Кровь граната

Николай
КОНОВСКОЙ
КРОВЬ ГРАНАТА
Любовная лирика
Москва
«Российский писатель»
2021
УДК 821.35
ББК 84(2Рос=Рус)
К72
.
Николай Коновской. Кровь граната. Любовная
лирика. М.: Редакционноиздательский дом «Рос
сийский писатель», 2021. – 190 с.
ISBN 9785916423037
В литературном мире Николай Коновской извес
тен как мастер философскоклассического стиха, про
должатель тютчевской традиции в русской поэзии.
В новой книге автора «Кровь граната» представ
лена его любовная лирика – отражение высокого
чувства, «Что движет Солнце и светила», основания
Бытия.
978-5-91642-303-7
© Н.И. Коновской, 2021 г.
© «Российский писатель», 2021 г.
1. Есть вечность, мы и море
4
Николай Коновской. Кровь граната
 МЫС ФИОЛЕНТ
Чрез сколько бы ни было  даже чрез тысячу лет –
Всё в памяти сгинет, и только один Фиолент –
Мыс, полный величья, не канет в забвенье и Лету.
Ты помнишь ли медный, звучащий над бездною глас,
Цикад песнопенье и не оставлявшее нас
Жарою и грозами жгучее крымское лето;
И море бескрайнее – высь, поглотившая ширь,
И мира древнее, на самом верху монастырь
Святого Георгия; тихих свечей колыханье,
И камней громады, и слёзы плетущихся лоз,
И воздух, в котором смешалось дыхание роз
С разлитым над вечностью Божьим неслышным дыханьем...
5
1. Есть вечность, мы и море
 ТОККАТА ВЕЧНОСТИ
Листая жизнь, –
Зачемто через годы
Во тьме московской долгой, в карантине,
Вдруг – ни к селу –ни к городу, – как отблеск
Забытого потерянного счастья,
Как сгусток некий воздуха и света,
Иль призрак – Ялта вспомнилась нежданно…
На Пушкинскую улицу, где мы,
Хмельные и беспечные, гуляли,
На блеск старинной набережной, след
Хранящей дамы чеховской с собачкой,
На весь застывший в праздной неге город
Вдруг рухнул страшный ливень, да такой,
Что город стал одною хлябью с небом.
Мы, за руки с тобою взявшись, вмиг
Сквозь хлябь метнулись к ближнему укрытью, –
Им оказался храм Пречистой Девы,
Готический собор, где шёл органный
Концерт старинной музыки, звучала
Токката ре минор, творенье Баха…
Как всё слилось; и Бах, и вспышки молний,
И узкая рука твоя в браслетах,
И капли влаги на твоих ресницах!..
Но дивный Бах! – необычайной мощи
И глубины исполненные звуки
Преображались над моей главою
В разверзшийся непостижимый космос,
Гимн вечности и трепет перед ней…
6
Николай Коновской. Кровь граната
А близко, за церковною оградой,
Увитою плющом и виноградом,
Почти касаясь Божьего престола,
Свой гимн Творцу и славу пело море,
В своей любви и безраздельной мощи
Почти не уступающее Баху…
7
1. Есть вечность, мы и море
 КРОВЬ ГРАНАТА
Лишь зной да пение цикад,
Да мы на воле, –
Где чайки белые кружат
Да плещет море.
Владычица моих забот,
Как свет, прекрасна, –
Ты разломила спелый плод,
Бордовокрасный,
Когдато, словно тайна тайн,
На райском древе
Висевший, ввергнувший в соблазн
Праматерь Еву…
В темнице тесной изнемог,
И счастьем жизни,
Горячечною кровью – сок
На руку брызнул.
Как веющий над нами рок,
Дыханье рока, –
О, как таинствен и глубок
Сей дар востока!
… И растворившись, не умру,
Но с лаской прежней
Огонь губами соберу
С ладони нежной…
И моря плеск, и полдня зной
Живут любовью…
И мы повязаны одной
С тобою кровью.
8
Николай Коновской. Кровь граната
 В ЛИЦО УВИДЕТЬ МОРЕ
Благословен недужной думы крах!..
И с целым миром в тягостном раздоре,
Отринуть жизнь, отринуть смерти страх,
И, наконец, в лицо увидеть море…
Не оторвать оторопевший взгляд
От вставшего в весь рост подобья ада:
Безумствуют, грохочут и шумят,
И стонут исполинские громады,
Стремящиеся вознести и смять…
Ожившее, о как ты робко бьёшься,
Как долго гласу тайному внимать, –
Пока с гремящей бездной не сольёшься!..
9
1. Есть вечность, мы и море
 ДЫХАНЬЕ ТВОЁ…
Прахом по ветру развеют года
Сердце сжимавшую жалость…
Было же чтото меж нами тогда! –
Боже, куда подевалось?..
Вот оно! – вешняя птица поёт,
Звёздная гаснет лампада,
Ветер разносит дыханье твоё
По белопенному саду…
10
Николай Коновской. Кровь граната
 СОЛНЕЧНЫЙ БЕРЕГ
За океанами горя и лжи,
Любящим верен,
Гдето далёкодалёко лежит
Солнечный берег.
Там времена замедляют свой бег,
День не сгорает…
Сердцу привиделся солнечный брег
Отблеском рая.
Сбросим прошедшие годы свои –
Горькие вины,
И растворимся в потоке любви,
В вечности синей.
Бренности не разделимы межой,
Мерой земною,
Станем с тобою одною душой,
Плотью одною…
Не оттого ли, что боготворю
(Всёто ты знаешь!)
Солнечный берег тебе подарю, –
Ты мне подаришь!
11
1. Есть вечность, мы и море
 ТОЛЬКО ОТ КРОТКИХ,
 ОРЕХОВЫХ ГЛАЗ ЗОЛОТЫХ...
Тёмною ночью по краю обрыва вело,
Гасли светила,
Сердце мертвело, – и всё же брала под крыло
Тайная сила.
Буря промчалась, и ливень, смолкая, утих.
Блещут ракиты.
…Только от кротких, ореховых глаз золотых
Нету защиты.
12
Николай Коновской. Кровь граната
ЦВЕТ – ЗОЛОТОЙ И ЗЕЛЁНЫЙ…
Темень ночная бездонна, –
Шторой задёрнем окно:
Цвет – золотой и зелёный –
Соединились в одно.
Как твоё, милая, имя
Где ты была столько лет?
...Гдето, гляжу, между ними
Мягкий коричневый цвет.
Призрачны и нереальны
Наши мгновенные дни…
Как твои плечи печальны,
Руки твои холодны!
Нам ли дружиться с тоскою! –
Лучше пьянящий елей
Тонкой своею рукою
Молча в бокалы налей.
……………………………………….
Чую печальную повесть,
Слышу таинственный глас –
Властно влекущую пропасть
Хищных ореховых глаз.
13
1. Есть вечность, мы и море
 ЗАПАХОМ КРЫМСКОЙ ПОЛЫНИ…
Солнце палящее. В девственной царственной сини
Время теряется и очертания гор.
Горькой усладою – запахом крымской полыни
Воздух напитан и весь поднебесный простор, –
Духом, врачующим ожесточенье и горе…
Ветер сгущается, гибкую клонит лозу.
Мир – словно вымер, и только бескрайнее море,
Вещее море шумит неустанно внизу.
Эхо далёкое длит нарастающий рокот
Передвигаемых дланью незримой громад…
Солнце да море лишь, да несмолкаемый стрёкот,
Страстное пение и упоенье цикад…
Вот и достигли мы верха скалистого мыса;
За руки взявшись, над синею бездной стоим, –
Здесь, где божественный запах полыни разлился,
С вечностью слился и с ровным дыханьем твоим!
14
Николай Коновской. Кровь граната
 ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Отгромыхала в безлюдном просторе гроза.
Медленно ожила и распрямилась лоза.
Травы запахли.
В дальнем овраге шумит ещё слабо поток.
Переливаясь, с листа на зелёный листок
Капают капли.
Дланью незримой небесный очистился свод.
Даль обнажилась, и тоненько стайка поёт
В зарослях сада,
В кронах взлохмаченных мокрого березняка…
Стихла покорно в руке дорогая рука –
Божья награда…
15
1. Есть вечность, мы и море
 ПАДУЧАЯ ЗВЕЗДА
Неразличимые уста.
Неуследимая вода.
Падучая звезда.
Полёт над бездною моста...
Душа безвидна и чиста.
Неровный зыбкий свет.
А, может, в мире никогда
Тебя  ни в които года! 
И не было и нет?..
Неотвратимые уста.
Необратимая вода.
Мгновенная звезда.
Зачем? Когда? Куда?
16
Николай Коновской. Кровь граната
 ОБНАЖЁННОСТЬ
Безбрежный, немыслимый взору простор,
В дали бронзовеющей выступы гор,
И молнии чаек,
Да эта, бегущая в вечность вода,
Как при сотворении мира, тогда,
При самом Начале.
Забытый, затерянный, нищенский вид,
Душа встрепенётся, волна набежит,
Громово вздыхая...
Как Ева праматерь невинно, во сне
У кромки прибоя, ногами к волне
Лежала, нагая.
И были ей жгучая вещность песков,
И в ветре змеиная мудрость веков
Преддверием рая.
И море в неё изумрудным огнем,
Разлитою негой, безоблачным днём,
Входило, играя.
17
1. Есть вечность, мы и море
 ШТОРМ
Как будто не было беды,
Ни в прах развеянной мечты,
Ни радости, ни горя, –
Преодолев земное зло,
Косноязычнотяжело
В лицо дохнуло море.
Далёко на краю земли,
Трепещет в штормовой дали
Теряющийся парус,
Медлительно – за валом вал –
Из бездны мировой восстал
Освобождённый хаос.
В восставшей – до небес – стене,
В слепом восторге, – что же мне
В том рухнувшем полете? –
От мировой гнетущей лжи
Освобождение души,
Освобожденье плоти?..
О море, море!..
Искони
Темны недвижимые дни
С пророческою скорбью,
И вечны, как простор и шум –
Снов нескончаемых и дум
Гудящее подобье.
18
Николай Коновской. Кровь граната
 О, СВЕТ ЗВЕЗДЫ!..
Спустилась ночь, утихли сердца битвы,
В один конец уже в руках билет.
Но полоснул опасный, словно бритва,
И ослепил – любви забытой свет!
И захлебнулись ливнем водостоки,
Затрепетал – сожжённый зноем сад!..
О, свет звезды, – печальный и жестокий, –
Сгоревшей миллионы лет назад!
19
1. Есть вечность, мы и море
 ТАЙНА
Как с гор беспощадная лава
Иль медленных речек вода, –
Открыта она и лукава,
Смиренна она и горда.
Искуса полна и обмана
Её грациозная стать…
И есть в этой женщине тайна,
Которую лучше не знать.
20
Николай Коновской. Кровь граната
ЗАВИХРЕННЫЕ БЕЗДНЫ
Тревожноневесёлый
И мрак, и шум, и блеск:
Забывчивый, тяжёлый,
Навис над нами лес.
Почти что ледяная –
О, что мне делать с ней! –
Бессильная, родная,
Твоя рука – в моей.
Сливается с листвою,
Перерастает в гул,
Сквозящероковое, –
Незримо, наверху.
О мир, как бы уснувший!
Покойный холод щёк!..
Багрово полоснувший,
Безжалостный смычок! –
И дивнонесказанный,
Открывшийся на миг,
Во мраке – светозарный
Твой обретаю лик.
…Всё стонут бессловесно
И дышат, оробев,
Завихренные бездны
Немыслимых дерев.
21
1. Есть вечность, мы и море
 НЕВОЗМОЖНОСТЬ
Посмотри: с небосклона сорвалась звезда, –
Дивный отблеск её догорает!
Оттого ль – во Вселенной опять пустота,
И бессильное сердце рыдает?
Твой уход, и приход, и обратно уход,
Страстный блеск сквозь закрытые веки!
…От любви, от тоски, от отчаянья, от
Невозможности слиться навеки.
22
Николай Коновской. Кровь граната
 ДАР
Там, где неслись над толпою
Звоны в небесную высь,
Както мы странно с тобою
Встретились и разошлись.
Но полыхает, крылата,
Вспышка живого огня…
Если случится, – когдато
Вспомнишь однажды меня,
Вспомнишь далёкое море,
Вёсен счастливую явь, –
Тонкую свечку в соборе
Перед иконой поставь.
Душу мою упокоит
Искренность дара сего, –
То, что сегодня не стоит
В мире почти ничего.
23
1. Есть вечность, мы и море
ДАР, СЛЕПОЙ И НЕСЛУЧАЙНЫЙ...
Чуешь хищно, видишь много, –
То, чего и нет,
Если ты поэт от Бога,
Истинный поэт.
Звёзд мерцанье, вой метели,
Страсти дикий вал, –
Ангелы ль тебе напели?
Бес ли нашептал?
Длится чудный отзвук тайный
В жуткой пустоте...
Дар, слепой и неслучайный,
Всё ж держи в узде...
Об огнём объятой выси,
О всесилье гроз
Написал ты, не размыслив...
А оно – сбылось.
