Я тебя никогда не брошу...

Пролог:
Эта драма в стихах, основана
на реальных событиях.

*             *             *

Он каждый день её встречал,
То у метро, то у трамвая.
То средь толпы, где замечал,
Её походку застывая.

То ждал сжимаясь под дождём,
Её благого появленья...
То шёл заведомым, путём,
К её подъезду в воскресенье.

Он даже сильно заболел,
Той нерастраченной любовью!
В какой безмерно вожделел,
Расположиться к предисловью.

Иль просто что-то расспросить,
У проходящей близ любимой.
Иль пряча робость, пригласить,
В ближайший бар молясь незримо.

Но встретив девушку робел,
Как увлечённый воздыхатель.
Какой в часы амурных дел,
Всегда стихал смутясь некстати.

И хоть благая бездна слов,
В горячих мыслях шла потоком!...
Когда встречался, с ликом снов -
Легко терялся, ненароком.

Таких поклонников не ждут,
Коль заглянуть в былые вехи.
Но сладкий плод любовных пут,
Не лицезрит свои огрехи.

*              *              *

Засим доверившись друзьям,
Чужим к несчастиям трагичным.
Он не охочий к питиям,
Нарёк весь эрос горемычным.

А романтический вопрос,
О всех пристрастиях любовных.
Определил как глупость грёз,
Безмерно призрачных и тёмных.

Вот только тихая любовь,
К великолепной незакомке.
Всечасным жаром, грела кровь,
Подобно вспыхнувшей соломке.

*              *              *

Но вот в один осенний день,
Средь сотен лиц идущих мимо.
Он не нашёл, укрывшись в тень,
Знакомый стан своей любимой.

Он ждал у дома и в метро;
Он приходил к её работе,
Бесцельно сидя у бистро,
На пресловутом повороте!

И лишь спустя десяток дней,
Сквозящий сценами волненья.
Он разузнал, что стало с ней...,
В часы сплошного невезенья.

*              *              *

Большой больничный коридор,
Пропылесошенный досуже.
Имел и стражей, и запор,
Но он прошёл... назвавшись мужем.

*              *              *

К почти безжизненной больной,
Мертвенно-матовой от комы.
Вела сестра, с манерой злой,
Что хлопотала на приёме.
 
Халат и строгость; коридор;
Неслышно ждущие больные.
Того кто выдаст приговор -
Пожить ещё иль сгинуть ныне.

Где спёртый запах и настрой,
Воспринимаемый с волненьем.
И слишком здравый, и больной,
Хотел бы чуять сноведеньем.

А замыкал сей тихий ад,
Неутешительных болезней.
Прискорбный ряд, иных палат -
Вселенской муки не любезней.


* * *

Неяркий свет что лил плафон,
В тенетах маленькой палаты.
Не нарушал ни общий фон,
Ни тихий шум от аппаратов.

В каком все милые черты,
Не узнаваемые сразу.
Свелись в тот образ из мечты,
Что загодя приятен глазу.

- К ней не заглядывал никто,
Зачем-то брошенную всеми, -
Возник сестрички шепоток... -
- Но... где ж ты был, всё это время?

Он молча взгляд уставил в пол,
Повременив в виновном жесте.
И обронил..., — Я долго шёл,
Но вот теперь, мы будем вместе.

- Того водителя нашли,
Что сбил её у перекрёстка.
И вроде дело завели...,
Да только ей, досталось жёстко.

Суровый выпад медсестры,
В непритязательном рассказе.
Привёл и горечь, и дары,
К распространённой в жизни фразе.

*           *          *

Он много дней не спал подряд,
Всегда стыдясь пришедшей дрёмы.
Когда в душе... почуял взгляд,
Тихонько вышедшей из комы.

Он и не вспомнил бы потом,
Как звал людей из коридора!
Как в край измаянный постом,
Мертвецки спал не слыша сбора.

А слёт сиделок и больных,
Сражённых любящим настроем.
За прорву качеств, волевых,
Провозгласил его героем.

*              *              *

Он обучал её ходить;
Он доказал своей любимой,
Что может так её любить!...,
Как ни один прошедший мимо.

Она ж припомнив горячо,
Всё что успела натерпеться.
В слезах постигла - есть плечо,
Что б в этой жизни опереться...


*              *              *

С тех пор прошло немало лет,
И в той семье большие дети.
Но час невзгод, с навалом бед,
Они любя... снесли в дуэте.