У. Шекспир Второй сонет перевод А. Вязьмина

Когда сороковой зимы узором
покроются твой волос и чело,
лохмотьем станет то, что перед взором
убранством гордой юности цвело.
Тогда вопрос «что с красотою сталось?
где дней твоих беспечных кладезь скрыт?»
покажет лишь глубоких глаз усталость,
безумство похвальбы и горький стыд.
Куда созвучней красоте во славу
услышать речь: «Моё дитя теперь —
преемник юной свежести по праву,
итог моих свершений и потерь».
Пускай на склоне лет играет вновь
в твоих побегах пламенная кровь.

When forty winters shall beseige thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty’s field,
Thy youth’s proud livery, so gazed on now,
Will be a tatter’d weed, of small worth held:
Then being ask’d where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say, within thine own deep-sunken eyes,
Were an all-eating shame and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty’s use,
If thou couldst answer ‘This fair child of mine
Shall sum my count and make my old excuse,’
Proving his beauty by succession thine!
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel’st it cold.