24
Николай Коновской. Кровь граната
СОЛЁНЫЙ ВЕТЕР НЕЖНОСТИ ТВОЕЙ
Забыть часов неудержимый бег,
Взойти на верх скалистого обрыва,
И видеть, как песчаный моют брег
Своей чредой – приливы и отливы.
Открыта взору неземная пядь,
Где обитает лишь бесстрастный Сущий…
Но тихо море откатилось вспять,
Наполнив полдень пустотой сосущей…
О, лоз сплетенье и игра теней,
Впитавшие палящий зной оливы,
Солёный ветер нежности твоей,
Твоей любви приливы и отливы!
25
1. Есть вечность, мы и море
 КЛАДБИЩЕНСКИЙ
 БЕСПЕЧНЫЙ ШМЕЛЬ
Зачем надмирно и жестоко
Мерцает ранняя звезда,
Зачем печальноодиноко
Опять приходишь ты туда,
Где сумрачные оплетает
Развалины – цветущий хмель,
Где над безмолвием летает
Кладбищенский беспечный шмель?..
26
Николай Коновской. Кровь граната
 ЛЮТУЕТ ШТОРМ
Лютует шторм. Не слышен птичий крик.
Лишь гром и шум, лишь ярость голубая.
И робкий дух возносит, как тростник,
К скалистой тверди тяжко пригибая.
Кем рождена штормов слепая власть?
Что там ревёт, яряся и зверея?..
Вот так и жить бы, в ветре растворясь,
Тревожной птицей над пучиной рея.
И понимаешь, обращая взгляд
На неумолчный хаос поднебесный,
Что бренной этой жизни не понять, –
Как не понять вовек гудящей бездны…
И море – в роковой своей тоске –
Разбрасывает камни иль сбирает? –
То ли следы нагие на песке,
То ли былое в памяти стирает?..
27
1. Есть вечность, мы и море
 СЕРДЦЕ
Стоят часы, недвижимые будто.
Багровый вечер за окном разлит.
Ты в трубку говоришь, что почемуто
В разлуке сердце у тебя болит.
В огне осеннем клёныстрастотерпцы.
Дождь заливает давнюю межу.
И у меня вдруг защемило сердце...
Но я тебе об этом не скажу.
28
Николай Коновской. Кровь граната
 ВСЮДУ, ВСЕЧАСНО…
Всюду, всечасно, везде,
В счастье и лютой беде,
В стужу, и в ливни, в зной
Ты неотлучно со мной.
Солнце в твоих волосах,
Звёздное небо в глазах,
Сад наш, тобою любим,
Полон дыханьем твоим…
29
1. Есть вечность, мы и море
 МИНДАЛЬ
Вновь миндаль цветёт, о Боже! –
Горький, как печаль…
Не видал тебя я – строже,
Лучше – не встречал!..
И на нас, на всё земное,
Хлынул, наг и прост,
Белопенною волною
Ранний медонос!
Чуешь, как полночный, спящий,
С думой о своём,
Воздух! – воздух сам дрожащий! –
Пахнет миндалём?
С ним воздушною рекою
Невесомо льюсь,
Каждым вздохом и строкою
За тебя молюсь, –
Чтоб не ведали измены
Сны твоей любви,
Чтобы все благословенны
Были дни твои…
Ну, а ты, душасестрица,
Пламя на ветру, –
Будешь за меня молиться,
Если я умру?
30
Николай Коновской. Кровь граната
ЧТО ТАМ НА СТРАШНОМ ПРОСТОРЕ?..
Дышит безумием море.
Рвутся мои паруса.
Что там на страшном просторе, –
Молнии, громы, гроза?
Встали из пропасти страхи,
Тяжкие наши долги,
Это – в сгустившемся мраке
В полдень не видно ни зги.
Море уляжется вскоре,
Но штормовая гроза
На безответное горе
Нам отверзает глаза…
Милая, смертной тропою
Шедший в безвестный конец,–
Вот, я стою пред тобою,
Сердцем прозревший слепец.
31
1. Есть вечность, мы и море
МИР, БЕСПОЩАДНОБЛАЖЕННЫЙ
Вьюга лишь да оглашенный
Ветра за окнами вой:
Мир, беспощадноблаженный,
Вижу, как будто впервой, –
Рощицу, склоны оврага…
От рокового огня,
От несветимого мрака
Ты отмолила меня.
32
Николай Коновской. Кровь граната
 ГОРЛИЦА, ГОРЛИНКА…
К душному вечеру крымские смолкли цикады.
Словно бы вымерло всё на иссохшей земле.
Только сгущаются, близятся грома раскаты;
Молнии шарят в слепой обступающей мгле.
С каждой минутой пронзительнее и живее
В мире притихшем, пока не случилась гроза, –
Ветер с внезапной горячностью страстно повеет,
Зашевелится густыми листами лоза.
Это мгновенное благословенное лето,
Прикосновенье прощальное влажной щеки!..
Слышно, как плачет бессильно и тягостно гдето
Горлица, горлинка – голос щемящей тоски…
Тайна безвестная, чьято судьбина чужая,
Чем мне утешить тебя и в несчастье помочь?..
Мукой отчаянья сердце моё надрывая, –
Горлица, горлинка спать не даёт мне всю ночь.
33
1. Есть вечность, мы и море
 БЕЛЫЕ СВЕЧИ
Словно щемяще заноет на остром ветру
Давняя рана:
Горький и страстный, разбудит тебя поутру
Запах каштана.
Это – трепещет, смыкается над головой
Влажная крона,
В пышном цветении, майскою плещет листвой –
Выше балкона.
Прожита напрочь, а всё ж не имеет конца
С юностью встреча…
Светятся огненно, не опаляя лица,
Белые свечи…

35
1. Есть вечность, мы и море
ЕСТЬ ВЕЧНОСТЬ, МЫ И МОРЕ…
Гляди, как в споре с тьмою
Разлился зыбкий свет…
Есть вечность, мы и море,
А зла и смерти нет.
А всё, что власть имеет
Над нами, тяготит, –
Солёный бриз развеет,
И бездна поглотит.
Вскипает море пеной,
Волной о берег бьёт…
Нет мрака, – есть мгновенный
К сиянью переход.
Но всё свирепей ветер.
Земную твердь трясёт…
К чему тебе всё это,
Зачем я это всё?
Ты слушаешь, теряя
Мгновеньям счастья счёт,
Как горлица рыдает,
Как иволга поёт.
…………………………………........
На роковом просторе
В передрассветный час
Есть вечность, мы и море…
Да Милующий нас.
36
Николай Коновской. Кровь граната
 АНГЕЛХРАНИТЕЛЬ
Что же, что дольнему миру чужой
И неприкаянный житель, –
Всё у нас будет с тобой хорошо,
Милый мой ангелхранитель.
Вспыхнет ли поздняя в небе звезда,
Градом обрушится ливень, –
Я не обижу тебя никогда,
Ангелхранитель мой дивный.
И у разлуки на самом краю,
Ангелхранитель мой бедный,
Ты окаянную душу мою
Снова исхитишь из бездны…
Сердцем внимая сердечную весть,
Нежные глажу запястья,
Осознавая, что это и есть
Отблеск небесного счастья
37
1. Есть вечность, мы и море
 РОМАНС
Божественных звуков роящихся раб,
Лишь диск в комнатёночке тесной
Своей я поставлю – послышится храп
Коней, уносящихся в бездну.
В светящемся мраке задувши свечу,
Предсмертную чуя победу,
Закрывши глаза, обмирая, лечу
По долгому санному следу.
Лишь ветер, лишь громы промёрзшей реки,
Дыханье, признанье, рыданье.
Лишь стиснутой насмерть горячей руки,
Несчастной её, – трепетанье...
С горящей, безумною язвой в душе,
Мертвец, опадая всё выше,
Ни ангелов грозных не слышу уже.
Ни божьего света не вижу...
38
Николай Коновской. Кровь граната
У МИРОЗДАНЬЯ В РУКАХ…
…Музыка? – иль упоенье
Высшей из смертных услад?
С миром воссоединенье
И вековечный разлад.
Словно бы жизнью рискуя,
Невыразимым дыша, –
Плачет, сияет, ликует
И изнывает душа.
Нега удушливой ночи
Нас приютила с тобой.
Гдето под нами рокочет
Медленновластно прибой.
Блёстки космической пыли –
Призрак, томление, прах –
Вот мы с тобою застыли
У мирозданья в руках.
И одеваются в зыбкий,
Полный смятенья и мук,
В изнемогающей скрипки
Бархатнорежущий звук –
Преодоление зверя,
Смерти, любви и тоски.
Волны ложатся на берег.
Кровь ударяет в виски.
39
1. Есть вечность, мы и море
 САД
Сердце в дремучем бреду,
Знойные розы в саду.
В бедствии не виноват,
Тонкий плывёт аромат –
Запах златящихся сот
С незамутнённых высот.
Запах цветущих полей,
Сладостной кожи твоей,
Запах брильянтовых рос,
Запах текучих волос, –
Пением, словно в раю,
Душу пронзивший мою.
Ветром каким занесён –
Морок, обманчивый сон, –
Дышит на самом краю,
Чувствуя бренность свою:
Сад мимолётных услад,
Зыбкий сквозной аромат?..
Странствий земных забытьё,
Счастье и горе моё,
Роза блаженства и зла, –
Где бы ты, с кем ни была, –
Смертною болью скорбя,
Благословляю тебя!
40
Николай Коновской. Кровь граната
 И ГОЛОС ТВОЙ СЛАЩЕ ВИНА…
...И вновь – после столькихто зим
И вёсен небесных –
По самому краю скользим,
По краешку бездны.
Минувшее превозмогли
Безвестные силы,
Что некогда нас развели...
И – соединили...
И вновь я тебе изолью
Всё горе и муку;
И вновь я целую твою
Прекрасную руку.
Ловя своё счастье, как дым,
Страстям потакая,
Я стал безнадёжно седым...
А ты – молодая!
И вроде бы заживлена
Давнишняя рана,
И голос твой – слаще вина
В предутренней рани...
Весь век, не мешаясь с толпой,
На чуждом нам пире, –
О, как мы прожили с тобой
В жестоком сем мире?..
Но пахнет жасмин, и вино
В бокалах искрится.
И нам уж теперь – всё одно:
Скользить иль разбиться!..
41
1. Есть вечность, мы и море
 ЮНОСТЬ
Цвела – была иль не была? –
Смела – ушла не оглянулась, –
О жизнь, сгоревшая дотла,
Блеснувшая, как грёза, юность!
Глаза лишь тусклым сном смежишь,
Как видишь: бесконечным летом,
Приблизившаяся, ты стоишь,
Пропахшая дождём и светом.
Дай времени – сниму их сам,
Нагим свечением объяты –
По платьицу и волосам
Стекающие бриллианты.
Дай времени – горящим ртом, –
Разящим тернием увитый,
Вдохну мерцающий бутон,
Непознанно полуоткрытый.
О Господи, благой удел
Пошли, – куда мне не вернуться,
Той, – к коей даже не посмел
И помыслом – я прикоснуться!
42
Николай Коновской. Кровь граната
 * * *
На склоне августовских дней,
Прикосновений неуместных –
Сверкнуло в памяти моей:
«Не надо вглядываться в бездну…»
Идёшь, таинственно лучась,
Возникшая из ниоткуда.
«…Ибо она в тебя тотчас
Ответно вглядываться будет».
О женщина, подобье сот,
Столь чувственных и бестелесных,
Провалы огненных высот,
Высоты леденящей бездны!
43
1. Есть вечность, мы и море
 МОРЕ – ТВОЁ И МОЁ
Жестокосерд и не мил, –
Что он тебе, этот мир? –
Видеть – одна пустота,
Слушать – одна немота.
Свищет по дому сквозняк…
Милая, лучше приляг,
Вечностью руки сомкни,
Тихо у сердца усни.
…Вот ты и отозвалась,
Вот ты и перенеслась
В область, где с мощью псалма
Дышат ветра и шторма,
Где напролёт, до зари,
Песнь о бессмертной любви,
Не уставая, поёт
Море – твоё и моё…
44
Николай Коновской. Кровь граната
 МОЛНИЯ ИСПЕПЕЛЯЕТ…
Зыбок и призрачен, неуловим
Мир, не оформленный словом…
Будто бы в поле с тобою стоим,
В режущем блеске грозовом.
Дни лишь безумные, ночи и дни,
Полные слёз и метанья…
Вечно свободные, вечно одни,
Мы – посреди мирозданья.
Не укротить эту негу и дрожь,
Потусторонние токи…
Льётся, и хлещет, и рушится дождь –
Как благодати потоки.
С неба срывается огненный глас,
Светится, не истлевает:
Жизнь, разделившую некогда нас, –
Молния испепеляет!
45
1. Есть вечность, мы и море
 … И ХЕРЕС В БОКАЛЫ НАЛЕЙ
Вновь осень пахнула дыханьем холодных полей,
И жизнь обнажилась до дна, проходящая мимо…
Но ты не печалься и херес в бокалы налей –
Как отблеск далёкого благословенного Крыма.
Ты ныне печальна, но просишь с улыбкой: открой
Мгновенья ушедшие незаходящего лета…
Вот хлопнула пробка, и льётся огонь золотой
С отливом таинственным светлозелёного цвета!
