Серебряная карета. гл. 6

6

Не ждал воевода, что юная панна,
Так сильно пленит претендента на трон,
Но ради свершения дерзкого плана,
Решил он женитьбу поставить на кон.

Подписан был брачный контракт перед свадьбой,
В нём Юрию Мнишеку плыл миллион,
И в нём все желания Мнишека, гладью
Вписал без стеснения в общий тот тон.

Сюда же – с охраной и штатом прислуги,
Марины оплачивал он переезд,
И прочие мелкие в этом услуги,
На этот помпезный в Москву её въезд.

Но – это всё мелочи, это – лишь средства,
Но он замахнулся на веру людей,
Похоже, пан Мнишек не вышел из детства:
И веру отнять, сделав русских бедней.

И срок был указан – «до году другого»;
За неисполнение – кара влекла,
Давало ей право на мужа родного,
Оформить развод с ним Марина могла.

Розвод с сохранением всей её доли,
Всё то в договоре, что вписано ей,
Согласно изъявленной Мнишеком воле,
И Новгород, Псков, их все земли – за ней.

Как только становится панна женою,
Кольцо обручальное – знак на руке,
Царицей Москрвскою, править страною
Она уже может, по власти в тоске.

Ещё – государыней княжеств огромных,
Исконных владений лишь русской земли;
Но он обещал превратить их в бездомных
И их отлучить от московской семьи.

Сомненья невесты в правдивости сделки
Убили в контракте такие слова:
«Мне в Пскове и Новгороде ничем не владети
И в них ни во что не вступаться»…
Страну раскроил он на княжества мелкие,
Как будто рубил он для печки дрова.

Марина «на веки», уже став хозяйкой,
Исконных тех княжеств и русских земель,
Казалась, как хищной, прожорливой чайкой,
Могла и достичь в том заветную цель.

Могла продавать и дарить их полякам,
Налоги с крестьян, духовенства, бояр,
Пропитанным потом, широким потоком,
По сути, пойдут ей, конечно же, в дар.

Могла беспрепятственно строить костёлы,
И в веру свою обращать россиян,
Лишая народ их и воли, и доли,
«Тем сея на русской землице бурьян».

Жених оказался столь сказочно щедрым,
Казну почти царскую он ей дарил,
Богатство её становилось безмерным,
Как будто всё злато Руси ей вручил.

Обеденный стол – с золотою посудой,
Укутывать ножки – собольим мехо;м,
«Казну он разденет, глубокой простудой»
Болеть будет долго с царём-женихом.

Пожалуй, не видел такого союза,
Контракта на свадьбу весь свет до сих пор,
Найдётся ль в истории больше обуза,
Чем мог причинить стране царственный вор.

Казалось, кому сыпет блага «наследник»?
Неказистой дочке поляка-отца,
Который всю жизнь, как финансовый пленник,
Являлся примером, как вора-борца.

И всё же, сомнения в щедром подарке
Не могут исчезнуть, хоть есть документ,
Где место и дата, и подпись так ярки,
       («Самбор, 25 мая, 1604 года»)
И так отражают эпохи момент.

Наученный жизнью, прошедшей в обманах,
Себя страховал от подобных наград,
Ему обещал, с ним прощаясь, на равных,
Что зятем он будет, как кончится ад.

Когда настоящим властителем станет
И твёрдой ногою российский престол,
Им, Гришкой Отрепьевым, будет он занят,
И посулы все потекут ей в «подол».