Рождественские стихиры

Перепись

Перепись населения
Началась во всех регионах страны.
Дело семейное,
Из какого ты рода, какой стороны.

Старый Иосифе,
Немудреных пожиток немного беря,
Рано на ослике
Правим в отчие земли по воле царя.

Только и взяли,
Что увезти на спине подъяремной смог:
Два одеяла
Да молодую Марию, в утробе Которой Бог.


В пещере

Блуждали долго в поиске тепла,
Воды, огня, угла, нехитрой пищи,
И ветер дул, едва не выбил днище,
В пустой кувшин. Но Дева родила,

И пустота наполнена до дна,
Не надобны ни ужин и ни хворост.
Вошла Звезда – огромная, одна,
Зовя и ободряя их, как голос.

И стало много в мире теплоты,
Принятия, приветливости, ласки.
Она светила им на все лады,
Сгущала бытия густые краски,

И спал новорожденный, и дышал
Так мирно и размеренно, и мнилось,
Что никогда Адам не согрешал
И Ева, искушаясь, не винилась;

Что от начала в мире хорошо,
И на крестах не стонут, рты ощеря;
Но тяжелей и глуше снег пошел,
И плачет обо всех Дитя в пещере.


Плач

Плачет ребенок в подъезде -
Девочка, может быть, мальчик.
В душном прокуренном месте
Только родился – и плачет.

Вот и сошел на планету,
Полно тебе сокрушаться,
Горе – не одномоментно,
Разве от слез удержаться!

Дли затяжное рыданье -
Я бы тебя поддержала
Давней накопленной данью
Всех неисплаканных жалоб.

Хватит ли нам полотенец -
Слезы впитает холстина...
Льны подрастают, Младенец,
Для полотна Палестины.

Вот, обмотали в тряпицу
Чадо – привычное дело,
Вырастет и укрепится
Дух Его, скорбное Тело.

Будет, по-новому свитый,
Наскоро, грубо обмотан,
Плотью усталой, без вида,
На руки Матери отдан.

Девочка, крошечный мальчик,
Долго гляди Ему в очи.
Вот Кого слезно оплачем,
Горько и страшно – нет мочи!

Тихо-претихо за стенкой –
И – ни рыданья, ни всхлипа.
Пусто в могильных застенках –
Плат Его, бережно свитый –

Теплый, как будто пеленки
Под говорящей звездою.
Райского воздуха в легких
Много, и плакать не стоит.

Сбудемся в радостном месте,
Боль позабудем, отдельность!
Дымно и душно в подъезде.
Спит и не слышит младенец.


Механика верна

Уставы неба ни Иов
Не знал, ни Геродот.
У звездных башенных часов
Боговедомый ход.

Качнулся маятник – Звезда!
Механика верна –
Не второпях, не запоздав
А с точностью зерна

Взошла (космата, как волы,
Пернатый херувим),
Полна космической хвалы,
Дерзанья и любви.

Припомни давешний прилет:
Младенца на ветру,
Тщету негреющих  пелен,
Дрова сырые, трут,

Лишь чад сгущается, лишь дым,
И слезы на очах.
И, огневидна, взглянешь ты,
Чтобы разжечь очаг.


Вифлеемское

Тихо-тихо было, едва намечено
Без шумихи, парада больших планет
Вифлеемским длинным холодным вечером,
У синоптиков мало о том помет.

Было просто: ослик, Ребенок, Девица,
Провожатый, ласковый и седой
И прохожий ангел, что с ними делится
Шатким кровом, хворостом и водой.

А над кровлей – света столпотворение,
Звезды, звезды, дыханье одной Звезды,
Очага размеренное горение,
По степи блуждающий звон листвы.

То прошло, опало и ветром гонит.
Но готовы почки олив и смокв,
И Ребенок, дремлющий в шатком доме –
О весне и Пасхе её письмо.


Рождественское

Как пар изо рта идущих,
Остыла земля, звенит:
Благословен Грядущий,
Комета вошла в зенит.

Космических славословий
Трассирующий след,
И хвост у звезды - воловий,
Солома - косматый свет,

И ноздри вола вздыхают,
И дышит, где хочет, Дух,
И ангелы с пастухами
По воздуху добредут.

И, уровня моря выше,
Отдельным материком -
Низина, пещера, крыша,
Затепленный там огонь,

И Девочка держит Бога
Уснувшего на руках.
От выдоха еле локон
Колышется у виска.

И жилками на запястьях
Светя через кожи лед,
И девственность, и причастность
Родившемуся Её.

И пахнет неизъяснимо -
Как Рай, аромат знаком -
Душистый затылок Сына
И медом, и молоком.

И Млечная бесконечность
Дотронется до Земли,
Где Вечеря Тайны с вечером
Рожденья пересеклись.
 
И Сеятель сеет просом
Снега из Своей горсти,
Чтоб мир наш, старик Иосиф,
Доверенное постиг.


Вифлеем, город хлеба

Город хлеба и Хлеб, приходящий с небес.
Вифлеем*, точка схода, и мига, и места.
Твоя тайна еще никому не известна,
Ты еще не имеешь ни голос, ни вес,

И, пока дозревающий в теплой печи
Каравай, Ты еще в материнской утробе.
Рождество на ветру или Пасха во Гробе?
Переходы в Огонь из Огня горячи.

Накалясь до предела, живая Звезда
Доросла от кометы до вспышки сверхновой,
Оттого Палестин ледяные места
Ты сегодня избрал для начала земного.

Ты сошёл, но холодной земли не обжег,
Твое пламя затеплено в малой кроватке.
Ты Звезде отвечаешь свечением кратким
Сквозь прорехи на кровле, холстинный мешок.