Взращённый в предгориях солнцем залитых земель
На почве суровой – старинным трудом винодела, –
Вначале бесстрастный, бросается в голову хмель
И сердца касается, кровь разгоняя по телу.
Мы светом миндальным, слепую сжигающим тьму,
Как время горчащим, – прогоним унынье и горе!..
Наполнены чаши, – и вот мы с тобою в Крыму,
Где солнце и лето,
Где плещет бессмертное море…
46
Николай Коновской. Кровь граната
 ГЛОТОК
Живы, не умерли, не посходили с ума.
Снам неслучившимся более бредить не склонны...
Вот и сковало светящимся – это зима,
Беглым сиянием посеребрившая склоны.
Плоть нечувствительней, медленнее кровоток.
Чтото забытое тщится звучать изпод спуда.
Дали немереной, горнего ветра глоток
В сердце врывается и разрывает сосуды.
47
1. Есть вечность, мы и море
 В БЕЗБРЕЖНОСТИ СИНЕЙ...
…И видишь, смиряясь, что вера, надежда и крах
В распахнутой дали – лишь ветер и солнечный прах…
В безбрежности синей подвижные высятся горы.
Так просто – быть ветром,
 быть светом, быть звуком, и жить,
И чем же могу! – разве только восторгом служить
Тебе, и судьбе, и святому морскому простору.
За долгие годы боренья – спасибо тебе,
За кров, и тебя, и науку – спасибо судьбе,
По грани смертельной на свет выводящей из мрака…
Волна изумрудная лижет горячий песок.
И я, благодарный, улёгся у сладостных ног,
У вечности вещей – большая незлая собака…
48
Николай Коновской. Кровь граната
 ЗАБВЕНИЕ
Отрадно как, когда людьми забыт,
Но на вселенском роковом просторе –
Хоть дикой тенью призрачной побыть
У дышащего смертной тайной моря,
Что отдалится, словно в забытьи
Иль набежит и грозно с ног сбивает,
И свирепеет!..
И слова свои,
Изверженные в гневе, забывает…
49
1. Есть вечность, мы и море
 ТОЛЬКО БУРЯ И ВЕТЕР
…Заалеет не скоро в ночи за окошком восток.
Слава Богу, что мир равнодушен к тебе и жесток:
В нём не думай согреться.
Не с того ли, вперяясь глазами в кромешную тьму,
Жизнь листая, всё тщишься и тщишься понять, – почему
Стало каменным сердце.
Слушай, слушай пронзающий душу неумолчный вой –
Мир, пустой и безлюдный, в котором и нет ничего –
Только буря и ветер…
Как золою холодной в ночи стал горящий огонь,
Как водою текучей ушла из ладони ладонь,
Жизнь прошла, – не заметил…
50
Николай Коновской. Кровь граната
 ЗАКАТ НА МОРЕ
Прохладнее воздух, длиннее тяжелая тень,
В багровом просторе – угрюмотревожнее птицы.
Гляжу, провожая бесследно исчезнувший день,
Как тихое солнце за синее море садится.
Вотвот – и сомкнутся медлительной бездны края
Над огненным шаром, последнего света касаясь.
И все затаится, застынет... Не так ли и я,
Ступивши на пропасть, в горящий закат погружаюсь?
51
1. Есть вечность, мы и море
 В ГОРАХ
Зной полуденный, хлад, и звезда кременистой глуши,
И сплетение крон, и замедленной птицы паренье…
Говорят, по ученью, что вроде и нету души
В этом чающем слова пронзительном Божьем творенье.
Грани блещущих скал в голубом неподвижном дыму.
Дышет вечностью мир,
 дышит жизнь леденистобезгрешно..
Словно с близкой душою – скажи мне тогда – почему
С этим каменным сном так легко, и светло, и утешно?
52
Николай Коновской. Кровь граната
ГАСНЕТ ДНЕВНОЕ СВЕТИЛО…
Гаснет дневное светило,
Глухо рокочет прибой…
Как хорошо б это было –
Не расставаться с тобой.
О запредельном вещая,
О различимом едва, –
Море твои поглощает
И возвращает слова.
В диком и сумрачном блеске,
В счастья негаданный час,
Полнимся шумом вселенским,
Соединяющим нас…
В до основанья разбитом
Мире, гудящем огнём,
Встретились мы в позабытом,
Незаходящем былом...
53
1. Есть вечность, мы и море
 * * *
Сердце мое, ненасытное, злое увечье,
Окаменевшее, зрящее только себя!..
Милая, милая, на языке человечьем
Не описать мне, мой жертвенный ангел, тебя...
Ночью кромешною, зыбкой стезей роковою,
Тяжкой годиною невосполнимых утрат
За окаянною, бедной моей головою
Ровною поступью тихо спускаешься в ад.
54
Николай Коновской. Кровь граната
 НОЧНАЯ БЕЗДОННОСТЬ
Блаженство льющегося праха,
Сияющего через край…
Несмысленный, – без чувств, без страха
Средь полночи – один внимай,
Как, еле шевеля листами,
Бездонность силясь превозмочь,
Горящевлажными устами
В лицо дремуче дышит ночь...
55
1. Есть вечность, мы и море
 ОБРЫВ
Глаза небесной чистоты,
Уста, безмолвны и безгрешны, –
Мы ль, рухнувшие с высоты
В узилище манящей бездны!..
Сплетенье голосов и снов,
Видений, неподвластных слову!
Но прежде – потаенный зов
Ответствовал другому зову.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О властноненасытный дух,
Взирание в провалы духа
Двух бед неотвратимых, двух
Огней, пронзающих друг друга!
56
Николай Коновской. Кровь граната
 ВСКРЫЛАСЬ РЕКА...
Знобкий и сладостный – весь наяву
Запах весеннего тлена…
Снова, зачемто воскресший, – живу,
Воздух вдыхаю блаженный.
Слышу, как вешняя птица поёт
В робкой листвы колыханье...
Чьёто знакомое в воздухе, чьё –
Уж не твоё ли дыханье?
Вскрылась река, и не знают скорбей
Зазеленевшие склоны.
...Думал: и память саму о тебе
Выжег железом калёным.
57
1. Есть вечность, мы и море
 Я ГОВОРЮ СЕБЕ…
Я говорю себе, что нет
Тех дней, тобою осиянных,
Лугов, – недвижимомедвяных,
Хранящих драгоценный след;
Я говорю себе: давно
Всё это в памяти уснуло,
Забылось, молнией сверкнуло,
Упало на речное дно;
Но медленно, за пядью пядь,
Несбывшееся – не прощает,
Утраты жернова вращает,
Чрез вечность возвращает вспять,
Где накрывает с головой
Мучительно, ни в чём не каясь, –
Прошедшее; где запах твой
Как сон стоит, не выдыхаясь.
58
Николай Коновской. Кровь граната
 КРОВНОЕ, ТАЙНОРОДНОЕ
Как будто со сна зароптали древесные главы, –
И мир поднебесный накрыло шумящею лавой.
И в недра подземные, не обретая свободы,
Рванулось неистовство – линией громоотвода!
Был мела белее, метавшийся криво и косо,
Во тьме – березняк, обезумевший и безголосый.
Слепя, приближалось, гремело – то ниже, то выше,
И было готово сорвать уже старую крышу.
Я дверь отворил и почуял во мраке горящем,
Как грудь окатило вдруг – холодом животворящим!
И слушал, застывший, как рушится ливень стеною,
Как медленно близится – кровное, тайнородное…
А твердь содрогалась, и длился неумолчный хаос!..
И счастье забытое – мёртвого сердца касалось…
59
1. Есть вечность, мы и море
 В ОТБЛЕСКЕ ГОРНЕМ
Время недвижно, а сердце не спит…
Сумраком солнца
Буря нисходит, – и бор мой скрипит,
Бор мой трясётся.
Блещет кривыми изломами твердь.
Словно с испуга
В страхом объятую смертную клеть
Бьётся пичуга.
Длится безумный неистовый пир.
В отблеске горнем
Огненным прахом становится мир,
Вырванный с корнем.
Хаос – в распахнутом бурей окне!
Слышная еле,
Плачет в надмирной душа глубине,
В горестном теле...
Справа ли, слева ли, над головой –
Длится неровный,
Бедное сердце пронзающий вой,
Скрежет зубовный…
60
Николай Коновской. Кровь граната
 НОЧНАЯ ПТИЦА
…Что мудрствуешь лукаво, брат:
Не ты ли в рабском виде
Из праха был земного взят?..
И так же в прах отыдешь.
Страшась, в неведомую явь
Взлетит ночная птица…
И ветер на круги своя
Вновь хищно возвратится.
61
1. Есть вечность, мы и море
 ДЛЯ НАС ЛИШЬ, ДВОИХ…
За дальнею далью остался, тобою любим,
Веками овеянный, горный воинственный Крым
Как сгусток божественный незаходимого света.
В томительном бархате дышащих страстью ночей –
Окликну лишь память – была ты, краса, горячей,
Чем морем пропахшее феодосийское лето…
Порой громыхало, – там кто то небес синеву
Рвал молний клинками, и виделись, как наяву,
Шторма Айвазовского, слышались строфы Гомера;
Был грот знаменитый и хрупкая тонкость стекла,
В которую медленно, переливаясь, текла
Янтарного цвета, со вкусом ореха, мадера.
Затем всё стихало, искрилась плодами лоза,
И были светлее младенческих глаз небеса,
И столько любви было в этом сияющем взоре!
И чудилось: мир сотворён был для нас лишь, двоих…
А ты хохотала, из рук вырываясь моих,
И смаху бросалась в объятья ревнивого моря…
62
Николай Коновской. Кровь граната
 * * *
Тягучий – липовый, пчелиный –
Баюкал нас медовый гул, –
Как режущемолниевидный,
Изгиб – по небу полоснул.
И в свете огненном, – до дрожи,
До помрачения, – сплелось:
Шум ветра, запах юной кожи
И ливень льющихся волос!
63
1. Есть вечность, мы и море
 МАЙСКОЮ НОЧЬЮ
Полночные поля, и луг,
И лес – какойто зрячей боли
Исполнены!.. И сам ты – слух,
Лишь слух! лишь зрение! – не боле.
…О чём, сверкая, говорят
Светила в тишине нетленной?
О чём струится аромат
Нагой божественной сирени?..
64
Николай Коновской. Кровь граната
ЗАПАХ ЖАСМИННЫЙ…
…Так же раскидист и густ
Морок безгрешный, –
Память объемлющий куст,
Сон белоснежный.
В парке, шумящем листвой,
Давнем, старинном, –
Запах божественный твой
Чую жасминный,
Невыразимо густой…
Как же мы юны
Были когдато с тобой
В долгом июне!
Легче сгоревшей звезды,
Воздуха легче, –
Минует вечность, – и ты
Выйдешь навстречу.
………………………….
Запах жасминовых дней,
Светом объятый, –
Тоньше, острей и нежней –
К ночи, к закату…
65
1. Есть вечность, мы и море
МЫ НЕ ВВЕРЯЛИСЬ ПРИЗРАКУ ЛЮБВИ
Мы не вверялись призраку любви, –
Мы доверяли парусам и водам.
И в шторм дышали волосы твои
Солёным счастьем, свежестью и йодом.
Шторм утихал, и лучезарный свод
Покоем пеленал моря и сушу…
И всё прошло, но льётся жгучий йод
Воспоминаний – на живую душу.
66
Николай Коновской. Кровь граната
 ВВЕРХ!..
Волглый воздух – бездонней,
 и птицы – тревожнее крик,
И усталое солнце за дальние горы садится…
О пронзившая боль! – зацепиться бы только за миг,
На единственный миг бы – за тающий свет зацепиться!
Зрим таинственный свод, неземным озарённый огнём,
Закрываем глаза, и, исполнены грозных видений,
Неуклонно и медленно в страшную вечность идём
По ступеням крошащихся невозвратимых мгновений.
2. В сумраке голых аллей
68
Николай Коновской. Кровь граната
 ЛИСТОПАД
Водный блеск – как блеск холодной стали.
Налетевший ветер – не вздохнуть.
Острие неведомой печали
Леденисто проникает грудь.
Долгим вздохом облетают кроны…
Гдето здесь, невидимая, ты…
Листопад таинственно хоронит
Наши одинокие следы.
Стелется, сходя огнём на воды,
Тихий сон смирившейся листвы…
Осень! – долгожданная свобода
От людей, и страсти и молвы.
…Здесь ли ты, иззябнувшая, рядом, –
В сердце и смятении моём, –
Дышишь обнажённым листопадом,
Греешься струящимся огнём?..
69
2. В сумраке голых аллей…
 В СУМРАКЕ
 ГОЛЫХ АЛЛЕЙ…
В давнего счастья алчбе
Всё я прощаю тебе,
Молнии света во мгле
На бесприютной земле, –
За безрассудство речей,
Дивное солнце ночей,
И роковую напасть –
Сердце сжигавшую страсть;
За благовонный елей
Липовых душных аллей
В тот нескончаемый год,
Что безвозвратно уйдёт.
Некого в этом винить.
Судьбы – не соединить.
