Как изменить мир за десять минут

Р-н Эфраим Хагер

Общение с Ребе – я думаю, это относится к большинству людей – помогает в первую очередь лучше понять себя. Вообще-то, беседуя с каким-нибудь великим человеком, узнаешь что-то новое о нем. Встречаясь же с Ребе, в первую очередь встречаешься с самим собой.

На мой второй йехидус – частную аудиенцию у Ребе – я попал 10-го Швата в 1970-м году, прилетев из Англии в числе множества гостей, чтобы отметить 20-ю годовщину со дня, когда Предыдущий Ребе ушел из этого мира и Ребе стал его преемником. Этой аудиенции я не ожидал, потому что уже был на йехидусе пять месяцев тому назад. Утром в воскресенье меня подозвал рав Гронер, секретарь Ребе, и сообщил, что Ребе хочет увидеться со всеми гостями.

Аудиенция длилась всего десять минут – гораздо короче, чем мой первый йехидус. Сотни людей попали к Ребе в ту ночь. Во время аудиенции Ребе спросил меня:

– Как у студентов Лондонского университета обстоит дело с кошерной едой?

– Ну, сейчас перестраивается здание для организации Гилель, – ответил я. – Закончить собираются в октябре, там будут все удобства.

Напомню, это был январь 1970-го года. Ребе посмотрел на меня пронзительным взглядом и произнес:

– А что, до октября не кошерную еду можно есть?

Я почувствовал себя последним дураком.

Прежде чем я продолжу, я должен заметить, что, насколько мне известно, Ребе никогда не бывал в Лондоне и не мог знать его непосредственно.

– Как я понимаю, – продолжал Ребе, – студенческий городок Лондонского университета отличается тем, что его корпуса не собраны в одном месте, а разбросаны по всему городу. Таким образом, правильно ли я полагаю, что студент, который хочет получить кошерную пищу, пойдет в Гилель?

Я, естественно, подтвердил его слова. Тогда Ребе спросил:

– А что с другими студентами?

Полная тишина с моей стороны. Ребе продолжил:

– Как насчет того, чтобы организовать кошерные обеды и активно приглашать на них людей?

Тут я очень оживился, воодушевленный этой идеей, и заговорил:

– Это замечательная мысль! И мы сможем проводить лекции, и приглашать лекторов, и приближать студентов к еврейству...

Ребе поднял руку, останавливая меня, и заметил:

– Все это очень мило, идея, может быть, и хорошая, но это не то, что я имел в виду. К чему я веду – это просто чтобы еврейский мальчик сидел рядом с еврейской девочкой и ел бы вместе с ней кошерное, вместо того, чтобы сидеть рядом с нееврейской девочкой и есть не кошерное.

Короче говоря, я объявил:

– Мы сделаем это!

И мы сделали.

Я вернулся в Лондон и поговорил с моим товарищем, полным бурной энергии молодым человеком, и мы организовали доставку обедов. Нам удалось наладить сотрудничество с одним из самых больших лондонских ресторанов того времени, и они начали развозить кошерные обеды в три колледжа. По-моему, это были Лондонская школа экономики, Королевский колледж и Имперский колледж. Так продолжалось много лет. И в несколько видоизмененной форме, по-моему, продолжается и по сей день.

Успех нашего начинания был потрясающим. Два или три раза в неделю мы отправлялись на сбор пожертвований, поскольку расходы оказались велики. Я думаю, что уделял этому больше внимания, чем учебе. И мои оценки отражали сей факт. Но эту тему мы замнем.

Таков был результат десятиминутной аудиенции. Причем, небольшой ее части. Эта монументальная, революционная идея, несомненно, изменила жизнь множества людей.

Есть много раввинов и руководителей йешив, которые беспокоятся о своих общинах, и все это здорово, замечательно и весьма похвально, и нам надо побольше таких лидеров. Но Ребе обладал широтой кругозора. Он беспокоился обо всем мире. Он заботился о людях, которых никогда не видел раньше и, возможно, никогда не видел потом, но их проблемы не давали ему спать и не давали ему покоя, пока он не делал что-нибудь, чтобы эти проблемы решить.