Раздавая (Себе не оставлено крох)
Малый Хлебушек белый, до вдоха и крохи.
Ты кричишь как младенец, Ты плачешь на вдохе
О любви. Ты Любви отмеряешь как Бог.

_____________________________________________
* Вифлеем в пер.с древнеевр. означает "дом хлеба".


По Рождестве

Наш век по Рождестве, что серый вечер.
В стране далече стадо, Пастырь, степь,
А мы с тобой всего-то корм овечий,
Мы зерна проса, зрели в простоте.

И нас перемешали, не просеяв,
Жгло пекло и душил земельный ком,
Но с нежностью морозостойкой всею
Клонился колосок над колоском.
 
Росли как сор, вдыхали, как придется
Нектар полей сквозь пепел, через пыль.
Топтали  нашу  зелень  кони, овцы,
Хлестало градом мелким и рябым.

С теплом и светом посреди зимы ли,
Или к весне для встречи ранних Пасх
Метелками  сухими просяными
Уложат в ясли молчаливых нас.

Сойдет овча, что ангел занебесный
На вкус и запах, шелест сорняка.
Мы станем молоком, ягнёнком, шерстью,
Уютной  частью  овчего  мирка.

Белеет ангел или агнец блеет –
Иди, овца, на  плечи  Пастуха,
А мы  взойдем среди небесных плевел
Подобием зерна, ростка, стиха.


Пояс Богородицы

Путь извилистый верно проложен,
Ни к чему волноваться о прочем.
По дороге сплетаться из кожи
Пояску, незатейливо, прочно.

Только вижу не Деву под нимбом
В золотой и порфировой славе,
А подростка, усталого видом,
Пыль дороги, поклажу с ослами.

Зачарованно пальчики крутят
Ремешки из овчины дубленой,
И Дитя шевелится под грудью,
И ослица дрожит удивленно.

Молчаливый Иосиф-Обручник,
О молчании с Кем-то условясь,
Поднимается  выше и круче
Горной тропкой, похожей на пояс.


Последнее Рождество

Свечи ёлок оплывали воском
В лоскутах, цветных и кружевных.
Дом и снег под будущим Свердловском,
К Рождеству готовились княжны.

Вензеля, заснеженные виды
Рисовали царственной рукой.
И готов который тёплый свитер
Святками порадовать конвой.

Конвоиры праздновали рядом,
Но без доверительных речей:
Холодны рассеянные взгляды
Предписанью верных палачей.

Теплое, простое, человечье -
Проблесками, редко, невзначай.
Рождества последний мирный вечер,
Лепетом младенческим встречай.

Холодна шинель в уральском лете,
Заболеть не думай и посметь,
Офицер в царицыном жилете
Всех отконвоирует на смерть

И очнётся в холоде подвала,
Не допущен сильными на казнь,
Осязая с дрожью: согревала
Шерстяная вязаная ткань.


Золотое, спелое, рябое

Всё как прежде в мире и другое.
Мир подлунный прочно сотворён.
С Марком, Иоанном и Лукою
Мы пройдём потёмки с фонарём.

То ли хлеб над житницами веют,
То ли редкий тающий снежок.
Нам пути не будет без Матфея,
Рождество он бережно разжёг.

Огонёк, Матфей, затепли снова,
Мы пойдём с тобою от начал –
Ход столетий список родословный
Вешками, как поле, размечал.

От Давида и до Вавилона
До Христа четырнадцать родов.
Сквозь века и веси повело нас
По руинам древних городов.

Пересуды, толки, сон в дороге:
Не найдёт чета себе жильё,
Обивая в городе пороги,
А морозец острый, как жнивьё.

Высоко за холодом и мраком
Добрый злак проклюнется, Звезда.
Золотистый хлеб положен в закром,
Спит Дитя и ветер перестал.

(Одному Всевышнему известно,
Иоанн приметил и Лука:
На живой закваске зрело тесто,
Мука вызревала и мука).

И Дитя, мужая, в возраст входит,
Вот, идёт, сминая колоски,
Иереем на Великом входе,
Плотником во ржи негородским.

И мужи мальчишечьей гурьбою
Тропкой за Учителем своим.
Золотое, спелое, рябое
Расходилось волнами, Равви.

Есть у чуда формула простая –
Он доверил всем до одного:
Хлеба на земле произрастанье –
От живого колоса Его.

И, пока идёт, неблаголепный,
На ладони зёрна скудных лепт,
На огне подходит Агнец хлебный,
Умножая в мире теплый хлеб.

Он – на всех и дочиста растрачен:
Скоро, скоро, вздыбливая грудь,
Будет  караваем на раздачу.
Верные, вкусите. Кто-нибудь.


Солнце Рождества

Отплывает от причала в среду
В темноте, как в море без границ
Храм, лампадным пламенем согретый,
Светом ликов и теплом из лиц.

Мы успели к самому отплытью.
Целый город где-то за бортом.
Шли между домишек по наитью,
Снег стряхнули, как при входе в дом.

Всколыхнули свечек отраженья,
Замерли в толпе, перекрестясь,
Но везде незримое движенье
И во всем невидимая связь.

А огонь выглядывает, робок,
Здесь и там и теплится из рук.
Дышит пламя временного крова
Для младенца в поле на ветру.

Даже если горечью полынной
Полны Богоматери глаза.
Радость у Отца - Рожденье Сына,
В небесах ликуют голоса.

Двери отворятся понемногу,
Крестный ход заблудится в снегу,
И Звезда белесую дорогу
Озарит, подобно маяку.

Поплывет в медово-медном русле
Праздничного звона и псалмов
Череда икон в окладах тусклых
Над рекой опущенных голов.

Парусом молитва вознесется.
Храм-ковчег на утро держит курс.
И в яслях спеленатый, как Солнце
Спит еще Младенец Иисус.

1995-2022гг.