Осень… И путнику рад
Тихий, как сон, листопад –
Бедному сердцу елей
В сумраке голых аллей…
70
Николай Коновской. Кровь граната
 ПОСЛЕ, СЛУЧАЙНО…
Утро ли, полдень ли, вечер –
Мы неразлучны вдвоём…
После, случайно, чрез вечность
Встречу однажды её:
Те же прекрасные плечи,
Та же надменная стать…
Солнце застынет, и нечем
Станет вдруг сердцу дышать…
71
2. В сумраке голых аллей…
МЫ, ЗА РУКИ ВЗЯВШИСЬ...
Осенние клонятся нивы,
Но горним садам не отцвесть.
Сегодня с тобою мы живы,
А завтра что будет – Бог весть.
От страстной беды не избавлю,
Терзая себя и виня,
Но только тебя не оставлю,
И ты – не оставишь меня.
Земную прорвав оболочку,
Свободен от мрачных тенет,
В какуюто страшную точку
Сужается режущий свет...
Как будто избывши неволю,
В недвижнопустой окоём,
С тобою по минному полю
Мы, за руки взявшись, идем...
72
Николай Коновской. Кровь граната
ТРИ БЕРЁЗЫ ПОД ТВОИМ ОКНОМ
Было всё – безгрозие и грозы,
Был обжитый непокоем дом, –
Где встречали белые берёзы,
Три берёзы под твоим окном.
На какомто неземном пределе,
В поздний вечер или поутру –
Как они плескали и шумели,
Как листвой стелились на ветру!
Как они незаходящим летом
В сердце, преисполненном тобой,
Влажным шумом и зелёным светом,
Певчей негой – пеленали боль!..
Из безмолвья выплывают лица.
Всё нашёл, а счастье потерял…
Помнишь, как перед тобой излиться
Я берёзам передоверял?...
Холод века иссушает слёзы…
Но тревожным лишь забудусь сном, –
Всё шумят высокие берёзы,
Три берёзы под твоим окном!
73
2. В сумраке голых аллей…
ТЫ МНЕ ЧИТАЕШЬ ИВАНОВА…
…Ветер рождается заново,
Сосен качает верхи.
Ты мне читаешь Иванова, –
Тонкой печали стихи.
Сумрака благоуханнее,
Неотвратимей, чем рок, –
Льётся обманнотуманная,
Дивная музыка строк.
Над белоснежною вишнею –
Тоже, ведь, Божия тварь, –
Виснет пчела неподвижная,
Пьяный впивая нектар, –
Таящий запах витающий,
Сердца оборванный вскрик,
Души нам соединяющий,
Всепроникающий миг –
Мир, неподвластный забвению:
Вечер, скамья, соловьи…
Плечи твои драгоценные…
Страстные речи мои…
74
Николай Коновской. Кровь граната
 ПРИМИРЕНИЕ
Как ты пришла и откуда
Радость моя и напасть –
Рыжеволосое чудо,
Женщина – буря и страсть!..
Преобразившие души
Сердца слепые дожди –
Высохли слёзы, – и тут же
Спишь у меня на груди.
75
2. В сумраке голых аллей…
КАСАНЬЕ ПОЗАБЫТЫХ РУК…
Касанье позабытых рук:
Ах, милая, не ты ли?..
Ужели мы с тобой, мой друг,
До вешних дней дожили?
И ни томления, ни бед,
Всё тяжкое – лишь мнится, –
Как будто бы на яркий свет
Мы вышли из темницы.
И вновь речная блещет гладь,
Дробясь на перекате.
И сердце Божией опять
Открыто благодати, –
Где в диких зарослях звучит
Бесстрастным дивным чудом
Напев; где рощица блестит
Холодным изумрудом!
76
Николай Коновской. Кровь граната
В ТВОЙ СЧАСТЛИВЫЙ ПРАЗДНИК
 ...пока твоя рука в моей не оказалась
 (Из песни)
В твой счастливый праздник, в день рожденья,
В стороне от шума и гостей,
Робкое, как вздох, прикосновенье
Задержал в ладони я своей
Словно птицу, малую синицу, –
Обогрелась, осмелела, – ишь!..
И случилось, что должно случиться:
Из моей руки не улетишь!
77
2. В сумраке голых аллей…
 ВЬЮГА, ВЬЮГА…
Сквозь тоску и городскую вьюгу,
Утопая в снеговой пыли,
Наугад и друг навстречу другу
Мы в потоке нелюдимом шли.
В мирозданье заметённых улиц,
В снеговой пустыне, как в бреду,
На ходу столкнулись, разминулись.
…Оглянулись, на свою беду.
78
Николай Коновской. Кровь граната
ВНЯТНО, КАК БЛАГОСЛОВЕНЬЕ...
Вьюги над нами кружили, –
Не схоронили живьём...
Столько с тобой пережили, –
Счастья ль не переживём?..
В мире воскресшем пахнуло
Свежею влагой ветвей,
Словно всего опахнуло
Тихой улыбкой твоей...
Эти покорные плечи
И дорогая рука!..
Снова в забытую вечность
Тая, плывут облака.
Слышу свеченье и пенье,
Вижу равнину и лес
Внятно, как благословенье
Вешней земли и небес.
79
2. В сумраке голых аллей…
КАК СВЕЧА НА БЕШЕНОМ ВЕТРУ
Свеж и зыбок аромат дыханья
Влажных роз, расцветших поутру…
Наша жизнь, все встречирасставанья –
Как свеча на бешеном ветру.
Но, однако, над судьбой пропащей,
Над холодным перечнем утрат
Всё плывёт твой дивный и пьянящий,
Твой невозвратимый аромат,
Навевая, что за дальней далью,
До скончанья незакатных дней –
Мне твоей печалиться печалью,
Радоваться радостью твоей...
80
Николай Коновской. Кровь граната
 ТЫ ДА Я
Снова вместе, ангел мой,
Ты, да я, да мы с тобой.
Вместе – вот и весь наш сказ!
Посмотри, как много нас!
Век, который не объять,
Как пытался нас разъять,
Как пытался извести,
По вселенной развести!..
Смертной болью обожглись.
Повинились, обнялись...
Тихийтихий свет лица...
Вместе будем до конца,
Терпеливый ангел мой, –
Ты, да я, да мы с тобой.
81
2. В сумраке голых аллей…
 НОВОГОДНЕЕ
Ветрами занесена,
Вьюгами заметена,
В предновогоднем дому
Старая грусть – ни к чему.
Ночь будет долгою, но
С дальнего Дона в окно
Шумом разверзшихся недр
Хлынет безудержный ветр.
Будем вино с тобой пить,
Буду я печку топить,
Даже не стану мешать
Ёлку тебе наряжать.
В этой вселенской глуши,
Где, кроме нас, ни души,
В мире, лишённом тепла,
Полночь с тобою – светла…
Видишь, как звёздная соль
Кемто просыпана? Боль, –
Только она до конца
Соединяет сердца…
В счастьем забытом дому,
Дай, я губами уйму
Влажную дрожь твоих век,
Милый ты мой человек.
82
Николай Коновской. Кровь граната
В ЛИВНЕ ВОЛОС...
…Стылою вдруг
Станет река.
Где ты, мой друг? –
Ты далека.
Розно придут
Души на суд.
Солнца взойдут.
Звёзды падут.
Случай – в судьбе –
Бог и палач…
Полно тебе,
Хватит, не плачь!
…Льётся, как воск,
Нежен и свеж,
Запах волос,
Шорох одежд.
В ливне волос –
Шёпоте роз –
Всё, что сбылось
И не сбылось!
………………………
Сгусток огня,
Из немоты
Слышишь меня,
Видишь ли, ты?
…Давних аллей
Морок и сон
Слышу ль, – твоей
Болью пронзён?
83
2. В сумраке голых аллей…
 Я ТЕБЯ СЛЫШУ
…Знаешь, по схожести доли,
Близости сродной души,
Все свои беды и боли –
Как они есть – расскажи.
Пусть в этой ночи – ни звука,
Ни отраженья лица,
Но в заточенье разлуки
Чуют друг друга сердца…
Буря ли сходит на крышу,
Молния режет, слепя, –
Знаешь, а я тебя слышу
И не живу без тебя…
84
Николай Коновской. Кровь граната
 КАК РОКОВОЙ МАГНИТ
Крошится век, ложится снег
Как бинт – на боль мою...
Тебя бы – ненавидеть мне,
Но я тебя люблю
За обнажившую лицо
Страсть, в коей не вольны;
За то, что судьбы с двух концов
Тобой подожжены;
За то, что давний летний стон
Мне не даёт уснуть;
За жизнь, похожую на сон,
Что не могу стряхнуть;
За то, что в долгую пургу,
Когда сокрыта твердь,
Как в небо звёздное, могу
В твои глаза смотреть...
Склонись, коснись дыханьем уст,
Прижмись ко мне щекой!
Ты вся – томленье и искус,
И нега, и покой...
Что ж беды – отблеском звезды
Иль бездной, что манит,
К себе притягиваешь ты,
Как роковой магнит?..
85
2. В сумраке голых аллей…
 И ДРОГНУЛ СОСТАВ…
В пространстве вокзала Казанского,
Гулких его переходах;
Перронах, изъеденных временем;
В гаме его многолюдства,
В движенье его непрестанном, –
На старом вокзале, –
(Я ночью тебя провожал,
Да и было ли это?) –
Над нами, витая,
Висел неподвижнощемящий,
Какойто тревожный и властный
И нежащегрубый, –
Пронзительный запах,
Ложащийся камнем на душу,
Сжимающий сердце твоё.
Ты спросила: откуда,
И что означает
Сгустившийся в воздухе стылом
Неведомый сердцу
Угрюмобезжалостный запах?
(А было уже наступившее время предзимья
И ты, как всегда, на ветру леденящем озябла.)
Ответил тебе я: наверное, проводники
Котлы растопили, чтоб ты не замёрзла в дороге
И чаем согреться могла, – это уголь;
То – воздух, пропитанный
 дымом и угольной пылью…
– Счастливо! Не бойся! –
И обнял тебя на прощанье…
86
Николай Коновской. Кровь граната
И дрогнул состав,
Уносящий в ночную безвестность
В разорванном воздухе –
Свет исчезающих окон
И ту, что была
Всего мира и жизни дороже,
А мне на прощанье оставив
Солёный и влажный,
Горячечных губ её след,
Да сквозящезастывший –
Не тамбурных топок горящих невидимый запах, –
А жизни сгоревшей дотла
И беды неминучей,
Крадущейся следом, –
О чём мы с тобою не знали…
87
2. В сумраке голых аллей…
СЛИТЫ, ПЕРЕПЛЕТЕНЫ
Бронзовых сосен стволы:
Поровну света и мглы
В них, вознесённых, и в нас
В этот полуночный час.
Судеб сомкнулось кольцо.
Мокрое прячешь лицо,
Не помышляя о сне,
Тесно прижавшись ко мне.
Под роковою звездой, –
Странники, – грезим с тобой
Об очаге и тепле
На неприютной земле.
Наши – не только тела,
Но и слова и дела,
Мысли, дыханья и сны –
Слиты, переплетены.
Страхами тёмной ночи
Прошлое кровоточит,
Ищет потерянный след
Счастья, которого нет.
…Ты же – как бешеный шквал
В сердце – да кто тебя звал! –
Хлынула из забытья,
Смертная мука моя,
Благоуханный мой сад…
Лето… Затем – листопад…
88
Николай Коновской. Кровь граната
ВИЖУ, – НЕ ГОТОВА ТЫ К ВОЙНЕ…
Май! – взахлёб запели соловьи
По низинным зарослям!.. Однако,
Все слова враждебные твои
Принимаю я с обратным знаком.
По дыханью в чуткой тишине,
По слезам над жизнью и сиренью,
Вижу, – не готова ты к войне,
Не готова ты к сопротивленью…
89
2. В сумраке голых аллей…
И НА КОЛЕНИ ТВОИ…
…Этот мучительный плен
Сладостных юных колен, –
Белого млека белей,
Гладкого шёлка нежней;
Благоуханный елей
Трепетной кожи твоей, –
Чистый податливый воск,
Дышащий свежестью роз…
В это начало начал
И неизбежный причал,
В эту погибель и смерть
Лучше бы и не смотреть…
Снова поют соловьи,
И на колени твои
Голову в душном бреду
Словно на плаху кладу…
90
Николай Коновской. Кровь граната
БАРЫШНЯ ПРЕКРАСНАЯ МОЯ
Снег на лицах и на сердце снег…
Где ж тот мир и тот далёкий век –
Счастья безвозвратного края, –
Барышня прекрасная моя?
Над простором отшумевших бед –
Лишь какойто невесомый свет…
Жизнь прошла, иль заплутали вы
В переулках снящейся Москвы?
В чудном блеске ваших карих глаз –
Ч т о весь мир и вся Москва без вас! –
Древний вызов, – что встречаю я,
Барышня прекрасная моя.
Хищным зверем огнь сокрытый спит.
Жизнь прошла, но, как живой, стоит
В сердце, полном горечи и слёз,
Ладан ваших льющихся волос.
Воли свыше – нам не превозмочь…
Только холод да слепая ночь…
Только буря сходит с высоты,
Заметая намертво следы…
91
2. В сумраке голых аллей…
 ПТИЦАСИНИЦА
Что тебе, сердце, не спится:
В зимней ли рани? в мозгу? –
Тинькает гдето синица,
Где – различить не могу.
Стынущим бликом явилась,
Ищет живого тепла.
