Юрий Воротнин

ЮРИЙ ВОРОТНИН
(род. в 1956 г.)

Здесь говорят не «творог», а «творОг»,
Пьют чай из блюдца с сахаром вприглядку
И, по слогам читая слово «Бог»,
Справляют жизнь по старому порядку.
Подённый труд с погодою в борьбе,
Жизнь вопреки злодеям и дорогам,
И если жалость – жалость не к себе,
А к сгинувшим по войнам и острогам.
Пойти вперёд – ни огонька окрест,
Назад взглянуть – тьма разливает реки.
Всю жизнь свою бежал из этих мест,
А оказался вросшим в них навеки.

* * *

Не грехи это — слабости наши,
Не сумеешь простить — пожалей,
Все вкусили березовой каши,
Да не всем отпустили елей.

Бог простит, лишь бы люди простили,
Отстоимся в нужде и беде,
Дождь не даст задохнуться от пыли
И научит ходить по воде.

РУСЬ

Говорил, говорил, как слова доставал из колодца.
И заплакал потом, и давай причитать-голосить,
Будто горло пронзил наконечник стрелы инородца,
И рванула из горла тоска и печаль по Руси.
Не по родине плач, что гремела державным железом,
По Руси, гой еси, что лишь в гусельных сказах жива.
Где семь вёрст до небес, только семь, но всё лесом и лесом,
А за каждым кустом колдуны, ведуны, татарва.
Он плетёт языком, но какие узлы расплетает!
Отмывает слезами, что жизнь накоптила во мне.
Красно Солнце встаёт, Ясный Сокол с запястья взлетает,
И в воде не тону, и опять не сгораю в огне.
Я семь вёрст пролечу, отобьюсь, отмолюсь по дороге,
Меч заветный в руках, сапоги-скороходы не жмут.
И увижу свой дом, и узнаю родных на пороге,
И услышу, как птицы и ангелы вместе поют.

* * *

Живу, никому не мешая,
Но вдруг позову звонарей,
Чтоб родина знала большая
О родине малой моей.
Пусть мощные воды в усердье
Несутся по руслу реки,
Но их глубину и бессмертье
Питают мои родники.
Заходится дух от просторов,
Блестят чернозёмом поля,
Но глина моих косогоров,
Хоть глина, но тоже – земля.
И ставлю я, пусть запоздало,
Две свечки, душа за душой,
Во здравие родины малой,
В величье и силу большой.

ТЫ ПРОСТИ МЕНЯ, КОТ…

Ты  прости  меня,  кот,  твои  годы  быстрее моих,
Ты  мой  возраст  догнал  и  уходишь  старательно  дальше.
Я по гулкой земле на своих громыхаю двоих,
На своих четырех ты  на  землю  ступаешь  тишайше.

Не жалей  меня,  кот,  мы  быльём  поросли  -  не  старьём,
Мы  ещё  молодцы  - ни  хвосты,  ни  усы  не  обвисли.
Мы  ещё   помяучим  с  тобой,  мы  ещё  поживём,
И  половим  мышей  - ты  в  прямом, я  в  сомнительном  смысле.

А  когда  остановишься,  чтобы  меня  подождать,
И  прокатится  ток от ушей по спине и по лапам,
Ты  природу  свою  пересиль  -  не  сбегай  умирать,
А  усни  на  руках  и  на  память  меня  оцарапай.

* * *

Край родной! Прозрей и внемли!
Паром тянет от земли.
Деревянные деревни –
Вот где крепости твои.
Было худо, будет хуже,
Встанет лютая зима,
Но спасут тебя от стужи
Деревянные дома.
Горечь споров и раздумий,
Заводные голоса
Растворят в зелёном шуме
Деревянные леса.
Путь наш после вознесенья
В чернозёмные пласты,
Но как память и спасенье –
Деревянные кресты.
И в веках над отчим краем,
Над чертогом изо льда
Всё горит, не догорает
Деревянная звезда.

* * *

Вот она, последняя дорога
По еловым веткам в благодать,
И уже рукой подать до Бога,
До небес уже рукой подать.
Я тебя жалею с опозданьем,
Мне немного выпало успеть –
Целовать последним целованьем
И последней жалостью жалеть.

* * *

Вот и кончилось время прощаний,
Обустроен последний приют,
Мы уходим туда не с вещами,
Вещи дольше обычно живут.
Их удел средь завалов подённых
Дольше века из рук не сходить,
Чтоб ещё на земле не рождённых
И уже неживых породнить.
Чтобы утром в тягучем тумане
Слышал я сквозь столетний гранит,
Как у прадеда в чайном стакане
Колокольчиком ложка звенит.