Лагерное бесконвойное

О, эта легкая тяжесть
во сне под утро…
Прорастают дубы и взы,
в них прячется хутор,
и овчарки не гавчут
от ненависти
в жестяной рупор.

Один,
совершенно одмн
в хуторской одиночке,
и барак бельмом не следит,
и печка
сотворена не из бочки,
и в лампе
не кончается керосин.

И вдоволь иахры,
и не пайка – хлеб.
И я научился
стрелки ходиков возвращать обратно,
и по моему приказу восходит Феб,
и прекрасны
на нем гречишные пятна,
и эхо
двойчато-тройчато
бесплатно.

О, как прилегает к телу
пушистый мохеровый свитер =
это ты навещаешь мой хутор
Афродитой,
и бьётся под левой грудью
сердцн из плазиы,
прикладываю к ней ухо
и,
чтоб не обидеть другую,
делаю это дважды –
смотри. ыертухай,
все равер это делается
шмир – крыто…

Парадиз, Эдем или рай =
сахарин,
а мой хутор – сахар.
Меня он утешил бы
и на плахе.
Потому что я прожил сон
в Грановитой палате
отроком
в жестяной короне как будто…
Ах, как ненавистна
в царском схроне
робудка!..

8.1.22