Как бы ты там ни хвалилась,
Моря же – не подожгла.
Плачет она, и что силы
В мёрзлое бьётся окно…
Как же ты разбередила
Всё, что уснуло давно!
Тронут твоею бедою,
В дом молчаливый впущу,
И ключевою водою,
Хлебом тебя угощу.
........................
Это уже не водица –
Слёзы твои в три ручья, –
Милая птицасиница,
Тихая радость моя!
92
Николай Коновской. Кровь граната
ПО БЕССЛОВЕСНОЙ РЕКЕ
…Минется, – перетерпи.
Я говорю тебе: спи
Под трепетанье свечи,
Тающей в зимней ночи.
Полно! – про страшную жизнь,
Лучше плотнее прижмись
К полузабытой, моей, –
Мокрой щекою своей.
Прошлое не вспоминай,
Помни лишь только и знай,
Что во всём мире сейчас
Нет никого, кроме нас…
Миг этот – останови!
В огненный сумрак плыви
С мокрой щекою – к щеке
По бессловесной реке…
93
2. В сумраке голых аллей…
МОСКОВСКИЙ СНЕГОПАД
Который день уже подряд,
Щедрот небесных не жалея,
Ложится тихий снегопад
На занесённые аллеи.
И видится, как смутный сон
В теченье длящейся лавины –
Размытый мир, и век, и звон –
Далёкий – изза стен старинных.
В простор отверстого окна
Срываются бесшумно птицы.
И ты совсем запушена –
Слова твои, глаза, ресницы.
На страстные признанья скуп, –
Дай, влажное живое пламя
С твоих затрепетавших губ
Незрячими сниму губами!
................................................
А землю бедствий и утрат
Всё медленнее и бесплотней
Укутывает снегопад
Щадящей милостью Господней.
94
Николай Коновской. Кровь граната
 ДАЙ МНЕ РУКУ!..
Третьи сутки – лишь холод и снег.
Свищет ветр, надрываясь и плача…
Что за мир, что за люд, что за век,
Что за лютая стужа собачья!
Выдувая из дома тепло,
Кружит вьюга в медлительном танце.
Замело тебя, Русь, замело, –
Как в известном поётся романсе.
Дай мне весточку – что ж ты молчишь
В голосящей пустыне безбрежной!
Замело твой Воронеж до крыш,
И Москва моя – в пропасти снежной!..
Я лишь в снах твоих – чаемый гость,
А на большее – и не дерзаю.
Дай мне руку! – за тысячу вёрст
Как я страстно тебя осязаю!
.....................................................
Ах, родная, в такой снеговей –
На крылечко, да в лёгоньком платье!..
Над душой, над судьбою твоей
Я навеки смыкаю объятья!
95
2. В сумраке голых аллей…
 РОЗЫ
Поздно уж… О невозвратнобылом
Свищет незримая птица.
Вот и повеяло зябким теплом.
Вот уже солнце садится.
Сколько ещё изнурительно цвесть
Розам в несорванной неге?
Сердцем я чувствую: гдето ты есть.
Там … на неведомом бреге.
Ластятся влажные розы к руке.
Запах их страстнонедужен…
Знает ли кто, как в надмирной тоске
Соприкасаются души!
Розы пьянящей доступножутка
Преодолённая робость…
А между нами – разлуки река,
Всепоглотившая пропасть.
96
Николай Коновской. Кровь граната
СЕРДЦЕБИЕНЬЕ
Полночь завьюжила путь,
Стала болящая грудь
Нежности схроном.
Смутно, как будто в бреду,
В лютую стужу бреду
Скованным Доном.
Чувствую сердце твоё:
Словно в ладони поёт
Солнечный зяблик.
Птахой над бездной вися,
Как ты измаялась вся!
Как ты озябла!
Сослепу б нам не упасть,
В дикой пурге не пропасть:
Дальше – могила...
Сердца трепещущий стих
Грею в ладонях своих, –
Как ты просила.
Сердце твоё ли? родник? –
Жадно губами приник
К дивной кринице.
Благословенной беды,
Животворящей воды –
Пить–не напиться!..
Это ль – не любящим рай –
Богом забытый твой край:
Сосны да ели...
Томно, который уж час,
97
2. В сумраке голых аллей…
Ветер баюкает нас,
Как в колыбели...
Всё утонуло во мгле.
Милая, здесь, на земле,
Жизнь – на мгновенье.
Вспышка – и вот мы летим
В страшную вечность – одним
Сердцебиеньем!
98
Николай Коновской. Кровь граната
 ВОЗВРАЩЕНИЕ
С ней, с одной – как с жизнью разлученье:
Ледяным отчаяньем дыша,
Долгим сном в объятьях помраченья
Ты спала, как мёртвая, душа!
Но весной нежданною пахнуло:
Прошлому не поминая зла,
Ты ли – негой солнечной прильнула?
Ты ль – звездой полночною взошла?..
И немые зарыдали струны,
И, ожив, запели соловьи
В сердце, исстрадавшемсябезумном,
Счастьем возвратившейся любви!..
99
2. В сумраке голых аллей…
ЭТОТ МУЧИТЕЛЬНЫЙ СОН
Пыткою застлан на ложе,
Ветром беды занесён,
Этот мучительный, Боже,
Снова приснившийся сон!..
Будто бы гдето нисходит
Буря, живое круша,
Смертною болью исходит
Близкая сердцу душа…
Полночи благоволеньем,
Сполохом в тёмном окне,
Полузабытым томленьем –
Ты ли – явилась ко мне?
Спи, моя милая, ладно? –
Что я могу тебе дать…
Господи! Так безотрадно
И безнадёжно страдать.
Мглою укутала дачи
Эта бездонная ночь…
Снится, как будто бы плачу
Я – от бессилья помочь.
……………………………
Длятся какието звуки,
К чёрному липнут окну,
Две нескончаемых муки
Соединяя в одну…
100
Николай Коновской. Кровь граната
 * * *
В бездонной лунности, едва
Умолкнут соловьи, –
Шумит, ласкаяся, листва…
Иль волосы твои?
Струится ровной полосой
Меж лип, вбирая свет,
Трава, примятая росой…
Иль твой воздушный след?
Всех смертных сладостней услад,
Объемлет, потаён,
Роз дивных страстный аромат…
Дыханье ли твоё?
И в отворённое окно
Земная благодать
Так льётся горестнодавно,
Что и не передать…
101
2. В сумраке голых аллей…
 * * *
Меж упованьем и крахом –
Вспышка слепого огня!..
Вечность рассыпалась прахом.
Нет ни тебя, ни меня.
Хватка у времени – волчья.
Видятся наедине
То ли свиданья воочью,
То ли свиданья во сне.
102
Николай Коновской. Кровь граната
 НОЧЬ
В мире затерянном, в полночи – нет ничего,
Кроме растущего, неизъяснимого чувства...
Молнией вспыхнули и обрели божество
Два исстрадавшихся, два одиноких безумства.
Встала над пропастью – страстью набухшая мгла:
О, проникающенеощутимая вещность!..
Плавноподатлива, дрогнула обволокла
Плоти сжигающей, испепеляющей – вечность...
103
2. В сумраке голых аллей…
АНГЕЛ МОЙ, РАДОСТЬ МОЯ…
Жить бы, бесстрастно приемля
Мир, – как над полем звезда…
День убывает. На землю
Скоро придут холода.
Птицей рассветною пела,
Только, тревогу тая, –
Что ты в грядущем узрела,
Ангел мой, радость моя?..
Сумраком дышат овраги.
Лето – зовине зови!
Всё, что к смиренью и благу,
Господи, благослови!
Душу сжигавшие страсти
Время сотрёт без следа…
Похолодеют запястья.
Заледенеет вода…
И на угрюмом просторе,
Диком просторе пустом
Сердце – очистится горем,
Реки – очистятся льдом.
104
Николай Коновской. Кровь граната
 * * *
Забытые, – сто лет назад,
Укутанные снегопадом:
Её, скользнувший бегло взгляд,
С его почти мгновенным взглядом.
В глазах её – таилась страсть,
Жгла – сквозь опущенные веки …
И – сблизились они!.. Скрестясь,
Зачемто разошлись навеки.
105
2. В сумраке голых аллей…
СВИЩЕТ НЕЗРИМАЯ ПТИЦА
…То ли предчувствие краха,
То ли вселенской тоски,
То ли, взаправду, у страха
Слишком глаза велики?
Чтобы утешились взоры
И не тревожилась грудь, –
Выйдем до ближнего бора
Свежего ветра вдохнуть…
Ладанный запах курится.
Капают капли с ракит.
Свищет незримая птица.
Мир нерушимо стоит.
106
Николай Коновской. Кровь граната
НЕ ДРУГ, НЕ МУЗА, НЕ ЖЕНА…
Не друг, не муза, не жена,
Решительно – скажи на милость! –
Почти забытая, – она
Во сне зачемто мне явилась.
С благожелательным лицом
В неяркой солнечной оправе, –
Сказала чтото лишь, но сон
Был явственнее здешней яви.
И были, слышные едва
В надмирности непреходящей,
Её исполнены слова
Какойто нежности щемящей…
Царила вечная весна.
И рушилась, и исчезала
Непонимания стена,
Что нас при жизни разделяла…
107
2. В сумраке голых аллей…
 ГОРТЕНЗИЙ БУТОНЫ
…Было ли это всё с нами? –
Время прошло без следа.
Но благодарная память
Вновь возвращает туда,
Где белоствольные рощи
Тешат и душу, и взор,
Где несмолкаемо ропщет
Медный божественный бор.
Стынут осенние воды.
Холод идёт по пятам…
Но не ушедшие годы, –
Сердце оставлено там,
Где чистотой благовонной
Дышит твой маленький сад…
Там, где гортензий бутоны
Сгустками света горят.
108
Николай Коновской. Кровь граната
 «БЕЗДНА»
Были жара и морозы,
Юности были грехи,
Были расцветшие розы –
Словно из сердца стихи!
Но, безыскуснопрелестна,
Тайный внушавшее страх,
Слово тревожное «бездна»
Ты не любила в стихах.
Где бы теряться иль виться
Ни продолжала тропа, –
Всё оно в жизни случится
Так, как решила судьба…
И наяву, а не снами,
Не пожелавшая зла, –
Пропасть простёрлась меж нами,
Бездна меж нами легла…
Вечер, спустившийся, душен.
Вестницей мира сего
Бездна глядит в мою душу…
Не говорит ничего.
109
2. В сумраке голых аллей…
 ТЫ ОТМОЛИЛА МЕНЯ
Вьётся в потёмках дорога,
Тверди не чует нога.
Верую: милость – от Бога,
Смертный соблазн – от врага.
Неизреченною силой
Бездну – до крайнего дня –
Ты подо мною закрыла…
Ты отмолила меня…
110
Николай Коновской. Кровь граната
 ФОРЗИЦИЯ
Миру обиды прощая,
Вырвавшись, – как из тюрьмы, –
Снова тебя я встречаю
После угрюмой зимы.
Гибкое выгнувши тело,
Не дожидаясь тепла,
В самом начале апреля
Первою ты – расцвела!
В парка безлиственном свете
Трону раскрывшийся сонм,
В облако жёлтых соцветий
Вновь погружаясь лицом.
Эхо далёкой надежды,
Юности и новизны, –
Ты ли нисходишь на вежды,
Даришь блаженные сны!
В скверах, где пусто и голо –
Крон этих кипень и дрожь...
Жалко, и всётаки скоро
Первою – ты отцветёшь…
Вешнею силою властной
Вырвана из забытья,
Здравствуй, форзиция, царствуй,
Краткая радость моя!
111
2. В сумраке голых аллей…
 БОЛЬ
С роком соединено,
Неумолимо оно,
Время – разбойник и тать…
Что я могу тебе дать?
Слушаю: сердца достиг
Нечеловеческий крик,
Стон, разрезающий тьму,
Слышный лишь мне одному.
Водит, наверное, враг:
Во поле каждый мой шаг
Вязнет в глубоком снегу…
Как я тебе помогу?
Ктото в глухом забытьи
Сыплет на раны твои
Снег – как горючую соль.
…Ейто за что эта боль?
Немилосерд искони,
Ты её всё же храни,
Птицу гнезда Твоего,
Блик – не от мира сего…
Прошлое переживём.
В темени выйдем вдвоём
На оставляющий след
Слабый мерцающий свет…
112
Николай Коновской. Кровь граната
 МИННОЕ ПОЛЕ ЗИМЫ
В мире – метели и вьюги,
Жизнь заметающий снег.
Но непременно на юге
Будем, родной человек.
Бездны лазурной там столько,
Страстной рубиновой тьмы!..
Преодолеть бы лишь только
Минное поле зимы…
113
2. В сумраке голых аллей…
ОХРИСТОКРАСНЫЙ ЗАКАТ
Охристокрасный закат
Смотрит в пустеющий сад.
Крепче забористых вин –
Смешанный с охрой рубин.
Смешанный с охрой рубин
Ведает только один
О бушевавшей в крови
Страсти запретной любви…
Прикосновение рук.
Сердца испуганный стук.
Трепет истаявших плеч.
Мука несбывшихся встреч.
Платом простёрт над судьбой,
Всё покрывает собой, –
Словно бы ночи не рад –
Охристокрасный закат.
