я стояла, от боли и отчаяния, со слезами на глазах, указывая пальцем прямо ему в грудь. Смотрела на этого молодого человека, понимая, что ничем не смогла помочь ему. Прошептав «простите», больше не в силах сдерживаться, побежала прочь из церкви.
Рыдания душили меня, я бежала, пытаясь заглушить звон в ушах, прикрыв глаза от этого ослепительно блестящего белого снега…
***
В июне я вновь приехала навестить тётю, как и обещала. Радостно шла, подгоняемая  лёгким  тёплым ветерком. Жары пока не было.  Изредка встречались прохожие. Меня здесь никто не знал, поэтому я удивилась, когда кто-то сказал мне:
- Здравствуйте.
Ради приличия ответила.
- Вы не узнали меня. Это же я, тот, что стоял возле церкви.
Остановившись, я посмотрела внимательнее. Да, его трудно было узнать, хоть и прошло меньше полугода: уверенный, загорелый, жизнерадостный.  Если честно, то я очень обрадовалась, что он жив и здоров. Видимо, это отразилось на моём лице. Мужчина тоже улыбнулся. А затем заговорил:
- Вы тогда убежали. Я не мог догнать вас. Только люди, слышавшие вас, остались тогда в церкви. Священники и верующие  очень долго молились обо мне. Узнав, где я живу, стали навещать нас с матерью, помогать. Мы обрели веру и надежду. А следом и жена моя вернулась. Всё наладилось. Между нами царит любовь. Не поверите, но вскоре болезнь исчезла, будто её и не было. А в нашей церкви теперь самые тёплые дружеские отношения, все верующие – как одна семья.
Я стояла, всё ещё не веря в услышанное. Вновь передо мной промелькнула часть человеческой жизни:
- И вы простили свою жену, её уход в трудную минуту, это настоящее предательство?
Он очень по-доброму посмотрел на меня, мягко улыбнулся и ответил:
- Если Бог простил мне долг в миллиард, неужели я не прощу другому долга в сто рублей?
Я почувствовала, как сильно изменился этот человек. И не только он. Здесь, как мне показалось, даже воздух чище стал.
Вновь зазвонили колокола церквей, наполняя всю округу этим прекрасным перезвоном.
Я же, устремив глаза в эту бескрайнюю синь неба, прошептала всего лишь одно слово, которое, я точно знаю, будет услышано:
« БЛАГОДАРЮ!».

(фото из интернета)