114
Николай Коновской. Кровь граната
ЕДЕМ И ЕДЕМ С ТОБОЙ…
По исчезающим вехам –
Счастье ли это, беда, –
Ехать с тобой бы и ехать,
Ехать, – незнамо куда.
По сторонам чтоб сияло
Зарево березняка,
Чтобы покорно лежала
В тёплой ладони рука…
Реки, пологие склоны,
Плавные выступы гор, –
Как материнское лоно –
Этот бескрайний простор!
Рваная скорость движенья,
Ветер, свистящий у лба, –
Словно бы из окруженья
Вырвалась наша судьба!
Сели и снова пропали,
Взвились вороны с креста
В незамутнённые дали –
Вечности русской врата.
…………………………………….........
Днём угасающим летним,
Упоены красотой
Невыразимою, – едем,
Едем и едем с тобой…
115
2. В сумраке голых аллей…
 В НОЧНОМ ЭКСПРЕССЕ
Всё кануло: и смех, и слёзы –
Две капли вешнего дождя.
А ныне – в мрак слепой увозит
Состав – от жизни и тебя.
Колёс лишь стук да отблеск стылый
Луны, да в сердце залегла
Томительногнетущей силой
Нерассветающая мгла.
Лишь свист гудка, да запах дыма
Кружит, как хищник, тяжело…
Но чтото вдруг неотвратимо
В грудь острой жалостью вошло,
Повисло над проклятой бездной…
Как хочешь – так и назови
Страдания и свет небесный
Испепеляющей любви.
116
Николай Коновской. Кровь граната
 ЯБЛОКИ ПАДАЮТ…
Больше холодного, меньше горячего света…
Девочка милая, это кончается лето.
В руку Владычную – словно созревшие души –
Яблоки падают, персики падают, груши…
Поутру выйдешь ты в сад в своём платьице белом, –
Ветер, завидя, прильнёт к шелковистому телу.
Чудится, грезится в трепете тайных мгновений
Нега воздушная сладостных прикосновений.
Мир плодоносящий, скоро пора увяданья!..
Мучится сердце твоё, ожидая признанья.
Держат в плену своём благословенные кущи –
Солнцем налитые – яблоки, персики, груши!..
Угол отыщется… Сядем, безмолвные, рядом
И задохнёмся горчащим хмельным ароматом!
117
2. В сумраке голых аллей…
 ЗОЛОТЫЕ ШАРЫ
Видишь ли горнее пламя,
Мертвенный чувствуешь лёд? –
То за горамидолами
Мается сердце моё.
Пусть и остались далече
Вёсны в забытой стране –
Благословеннее встречи, –
Даже хотя бы во сне.
Вижу, как с дивной тоскою,
Лета приемля дары,
Нежной срезаешь рукою
Ты золотые шары…
Снова вздымается ветер.
Грозы в окно моё бьют…
Ярко ли солнышко светит?
Что тебе птицы поют?
118
Николай Коновской. Кровь граната
МГНОВЕНЬЯ ВЕЧНОСТИ НОЧНОЙ
Всё стихло. Зябко как в тумане!
Мысль, вечностью исцелена,
Застыла на пугливой грани
Текучей вещности и сна.
Незрима тихая криница,
Неосязаема звезда.
Тень промелькнёт, да вскрикнет птица,
Да капля шлёпнется с куста…
Но вот – и трепетней, и жгучей
И безнадёжнее устам! –
Нахлынуло вдруг изза тучи
Разлившееся по листам
Белее сумрака и мела…
О, кто ты, в огненной тиши
Приблизившееся неумело, –
Движенье воздуха? души?..
119
2. В сумраке голых аллей…
 С РУКИ ТВОЕЙ БЕЛОЙ…
…И ловишь во мраке, томимый бесплодной тщетой,
Витающий отзвук какойто, блаженнопустой, –
Как ветер полынный, иль дикий ослепший табун,
Иль шёпот змеиный, заветных коснувшийся струн.
То – счастье пророчит, то – мучит божественный дар, –
Не тот ли, которому душу бездумно продал?..
Но жизнь пролетела и глянул безжалостный рок
В усталое сердце, а отзвук всё так же далёк.
…А, может, не отзвук, а глухо упавший в обрыв
С руки твоей белой – скатившийся «белый налив»…
120
Николай Коновской. Кровь граната
ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СТИХИ
Трудно быть миру чужою,
Лишнею, и потому
Всей своей страстной душою
Ты потянулась к нему
Жертвенно, что было силы,
Прожитым вёснам вдогон, –
Бабочкою легкокрылой
На беспощадный огонь!..
Это – любимой сажая
На руку с неба звезду,
Мелет поэт и не знает,
Всё, что он мелет в бреду…
Краткого лета мгновенья,
Влажные листья ольхи,
Зыбкие, как сновиденья.
… Это всего лишь стихи.
121
2. В сумраке голых аллей…
КТО ЭТА ЖЕНЩИНА МНЕ?..
В сердце который уж год
Вьюга метёт и метёт…
Непогодь, буря, пурга
Да по колено снега.
Ночь глубока и темна.
Глушь, немота и о н а, –
Бликом в намёрзшем окне...
Кто эта женщина мне?
В мире сомнений и зол,
Что ты, скажи, в ней нашёл?
Но, во вселенной одни,
Делим с ней ночи и дни...
Краткий даруя покой,
Тонкой коснётся рукой,
Детской душою чиста,
Как над равниной звезда.
..........................................
Ветра бездомного звук?
Сердца бессонного стук?
122
Николай Коновской. Кровь граната
 РАДИ ТЕБЯ...
В отблеске павшей звезды
И на краю у беды
Молвила, горечь скрепя:
– Что ж ты так губишь себя?
– Клином сужается свет;
Милый, хоть несколько лет
В счастье ли, муках, любви –
Ради меня проживи.
Бездною дышащий быт.
Ладно, – сказал, – так и быть:
Жизни, похожей на бред
Год или несколько лет,
Если позволит Господь
И многогрешная плоть,
Призрачно иль наяву –
Ради тебя проживу.
123
2. В сумраке голых аллей…
СВЕТ ОТРАЖЕННЫЙ ТВОЕЙ КРАСОТЫ
Ранняя с неба сорвётся звезда,
Дрогнет бессильное сердце.
Мир сей рассыпется, но никуда
Друг нам от друга не деться…
Может быть, влажные эти цветы,
Чуткое это дыханье –
Свет отражённый твоей красоты
И твоего состраданья?..
124
Николай Коновской. Кровь граната
 НЕЗАКАТНОЕ ИМЯ ТВОЁ
Дух полночных лесов обступающих – резок и сыр…
То ли ветки в окне, то ли птицы ночной трепетанье.
Древней негой томясь, потаённый, таинственный мир, –
Тих, не смея дохнуть, – холодеет в немом ожиданье.
Напрягается слух, напрягается в дебрях зверьё.
Но рассеется мрака слепая и властная сила:
Как божественный дар, – незакатное имя твоё
Прежде первых лучей, первой мысли дневной – озарило!
125
2. В сумраке голых аллей…
 ПРИМИРЕНИЕ
Разворошили жизни хлам,
И дом весь – кверху дном!..
И вновь у нас с тобой – бедлам,
Гоморра и содом.
Уйти, уехать, скрыться прочь
От непокорных глаз!..
Но зимняя глухая ночь
Прибьёт друг к другу нас.
В неслышный сумрак завернись,
Присевши у огня,
И смилуйся, прости, смирись –
Ведь ты умней меня!..
126
Николай Коновской. Кровь граната
 ШАЛЬ
(Женская история)
Грустно, через силу
Отпуская вдаль,
Я просила: милый,
Привези мне шаль.
Чтоб светил мне в душу
Знак твоей любви,
Чтоб не мёрзли в стужу
Плеченьки мои.
Без пустых обетов
И ненужных слов
Привези мне – цветом
В страстную любовь.
Утомились взоры,
Обессилел слух.
За моря и горы
Улетел мой друг…
Плечи ледяные
Одевает мгла.
Все свои земные
Жданки прождала.
У немого края,
Боль со мной деля, –
Шаль взяла другая…
А его – земля.
127
2. В сумраке голых аллей…
СОЖЖЁННОЙ ДУШОЙ ОЖИВАЯ
Границу безвестного переступя,
Уходишь, и в мире – ни звука.
И утро, и солнечный день без тебя –
Такая гнетущая мука.
Но только окликнешь – навстречу спешу,
Дорог к тебе не разбирая,
И огненному наважденью служу,
Сожжённой душой оживая.
128
Николай Коновской. Кровь граната
ОСЛЕПИТЕЛЬНЫЙ СВЕТ
Вечер… Пока на округу
Льётся высокая медь,
Надо простить всё друг другу,
Надо проститься успеть…
В сердце, теперь уже праздном,
В мире, где нас уже нет, –
Всё заполняет бесстрастный
И ослепительный свет…
129
2. В сумраке голых аллей…
МОСТ НАД БУРЛЯЩЕЙ РЕКОЮ
Жизни река без остатка
Хлынула за берега…
Дерзостный вызов порядку, –
Темто ты и дорога.
Мост над бурлящей рекою,
Мой человек дорогой,
Строим одною рукою
И разрушаем другой…
130
Николай Коновской. Кровь граната
…И ВДРЕБЕЗГИ РАЗБИТЬ ПОСУДУ
Войти в былого реку дважды,
Огонь потухший ворошить –
Возможно ль?.. но поняв однажды,
Что друг без друга нам не жить, –
В заплаканные изумруды
Вглядеться, – где душа дрожит,
И вдребезги разбить посуду
Упрёков тайных и обид…
131
2. В сумраке голых аллей…
 БЕЛЫЙ НАЛИВ
С какимто блаженным излишком
На ветках теснятся плоды…
Ах, лето – мгновенная вспышка
Сгоревшей над нами звезды!
Не ждать уже в похолоделой
Природе – несбыточных див.
Но нежно в руке твоей белой
Покоится «белый налив»,
Что утром сорвала спросонок,
Под росные своды войдя, –
И счастлива ты, как ребёнок,
И радостна, словно дитя…
Земным плодоносящим кущам,
Как будто небесным служа, –
Противится стужам грядущим
Подобная саду душа!..
132
Николай Коновской. Кровь граната
 УСНИ, УСПОКОЙСЯ, ЗАБУДЬ…
О муке, что раем иль адом
Пронзает усталую грудь,
Душа моя, помнить не надо:
Усни, успокойся, забудь.
Верь, – мрак твоей боли подспудный,
В глухой обратившийся стон,
Предстанет когдато как смутный,
Случайно приснившийся сон.
133
2. В сумраке голых аллей…
ПТИЧКА МОЯ НЕВЕЛИЧКА
Страшного мира жиличка,
Ставшая близкою вдруг, –
Птичка моя невеличка,
Что загрустила, мой друг?
Счастья неверного спичка
Вспыхнет, сжигая себя.
Птичка моя невеличка,
Я не обижу тебя.
Сада продрогшая дичка,
Перед тобою в долгу, –
Птичка моя невеличка,
Чем я тебе помогу?..
Рыщет по древней привычке
Не пощадивший нас рок.
…Птичка моя невеличка
Сжалась в дрожащий комок.
134
Николай Коновской. Кровь граната
ХИЩНОГО ВЕТРА ПОРЫВЫ…
Страстного сердца огниво:
Бури, и ливни и зной,
Хищного ветра порывы,
Приступ тоски ледяной,
Бархатной ночи услада,
Воспоминания яд!..
Горькие воды разлада
Не обращаются вспять.
До осязательной дрожи –
Длящуюся, как напасть! –
Каждая клеточка кожи
Помнит безумную страсть.
О, беснование пульса,
Сладостный морок волос!..
Грустно в колени мне ткнулся
Мордою преданный пёс,
В смертную боль без названья
Влажный уставил зрачок…
Чтонибудь о расставанье
Знаешь ли ты, дурачок?..
135
2. В сумраке голых аллей…
И ДЕНЬ, НАСТАВШИЙ БЕЗ НЕЁ…
Со зла, а может, не со зла,
Любезная – скажи на милость! –
Безмолвно в прошлое ушла,
В ночном пространстве растворилась.
И с ней, далёкою, ушла
Жизнь, беззащитнее стекла,
Невнятнее земного шума, –
Как обморок иль забытьё…
И день, наставший без неё,
Так пуст, что страшно и подумать.
136
Николай Коновской. Кровь граната
 СВЕТЛЯЧОК
Летнею ночью в лесу
Робкую душу несу,
Видя лишь сумрак небес
Да затаившийся лес.
В насторожённом дому
Сладко ли быть одному?..
Полночь пронзив без следа,
С неба сорвалась звезда,
Засеребрилась в листве,
Зазеленела в траве:
Ночи волшебный зрачок –
Вспыхнул во тьме светлячок…
Гаснет и вновь он горит,
Тихо с душой говорит, –
Необъяснимый уму,
Свет, раздвигающий тьму.
137
2. В сумраке голых аллей…
 НЕ ПОДАВАЯ И ВИДА…
Боль воскрешённой обиды
Иль затаённого зла, –
Не подавая и вида,
Буднично произнесла.
Волны осеннего ветра,
Мокрого парка пожар...
Выверен до миллиметра
В самое сердце удар!..
138
Николай Коновской. Кровь граната
ЧАС, И ДРУГОЙ, И НЕДЕЛЮ…
Стрелки ползут елееле,
Ливнем сменяется зной.
Час, и другой … и неделю
Нет тебя рядом со мной.
Выйду опять на дорогу
И задохнусь пустотой…
Мы никогда так надолго
Не расставались с тобой…
3. Вот и блаженное лето прошло
Николай Коновской. Кровь граната
140
БУДУЩЕЙ ЖИЗНИ ЯЗЫК…
Тает свеча восковая.
Прячется в тучи звезда.
Ветер шумит, не смолкая.
Старая дача – пуста.
Летние коротки ночи:
Вспыхнули – не уследишь!
Дождик о чёмто лопочет,
Ты чтото мне говоришь.
Сонного бора вещанье.
Птицы рассерженный крик…
Ктото сказал, что молчанье –
Будущей жизни язык.
Даже не слушая, слышу…
Может быть, это – любовь,
Что созерцания выше,
И разуменья и слов?..
3. Вот и блаженное лето прошло
141
В ЭТОЙ ПУСТЫННОЙ АЛЛЕЕ…
…Вот она словом заветным
Снова встречает меня,
Не отстраняясь от бездны
Светом шумящего дня.
В воздухе дело к ненастью.
Молнии брызнул изгиб.
Сердце наполнено страстью
Юных дурманящих лип.
Душные, оцепенели
Травы над дальней тропой…
В этой пустынной аллее,
Где мы сидели с тобой,
Так же смеркается запад,
Так же, вне горя и лет,
Льётся божественный запах,
Пахнет божественный свет…
Николай Коновской. Кровь граната
142
ТИХ ОБЛЕТАЮЩИЙ САД...
Тих облетающий сад...
Загустевает закат...
Словно чужая рука,
Сердце сжимает тоска.
В сумрак вперились слепцы.
Ночь обрубает концы
Судеб, что не изменить.
Даже не пошевелить
Мыслью, тяжёлой, как сон,
Криком, похожим на стон:
Нерасторжимы, крепки
Жизненной муки силки.
Слово знобящее: смерть.
Птицею в небо взлететь? –
Кануть на тёмное дно? –
Впрочем, не всё ли одно.
…Слушать осеннюю тьму
И разуметь, почему
К Богу восходят сады,
В коих златятся плоды...
3. Вот и блаженное лето прошло
143
НЕЖНО – ДО ИЗНЕМОЖЕНЬЯ…
Нежно – до изнеможенья! –
Пахнет на взгорках чабрец…
Милая, скоро Успенье, –
Краткого лета венец.
Вестником из мирозданья
В солнечный сумрак садов
Время пришло воздаянья,
Благословенья плодов.
Что ж там трепещет и длится,
Как паутинная нить?..
Трудно, а надо смириться
С тем, чего не изменить.
…………………………………….
Чаша небесная глубже.
Птичий тревожнее свист.
В воздухе кружит и кружит
Первый сорвавшийся лист.
Николай Коновской. Кровь граната
144
 ПОМНЮ
Я давней нашей тайны не нарушу,
Но в сердце грустный свиток разовью
Того, как ты младенческую душу
Мне без остатка вверила свою.
Проходит жизнь; мелькают дни и даты, –
Кладут на всё забвения печать…
Но помню дар твой, помню, что когдато
Мне за него придётся отвечать…
3. Вот и блаженное лето прошло
145
 ПОЛЕ
За стеной буран иль свищет птица
Так, что и с ума легко сойти…
Что ж тебе не спитсяне лежится,
Не живётся дома взаперти?
Говоришь: всему виною – горе,
Но в России горе – не беда.
До небес, гляди, простёрлось поле,
А над полем – русская звезда!..
Здравствуй, поле, – смертное раздолье,
Дольний зной и холод высоты,
Двуединство воли и неволи,
Двуединство счастья и беды!
Николай Коновской. Кровь граната
146
 БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ
Веет вьюга, заметает крыши,
В доме мрак, и на душе темно…
Белый голубь, как посланник свыше,
Торкнулся в рассветное окно.
Медлит сердце, замирает чувство,
Подступает роковой предел…
Белый голубь, смертной боли сгусток,
Долго же, однако, ты летел!..
3. Вот и блаженное лето прошло
147
 ПОМНИШЬ ЛИ?..
Только глаза лишь закрою,
Снится – мученье и свет! –
Боготворимый тобою
Край, где я не был сто лет.
Канут все небылибыли
На деревенское дно,
Где в двухведёрных бутылях
Юное бродит вино…
Помнишь ли, как из бокала
Прошлого – за годом год –
Счастья вино истекало,
Да не попало нам в рот?..
Николай Коновской. Кровь граната
148
В ДАВНЕМ ПРИСНИВШЕМСЯ МИРЕ...
Мёртвые вещи в квартире.
Сердцу – ни ночи, ни дня.
В давнем приснившемся мире
Нет ни тебя, ни меня.
Только в стенах этих зяблых,
Вроде бы, ктото навзрыд
Плачет, и прошлого запах,
Не выдыхаясь, стоит.
Прячется в складках портьеры
В бархат укутана, грусть.
Памятью – жгучей чрез меру! –
Вотвот, сейчас задохнусь.
Боли зачемто и страхи,
Жизни томительной блажь, –
Бредя, вверяет бумаге,
В робкой руке, – карандаш.
Время такое ли злое, –
Иль над пропащей судьбой
Невозвратимо былое
Пахнет и плачет тобой...
3. Вот и блаженное лето прошло
149
НОЧИ. ВЕТРА И СНЕГА…
Вороном память кружит, –
Что мне с ней делать, скажи,
В жизни, сгоревшей дотла,
Где ты стояла, светла,
Въявь над бедоюводой
Неугасимой звездой?
Всем я грехи отпустил,
Всё я по миру пустил,
Только тебя – видит Бог! –
Вырвать из сердца не смог.
Нет этой боли конца.
Душу твою, как птенца
В лютой безлюдности зим
Грею дыханьем своим.
Дай хоть какуюто весть!
Где же ты ныне? – Бог весть…
Горькая память долга.
Ночи. Ветра и снега.
Облик неверный – в окне!..
Вот и явилась ты мне.
Николай Коновской. Кровь граната
150
 КАЛЕНДАРЬ
…Сначала – усладой забытых услад
Был тихий, как снящийся сон, листопад.
Срывались с деревьев, ложились листы
На землю, на давние чьито следы.
Затем, заметая дворы и дома,
Дохнула холодным дыханьем зима,
И призраком диким – до неба возрос
В пространстве мятущемся – снежный хаос.
А после морозов, ясна и красна,
Явилась завидная девавесна:
Вода забурлила, запахла с и н е л ь,
И мир огласила полночная трель
Певца, что умрёт от восторга вотвот…
Потом – долгожданное лето придёт,
Как счастье – из горя, как солнце – из тьмы.
…А после – с тобою расстанемся мы.
3. Вот и блаженное лето прошло
151
В МИРЕ, КОТОРОГО НЕТ
Время недвижно течёт.
Странно, но живы ещё
Мы, не считавшие лет,
В мире, которого нет.
Сердце ли это стучит,
Иль в безнадёжной ночи
Слышу из гиблых снегов
Звук твоих тихих шагов?..
Жизнь уместилась в горсти.
Если вглядеться, найти
Можно в сумятице дня
Призрак – тебя и меня.
Даже в мучительных снах,
В этих безлюдных стенах
Дышит счастливой бедой
Воздух, пропахший тобой.
…Или не только миры
Вышние, но и дворы,
Липы в снегу – там и тут –
Памятью нашей живут?
Николай Коновской. Кровь граната
152
КРАТКИЙ МИГ ЗЕМНОЙ РАЗЛУКИ
Голос, вкрадчивый и нежный,
Ночь и трепет рук…
Разлучимся неизбежно
Мы с тобой, мой друг.
Холодеющие руки,
Слёзы изпод век…
Краткий миг земной разлуки –
Это не навек.
Ты открой потом, чтоб слиться
В вечности реке, –
На любой меня странице,
На любой строке.
И тебя – уже не больно –
Через столько лет! –
Несказанный и безмолвный,
Осияет свет.
По тому, что ты сронила
Влагу на листы,
Я увижу, как любила
И страдала ты.
Но в тиши безлюдной ночи,
В суете дневной, –
Говори, о чём захочешь,
Говори со мной!..
И всплывёт, горя, меж нами,
Как во тьме – звезда,
Сокровенный некий пламень
Вновь – из уст в уста!
3. Вот и блаженное лето прошло
153
 КРАСНЫЙ ПЛАТОК
Страсти томительной бремя,
Неодолимой, как рок:
Сквозь безвозвратное время
Вижу твой красный платок,
Что над хуламихвалами
Плыл сквозь густеющий мрак,
Как сокровенное пламя,
Как пламенеющий мак.
В водовороте вокзала,
На перекрестье дорог
Сердце всегда узнавало
Только твой красный платок,
Тот, что под хрупкой звездою,
В мире скорбей и утрат,
Был распростёрт над тобою,
Словно спасительный плат!..
В небе, где вещи светила,
В мире, исполненном зла,
Что ж ты его не хранила!
Как же ты не сберегла?..
В водовороте вокзала
На молчаливый вопрос
«Мгла поглотила», – сказала.
«Ветер, – сказала, – унёс»…
Николай Коновской. Кровь граната
154
СОННОЕ ПРИКОСНОВЕНЬЕ…
Слушаю, как в благовонных
Царственных липах, в светло
Дышащих кронах бездонных, –
Влажное эхо прошло.
…Выплывшее из забвенья
И унесённое вмиг
Сонное прикосновенье
Губ незабытых твоих...
3. Вот и блаженное лето прошло
155
 НОЧНОЙ ВЕТЕР
Слушает жалобы ветел –
Выстужен бедами – дом…
О завывающий ветер!
Вьюга за чёрным окном!
О невозвратной потере
Или пропащей любви, –
Стонет у запертой двери,
Ломится в окна мои.
В этом полуночном вое –
В сердце, готовом рыдать, –
Слышится чтото такое
Кровное – не передать…
Русскою ночью острожной,
Молча, главу опустив,
Слушаю томнотревожный,
Режущий сердце мотив.
Николай Коновской. Кровь граната
156
 УСИЛИЕ
К закатному солнцу, таясь, обернуло за плечи:
Как небо багрово и огненносини стволы!
Всей негой земной и небесною веющий вечер, –
Пахученедвижимый... Поровну света и мглы.
Леса и поля, и озёра, – блаженнонемою,
Красой облекаются, льющею сладостный яд...
И силится тщетно – не свет, – что за светом и тьмою
Душа смертоносным усильем постичь и объять.
3. Вот и блаженное лето прошло
157
 ТЁРН
Всё мне, мой ангел, не лень
Помнить далёкий тот день:
Неба бездонную даль,
Воздух – морозный хрусталь;
В поле – обветрен и наг –
Как запустения знак,
Крепок как будто вино
Жизни, прошедшей давно –
Дикий терновника куст, –
Тёрпкий и вяжущий вкус
Мякоти синих плодов,
Зреющих до холодов, –
Полузабытый, живой
Тусклый налёт восковой;
Нежных шипов остриё,
Впившихся в сердце моё…
Николай Коновской. Кровь граната
158
 * * *
Дорога, хмурый небосвод,
Реки незримое движенье,
Застывшее, – как бы живёт
В задумчивом оцепененье.
Но вскинется внезапно ветр, –
И выдохнут печаль равнины,
И хлынет изза тучи свет, –
Стремительный, молниевидный.
И ток речной, и деревцо,
Дрожащее листвою зыбкой, –
Вдруг просветлеют, как лицо,
Вмиг озаренное улыбкой.
3. Вот и блаженное лето прошло
159
 * * *
Семнадцать лет. Цветущий май…
Не вспоминай. Не вспоминай!
Река. Дремучая ветла.
Благоухание тепла.
Войти. Взойти. Вобрать. Объять.
Колеблется живая гладь.
Всё — свет, всё — мрак, всё — жизнь, всё — тлен, —
Поёт безумная сирень.
Как сон — душа твоя близка.
Руки пугается рука.
Души касается душа.
Боль первозданна и свежа.
В смерть — отворённое окно…
Давнымдавно, давнымдавно.
Николай Коновской. Кровь граната
160
 ПЕПЕЛ
Тихий пепел сгоревшего дня.
Ни души, ни тебя, ни меня.
Не ищи, не свищи, не взыщи:
Ни меня, ни тебя, ни души.
Ах, когдато, когдато была
Ты как день восходящий бела,
И тиха, и проста, и чиста,
Как в ключах потаённых вода.
Уносился в бездонную даль
И звенел осиянный хрусталь,
И тобою одною дыша,
Трепетала от муки душа,
И твоя — в нестерпимом огне —
Нисходя, растворялась во мне…
Сколько мук, сколько рук, сколько лет!..
Только синь, только жизнь, только свет.
3. Вот и блаженное лето прошло
161
ВОТ И БЛАЖЕННОЕ ЛЕТО ПРОШЛО
Жаром студило и холодом жгло –
Вот и блаженное лето прошло.
Вот и короткое лето прошло,
Стало вокруг первозданно голо:
Смотрится в душу сквозь сетку ветвей
Мир, обнажённый до сути своей.
В волглой бездонности стынет ветла –
Красное лето сгорело дотла.
Перетирается в пепел и прах
Прошлое – на леденящих ветрах.
В сонной реке замерзает вода.
Красное солнце плывёт в никуда.
Эхом оборванным дрогнула нить –
Сердце, которое не возвратить.
С лихом дружилось, и с горем везло…
Красное лето, сгорая, ушло.
Николай Коновской. Кровь граната
162
СЕРДЦЕ, УСТАВШЕЕ ЖИТЬ
 1
Светом бессильным дрожит
Сердце, уставшее жить.
Позднею узкой тропой
Движемся вместе с тобой
К самому краю земли, –
Кажется, что и пришли.
Немощный друг мой, ответь:
Радостно ль в пропасть смотреть,
Где, как безумие вод –
Мрачная бездна ревёт,
Где – словно Божья слеза –
Ангельские голоса?..
 2
За непостижность судьбы
И неотступность мольбы,
За повеление жить –
Как тебя благодарить!
Ряд догорающих свеч
Видишь ли, – так не перечь
Там, где превыше всего
Грозная воля Его.
 3
Настежь тяжёлую клеть! –
Надо комуто успеть
Доброе слово сказать.
…Руки тебе развязать.
3. Вот и блаженное лето прошло
163
НАШЕ ПРОЩАЛЬНОЕ ЛЕТО
Немощи духа и тела, –
Но ни скорбей, ни обид.
Птицею пусть пролетело,
Но пред глазами стоит
Полное тёплого света,
Исчезновения близ –
Наше прощальное лето...
Словно сгоревшая жизнь.
Николай Коновской. Кровь граната
164
 НЕПРОХОДИМАЯ СТЕНА
Какие нам сияли зимы,
Какие были времена!..
Стоит меж этим днём – и ними –
Непроходимая стена,
Стена прозрачная... всё снится
Времён необратимый ток.
Хоть близок он, как говорится, –
Да не укусишь локоток.
Там, видимо, подобье рая –
Душ единение и слов.
И там живут, не умирая,
Любовь моя, твоя любовь…
О, как душе, немой и бедной,
Похожей на застывший сон,
Глядеться в тлеющую бездну,
В напластование времён!
…А дух – от силы иль бессилья –
Безумцем кинется в пролёт
Давно прошедшего, и крылья
В кровь о прозрачность разобьёт.
3. Вот и блаженное лето прошло
165
ЩЕДРЫМ БЕЗОБЛАЧНЫМ ЛЕТОМ
…Щедрым безоблачным летом,
Переступивши межу,
Медленно – раненным светом –
Я от тебя ухожу.
Молча в содеянном каясь,
Стиснут безмолвной толпой, –
Милая, я не прощаюсь:
Мы ведь бессмертны с тобой.

3. Вот и блаженное лето прошло
167
 ПОЛУЗАБЫТЫЕ СНЫ
Страстные звоны цикад,
Соком истекший гранат, –
Миг или вечность назад?
Благословенна струя
Хереса: вновь – ты и я –
Выпали из бытия.
Сколь безрассудно оно –
Сердца сокрытое дно –
Знает лишь море одно.
Чайки пронзительный глас.
Бешеной страсти окрас
На глубине твоих глаз.
Предощущение бед.
Шторма ревущего бред.
Тусклый, над бездною, свет…
Давние, – ищут приют,
Снова зачемто встают
Из роковой глубины
Полузабытые сны.
Николай Коновской. Кровь граната
168
ТАК БЕЗРАССУДНО И БОЛЬНО...
Как долгожданная милость –
Вспыхнула в небе звезда,
Вспыхнула – и закатилась,
И облегла пустота.
Снова кошмарными снами
В пропастях голой земли
Ветры взревели; меж нами
Вёрсты разлук пролегли –
Тягостно и безглагольно…
Может быть, душу губя,
Так безрассудно и больно
Чувствую сердцем тебя!..
3. Вот и блаженное лето прошло
169
ГЛАЗ ТВОИХ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ
Насмерть засыпано снегом,
Всё же оно зацвело;
Дальним рассеянным эхом,
Полой водой утекло, –
Зыбкое счастье земное:
Миг – и его уже нет…
Но неразлучен с душою
Глаз твоих солнечный свет –
Отблеском чувственной дрожи,
Памятью прожитых дней…
Глаз, что не будет дороже,
И не бывало родней.
Николай Коновской. Кровь граната
170
 КАК ТЫ И БОГА ПРОСИЛА…
Клонит дубравы и клонит траву
Бури звериная сила…
Может, пока для тебя и живу, –
Как ты и Бога просила.
Свет твой ложится на самое дно
Мрачной моей преисподней.
Тягостно и неподъёмно, оно, –
Благословенье Господне.
Яблонный, вишенный, грушевый май
Цветом заполнил округу…
Только судьбы своей не отнимай,
Не отнимай свою руку.
Мука, томление и забытьё,
Милых людей безучастье…
Знаешь, а прошлое наше житьё
Я вспоминаю, как счастье.
3. Вот и блаженное лето прошло
171
 ОТЪЕДИНЕНЬЕ
День убывающий. Снятся
Отъединенье, покой.
С миром уже объясняться
Нету нужды никакой.
Лишь бы страдала и пела
Тайная в сердце струна…
Лишь бы напротив сидела
Данная Богом, она.
Николай Коновской. Кровь граната
172
 ТАМ
Вечности льётся вода…
Время наступит, когда
Не возвратиться назад;
И отрешённо свой взгляд
Переведём – я и ты –
С жуткой своей высоты
На истомлённую, в зной,
Тверди палимой земной
Многострадальную пядь,
Горькую, как благодать…
Там беспокоен и сух
Нам услаждающий слух,
Высью пронзающий взор
Кронами ропщущий бор…
Там доживает с трудом
Нами оставленный дом.
Там, – как с бессмертием связь,
Всюду трава разрослась,
Но из былого руин
Льёт благовонье жасмин,
Стелется вишен пурга,
Тянется в небо ирга,
Дождь посылает дары
На золотые шары.
Счастье там, мука и свет…
Только с тобою нас нет.
3. Вот и блаженное лето прошло
173
 ЕЁ ОЗАРИЛОСЬ ЛИЦО…
Сперва испытующе, может быть, даже несмело,
Как будто сомкнувшихся судеб провидя кольцо, –
В ней чтото давнишнее дрогнуло, и потеплело,
И тихой улыбкой её озарилось лицо.
Ночь жизни беззвёздна, и всё же порою светает…
Но пламя пугливое изпод опущенных век!
Но эта улыбка!.. Так солнцем растопленный, тает
В холодных низинах за зиму слежавшийся снег.
Николай Коновской. Кровь граната
174
 ЗВЕЗДОПАД
Сосны да ели. Кругом ни души.
Даже не снилось, –
Как мы с тобою пропали в глуши,
«Затихарились».
В завтра ли верим иль прошлое ждём? –
Вот оно, рядом
Под августовским холодным дождём, –
Под звездопадом.
Птица не вскрикнет, не скрипнет крыльцо.
Тих и бесплотен,
Нежно твоё омывает лицо
Ливень Господень.
Руку твою милосердную дай,
И в мирозданье –
Веришь в приметы – возьми, загадай
Быстро желанье.
Нету ответа, плутает тропа
В холоде звёздном…
Жалко, что поздно свела нас судьба,
Слишком уж поздно…
Палой листвы пробирает вино
Пьяно, до дрожи...
Встретились поздно с тобою мы, но
Встретились всё же.
Держит в покорности рока узда
Душу и тело…
Словно сгоревшая в небе звезда –
Жизнь пролетела.
3. Вот и блаженное лето прошло
175
 НА УДАЛЬЦОВА, 12…
На Удальцова, 12, – весна.
В зябких хоромах
Дышит испуганно, словно со сна,
Запах черёмух!
Вон – три берёзы в зелёном ряду! –
Реют, воспеты
Малоизвестным, в какомто бреду,
Пьяным поэтом…
Ветер сгущается, в окна дыша
Ливнем и градом!..
Жаль лишь: к чему привязалась душа 
Дышит на ладан.
Но обращается памяти блажь
В центр всего мира:
Эту вот лестницу, этот этаж,
Эту квартиру,
Где отгоревшие ночи и дни –
Вечны, нетленны…
Помнят, наверное, только одни
Старые стены
Сколько здесь пролито слёз и вина!..
Всётаки, братцы,
На Удальцова, 12, – весна!
На Удальцова, 12…
Николай Коновской. Кровь граната
176
 ВСПОМНИШЬ ЗАБЫТОЕ ИМЯ…
Сердце сжигает безумия мрак,
Темень ложится на веки…
Сделан последний мучительный шаг –
Вот и расстались навеки.
Блеклая рощица, речка, холмы –
Пусто как всё в мирозданье!..
А между нами – грядущей зимы
Лишь ледяное дыханье.
Стаей к небесному монастырю
Птицы проносятся мимо.
– Всё поправимо, – тебе говорю, –
Смерть только непоправима…
Сбудется: после тревог и утрат
Както пройдёшь за ограду, –
Там, где в безмолвном покое горят,
Теплятся мирно лампады.
И отогреешься в тихом тепле,
Вспомнишь забытое имя…
Всё поправимо на этой земле,
Даже и смерть поправима…
3. Вот и блаженное лето прошло
177
 ЗАДЕРЖИСЬ!..
Не с безмятежного края
Смерть повидавший и жизнь,
Тихо тебя заклинаю:
Не уходи, задержись!
Свищет безжалостный ветер,
Перерастающий в вой.
…Ведь у меня в целом свете
Кроме тебя – никого.
Николай Коновской. Кровь граната
178
ГДЕТО ДАЛЁКО СЕРДЕЧКО…
Кружит медлительный аист,
Бронзовый высится бор.
Тихо живу, упиваясь
Божией синью озёр.
Тает телесная свечка.
Жалобно чайка кричит…
Гдето далёко сердечко
Внятно до боли стучит.
3. Вот и блаженное лето прошло
179
УТРО, СОЛНЫШКО, РАССВЕТ…
…Вдруг вскинутся твои ресницы.
Как вспугнутые кемто птицы…
Внимаю пению волос,
Как шуму страстному берёз,
Что светом проникают грудь,
В которых сладостно тонуть.
И тающих слезинок дрожь
Мгновенна, словно летний дождь,
Ложащийся на шёлк полян, –
Прозрачен и благоухан.
Ты так со мной переплелась,
И с миром божьим так слилась,
Что часто видишься не ты,
Твоё обличье и черты,
А утро, солнышко, рассвет,
Приснившийся на склоне лет…
Николай Коновской. Кровь граната
180
 ТИШЬ
Стелется утренней рани прохлада
В мире, где нет ни души.
Сосны, безмолвие, – что ещё надо
Сердцу для счастья, скажи?
Сада цветущего благоуханье
Тонко как ладанный дым…
Жив или умер ты, иль с мирозданьем
Дышишь дыханьем одним?..
Свистом пронзительным редкая стая
Дальний встревожит камыш
И растворится, и снова – густая
Непроходимая тишь…
3. Вот и блаженное лето прошло
181
 ГДЕ ТЫ?..
В тщетной надежде на отклик, хотя бы обманный,
Жизнь ещё теплится тусклым подобьем свечи,
Светом неверным дрожит, трепеща в окаянной,
В Богом забытой, в тобою забытой ночи.
Крикнешь беззвучно в пространство застывшее: где ты? –
И отзовутся, далёкий ты мой человек,
В поле – как волк на луну – завывающий ветер,
Темень ночная да слепо ложащийся снег…
Николай Коновской. Кровь граната
182
ТИХ ОБЛЕТАЮЩИЙ САД...
Тих облетающий сад...
Загустевает закат...
Словно чужая рука,
Сердце сжимает тоска.
В сумрак вперились слепцы.
Ночь обрубает концы
Судеб, что не изменить.
Даже не пошевелить
Мыслью, тяжёлой, как сон,
Криком, похожим на стон:
Нерасторжимы, крепки
Жизненной муки силки.
Слово знобящее: смерть.
Птицею в небо взлететь? –
Кануть на тёмное дно? –
Впрочем, не всё ли одно.
...Слушать осеннюю тьму
И разуметь, почему
К Богу восходят сады,
В коих златятся плоды...
3
184
 ОБ АВТОРЕ
Коновской Николай Иванович родился в 1955 году в
Белгородской области.
Служил в армии. Окончил Литературный институт
им. М. Горького. Печатался в журналах «Наш современник», «Москва», «Молодая гвардия», газетах «Литературная Россия», «Литературная газета», в других центральных и региональных изданиях.
Автор многих поэтических книг, среди которых «Равнина» (1990), «Твердь» (1990), «Зрак» (2004), «Врата
вечности» (2005), «Тростник» (2010), «В отблеске горнем» (20015), «Келья» (2017), «Лирика» (2018), «Божья
коровка» (2019).
Лауреат Всероссийской православной литературной
премии им. Александра Невского Александро-Невской
лавры, лауреат Всероссийского поэтического конкурса
им. С. Есенина, премии СП. России «Слово».
Член Союза писателей России.
Живёт в Москве.